— Там картина, — сказала Настя.
Серж зашел в комнату, удивленно присвистнул и вышел с полотном в руках. Ребята медленно двигались к выходу из дома. Юка, укрытая теплым пальто Диего, шла под гипнозом. Вдруг Настя заметила Исабель, грустно стоявшую на лестнице.
Она отстранилась от поддерживавшей ее вампирши и подошла к призраку. Исабель прикоснулась ладонью к щеке Насти — такая живая, красивая, холодная, осязаемая, настоящая, но невидимая для остальных. Как она может быть призраком? Настя смотрела в карие глаза девушки и задавала один и тот же вопрос: как?
Как так получилось, что ты стала призраком, Исабель? Что за история связана с тобой и с этим домом?
Исабель прильнула к Настиной груди, и Настя крепко обняла ее.
— Не уходи! — попросила она. — Останься со мной.
— Не могу, я должна уйти. Пойдем с нами!
— Нет, это мой дом. Я здесь выросла. Я знаю каждую трещину на стене. Я знаю, откуда взялось пятно на деревянном полу в коридоре. И как скрипят ступени. И почему холодно зимой. Я знаю о доме все. А он знает все обо мне. Если я уйду, я забуду, кто я, потому что дом забудет меня.
— Настя, с тобой все в порядке?
Настя обернулась. Ребята смотрели на нее испуганно: наверное, то, что она обнимает пустоту и разговаривает с ней, их напрягало.
— Иди… — Исабель отпустила ее. — Но не забывай обо мне.
— Не забуду. Спасибо!
Настя пошла вниз по лестнице, ежась от холода. Силы покинули ее окончательно. На последней ступеньке она оступилась, но Итсаску крепко схватила ее за шиворот и удержала. В машине Настя не могла говорить с ребятами — мгновенно провалилась в глубокий тяжелый сон.
Исабель мелькала в этом сне, мелькал и дом-замок, то красивый и благополучный, то охваченный огнем. До Насти доносились то пение девушки, то ее вопли, то звон лопающегося от жара стекла. Мелькали рожи каких-то чудовищ, появился Азазелло, да так близко, что почти коснулся ее своим капюшоном. Настя испугалась и очнулась.
Она лежала у себя на постели. В окне брезжил поздний осенний рассвет. Настя еле смогла приподняться на кровати: тело болело, голова кружилась, но все неприятные ощущения позабылись, как только она окончательно открыла глаза и разглядела свернувшегося калачиком на постели пса. Как сюда попала собака? Пес, словно почувствовав ее недоумение, поднял голову, звонко зевнул, соскочил на пол и вышел из комнаты, постукивая когтями по паркету и сонно повиливая хвостом.
Настя зажмурилась и помотала головой: нет, определенно, в ее жизни не хватает обыденности и спокойствия.
Потом встала и, ежась от прохлады, завернулась в халат. Выйдя в гостиную, встретилась с хмурым Мартином и Юкой.
— Ну вы, девчонки, вчера зажгли! — не вытерпел Мартин.
— Мартин, ты уж прости, что напугали! — Настя глубоко вдохнула запах кофе. — Но Джонни с другом довели нас до дома, потому что мы очень устали.
— Могли бы предупредить, что на дискотеку идете.
— Ничего не помню! — Юка потерла лоб. — Но ощущение такое, что я с кем-то дралась: все тело болит.
— Ты ни с кем не дралась, — успокоила ее Настя. — Просто было много народа, и кто-то толкнул тебя на косяк двери. Как еще лоб не разбила! Кстати, а чья собака спала сегодня в моей комнате?
Ребята с недоумением уставились на Настю.
— Собака?!
Настя неопределенно махнула рукой в воздухе:
— Приснилось, наверное. А Джонни где?
— Спит еще, должно быть… — пожал плечами Мартин.
В этот момент дверь в комнату Джонни открылась, и он вышел — сонный, в потертых джинсах и майке, с неизменными фенечками на запястьях. У Насти дыхание перехватило. Она покраснела и отвернулась к чашке с кофе. Сердце билось часто и гулко. Вчерашние события были такими жуткими и молниеносными, что почти не оставалось времени анализировать и чувствовать, но сейчас она вспомнила, как Джонни пытался спрятать ее за своей спиной. Удивительно, но от раны на его плече следа не осталось. Лика, наверное, работала всю ночь, пытаясь залатать парня. Заметив, что он еле идет, сонно потирая глаза, Настя подумала, что ее защитник потерял много крови.
— Я голодный, как медведь, — подтвердил догадку Джонни. Он полез в холодильник, достал упаковку хамона и сыра, сделал гигантский бутерброд из целого батона хлеба и, подмигнув Насте, сел за стол. Настя снова почувствовала, как румянец заливает щеки. Она, не спрашивая, поставила на плиту кофе для Джонни.
Когда Юка и Мартин ушли, Настя засобиралась на курсы испанского. Джонни остановил ее у порога, развязным дружеским движением положил руку ей на плечо.
— Погоди, Настя. Придется пропустить испанский, нас ждут в агентстве.
Она кивнула, боясь глянуть на парня. Джонни допил кофе, схватил куртку, и они вышли из дома.
— Пойдем пешком, не возражаешь?
Настя не могла возражать. Она ощущала себя очень глупой, скованной, но при этом была счастлива от того, что наконец идет рядом с ним.
— Вчера ты себя очень странно вела, — прервал молчание Джонни.
— Что ты имеешь в виду? — усмехнулась Настя. — То, что я чаевничала и мило беседовала с тварью, что одна пошла в заброшенный и темный дом или что пыталась сражаться, не имея ни навыков, ни сил, ни смелости?
— Смелости, как оказалось, у тебя хоть отбавляй, — заметил Джонни. — Не думал, что ты такая боевая.
— А у меня был выбор?
— Я, конечно, паршиво выглядел с раненым плечом в роли защитника, — согласился парень. — Но ты могла отступить.
— Некуда было отступать, был бы выбор, я бы сбежала оттуда, вопя и сверкая пятками.
— На самом деле основная странность вчерашнего вечера заключалась не в том, что мы столкнулись с исчадиями ада и ты успела познакомиться с одним из самых страшных демонов. Главная странность в том, что ты время от времени с кем-то разговаривала. Я боялся, что ты сходишь с ума. — Парень вдруг поймал Настину руку и пожал ее. Его рука была горячей.
— Я не схожу с ума. — Настя с облегчением увидела, что с другой стороны улицы к агентству направляется Лика, нагруженная кофе на вынос и выпечкой. — Я потом вам все объясню. Пойдем, поможем Лике.
Рассказ ребят о столкновении с Мраком на первом этаже и рассказ Насти и Джонни о том, что происходило на втором, теперь, при солнечном свете, на диване в уютном кабинете Цезаря выглядели такими неправдоподобными, что Настя засомневалась, было ли все это на самом деле.
Но «Обнаженная» стояла у стола Цезаря. И в ее реальности сомневаться не приходилось.
— Картину скоро передадут владельцу. Благодаря Итсаску удалось предотвратить продажу двух других полотен, вот только продавцами оказалась шайка мошенников, которые совершенно не разбираются в искусстве и никогда прежде не были замешаны в сделках на черном рынке. Они утверждают, что картины им подкинули. Диего их проверил — это правда. За домом установили слежку — на случай, если воры вернутся, но думаю, те уже знают, что картина у нас. Видимо, она им не нужна. Раз они сами пригласили в заброшенный дом Настю и похитили Юку.
