Очнулась Настя на диване, за окном было темно, Лика пихала ей под нос что-то жутко пахнущее.
— Ну наконец-то, спящая красавица! — послышался голос Итсаску.
Настя хотела сесть, но ее остановили чьи-то сильные руки.
— Лежи, — прозвучал голос Джонни, сильная рука погладила ее по плечу. — Ни на минуту оставить нельзя.
Настя кивнула. Она медленно восстанавливала свои чувства, мысли и ощущение времени и пространства.
— Бумага! — вспомнила вдруг и снова попыталась приподняться.
— Вот ведь беспокойная душа. — Борода Джонни защекотала ей щеку. — Лежи тихо, пока тебя Лика приводит в чувство, не брыкайся.
— Бумагу мы нашли, — успокоил ее Цезарь. — Не знал, что ты говоришь на голландском.
— Я не говорю. И не пишу. — Настя огляделась вокруг. Картины уже не было в кабинете. — Это сделал другой человек. То есть… Я думаю, это был призрак. Потому что Лика его не увидела.
— По-голландски кто-нибудь читает?
Итсаску недовольно поморщилась:
— Могу попробовать.
Настя села на диване, ребята устроились рядом. Цезарь протянул вампирше бумагу.
Итсаску пробежала глазами текст, присвистнула. Потом усмехнулась и стала читать:
«Я нарисовал картины с Лилит. Спрятал книгу в умирающем городе. Убили. Она есть зло, жизнь и моя любовь». Дальше неразборчиво, видимо, художник торопился. Что-то про книгу, не пойму. Тут несколько книг упоминается, потом слово «евангелист».
— Думаю, это нельзя хранить. — Цезарь забрал из рук Итсаску бумагу.
Щелкнула зажигалка, лист вспыхнул, Цезарь бросил догоравшую бумагу на блюдце и проследил, чтобы от нее остался лишь пепел.
— Теперь понятно, зачем ты была нужна им, Настя. Они знали, что там, где картина, может появиться призрак художника. Видимо, они знали и про девушку-призрака, может, с ее помощью поначалу надеялись выведать тайну художника. А потом привели тебя туда, надеясь узнать местонахождение книги или второй картины. Формально расследование окончено, картина сегодня вернется к владельцу. Вы все получите гонорар. Мы двадцать первого декабря летим в Венецию. Подготовьтесь к поездке. Пусть граф Виттури решит, что делать с этой информацией. Настю пока продолжаем охранять. Нас много, так что дежурство не будет обременительным. Настя, возобновляем лекции об искусстве. Жду тебя завтра вечером. Домой доберешься?
— Доберемся, — ответил за Настю Джонни. Он заботливо помог ей встать и одеться.
Настя вздохнула — быть для него работой казалось невыносимым.
— Думаешь, все так просто? — спросила она у Джонни, пока они шли домой.
— Что просто? — не понял парень.
— Что художник окрестил свою любимую именем демонессы — Лилит. Что за мной следили на тот случай, если понадобится переговорщик с призраком. Почему картину держали в доме Исабель? При чем тут Азазелло? Как они с помощью картины выманили призрак ее создателя?
— Ну, мы же не знаем, что за ритуалы они проводили.
— Ведь это же просто чертовщина какая-то, а не расследование. Самое время закупать святую воду и кресты.
— Ты думаешь, святую воду покупают?
— Не знаю, — Настя пожала плечами. — Я просто совсем недавно думала, что призраки, вампиры и прочее — это лишь игра человеческого воображения. Получается, что они вокруг нас.
— Не всем дано работать в агентстве графа. Не все знают истину. Не у всех жизнь такая интересная, как у нас. — Джонни улыбнулся.
— Какой он, этот граф?
Парень чуть наклонил голову набок, задумался.
— Сложно сказать. Для каждого из нас он нечто особенное. Для меня — что-то вроде гуру, ведущего по жизни. Ты сама поймешь, когда с ним познакомишься. Одно могу сказать: встреча с ним изменяет любого.
Часть вторая
ВЕНЕЦИЯ
Из аэропорта Венеции ребят вез в город комфортабельный микроавтобус, присланный графом Виттури. Вместе с самолетом из Барселоны прибыл и лайнер из Каира. С гостями ехали два агента: темнокожая красавица Нила и пожилой араб Мохаммед. Они составляли яркую парочку. Настя не могла оторваться от лица Нилы с правильными чертами и томным глубоким взглядом.
Лика, улыбаясь, толкнула Настю в бок.
— Мохаммед говорит, что ты ее неприлично долго разглядываешь, — шепнула она.
— Мохаммед и слова не проронил! — возмутилась Настя.
— Нам с ним и не надо говорить. — Лика подмигнула.
— Мохаммед — ангел?! — Настя в шоке оглядела пожилого араба: он усмехался в бороду, приглаживая ее морщинистой рукой.
— Ангел, конечно. Чему ты удивляешься? Или думаешь, что ангелы сплошь белокурые блондинки? — Лика смеялась от души.
— А Нила?
— А Нила… — Лика хитро прищурилась. — Пока не скажу.
— Я — демоническое создание, — улыбнулась Нила. Ее голос был необыкновенно красивым: бархатистый, с глубокими перекатами. — Суккуб. Знаешь таких?
— Нет. То есть слышала, что вы вроде снитесь людям.
— Мы приходим в основном ночью, во сне сознание человека более слабое, поэтому на него можно воздействовать. Мы являемся эротическими фантазиями спящего. И за счет его энергии питаемся. Контакт может быть не только воображаемым, но и физическим. Суккубы в основном приходят к мужчинам. В делах страсти нам нет равных. Демоны вообще обладают даром нравиться с первого взгляда.
Настя почувствовала, что покраснела, но, пока Нила говорила, от ее лица нельзя было оторваться. Все чувствовали ее магнетизм: даже Диего, который с видом полного равнодушия смотрел в окно, но на самом деле слушал ее голос. Она могла заворожить моментально.
— Но как ангел и демон могут работать вместе? — удивилась Настя.
— Глупый вопрос, — сухо оборвала ее Итсаску. — Так же, как вампиры работают с людьми. Сядь ко мне и хватит пялиться, а то она явится к тебе ночью.
Настя с трудом переключилась с Нилы на путеводитель, который ей сунула Итсаску. Вампирша была единственной, кого чары Нилы не затронули: она сама могла очаровывать своих жертв, а потому не поддавалась обаянию хищника. Итсаску приложила немало усилий, чтобы пересилить чары суккуба в сознании Насти, и в итоге ей удалось отвлечь девушку. Сержа она держала за руку: парням практически невозможно сопротивляться Ниле, но своего возлюбленного Итсаску смогла оградить. Вампирша усмехнулась, бросив взгляд на чернокожую красавицу: до чего же все слабы перед самым низменным из инстинктов, как легко манипулировать страстью людей! Темные глаза Нилы, казалось, пожирали странный наряд Итсаску: девушка была в кожаном корсете с глубоким вырезом (на шее — медальон с часами), в кожаной куртке с металлическими заклепками, холщовых коричневых штанах, заправленных в высокие сапоги. Итсаску уже привыкла, что ее разглядывают на улицах и в транспорте, поэтому не придавала острому интересу Нилы значения.
