Ночью идти по пустому городу было еще страшнее, чем днем. И в то же время яркая и огромная луна, неестественно близко нависшая над домами, освещала все своим серебристым волшебным светом. Сначала я затравленно кралась вдоль стен домов, но потом осмелела и пошла довольно быстрым шагом. Пока я узнавала дорогу, и это меня тоже успокаивало. Так шла минут двадцать, даже начала находить очарование в пустой Венеции, где только мои шаги касались мостовой, которую в реальном городе ежедневно топтали тысячи людей.
Переходя через мост, я вдруг почувствовала холодок на правой щеке и повернулась в эту сторону: на соседнем мосту увидела женский силуэт в платье: бледная кожа и темные волосы. Женщина вытянула руку, указывая на меня пальцем, и громко крикнула:
— Вот она!
На мгновение окатила волна облегчения и радости: это Итсаску! Но в следующий момент я поняла: это женщина в красном. Ее платье вдруг вспыхнуло в темноте. И тут в окнах домов, выходящих на канал, стали громко хлопать ставни. Я подняла голову. Из каждого окна выглядывало белое безжизненное лицо.
Одновременный вопль «Вот она!» исказил их рожи. Бледные человекоподобные существа вылезли в окна и с юркостью ящериц поползли по стенам вниз.
Я побежала. Засунула меч в ножны и побежала что есть духу. Вот и пригодились пробежки с Диего вдоль пляжа Барселоны. Я бежала, рассекая руками воздух, ритмично дыша, как он учил. Вопль «Вот она!» мчался за мной, опережая, прибавляя все новых преследователей.
Маленькая площадь со статуей монаха, дальше за небольшим поворотом круглая церковь, впереди широкий мост, а там до отеля рукой подать. Но эти твари были слишком быстрыми. Я поняла, что не добегу. Оставалось только дотянуть до моста. Они уже хватали меня за одежду, смердящее дыхание голодных ртов обдавало жаркой волной. Я бежала что было сил. Вырвалась на пять шагов вперед, успела ступить на мост и достать меч. Я обрушила свою ярость на первых же нападавших, а они всей массой навалились на меня. Вдруг увидела, как женщину в красном, словно королеву, несут над этой безликой толпой навстречу мне. Я оборонялась, меч легко разрезал тварей и обращал в пыль, но их было слишком много. Их многочисленные руки вцепились в меня со всех сторон. Я стояла на середине моста и видела, что улица, словно во время демонстрации, заполнена телами, и над ними двигается на меня самая красивая и самая ужасная женщина из когда-либо существовавших на земле.
В этот момент что-то сильно дернуло меня за шкирку вверх и в сторону. Я, потеряв меч, перелетела через перила моста. Рукав куртки остался в чьих-то когтистых пальцах. Кажется, я увлекла за собой пару тварей, которые упали в воду, а меня резко мотнуло в сторону, потащило еще выше, и вместо того чтобы грохнуться в канал, я сильно ударилась о стену дома на другом берегу. На меня навалилось чье-то тело, на миг лишив дыхания.
— Господи боже! — прохрипела потрясенно.
— Не совсем, но спасибо. — Граф Виттури, тяжело дыша, прижался спиной к стене дома рядом со мной. Его волосы падали на лоб, в лунном свете четко вырисовывался профиль, идеальный для чеканки на монетах. Как он перенес меня через канал? Но размышлять времени не было: вместе мы смотрели, как твари, оценив расстояние, бросились через мост, чтобы попасть на ту сторону, где мы находились. Граф повернулся ко мне:
— Бежать еще можешь?
— Да.
— Хорошо. — Он достал из-за спины два коротких, чуть изогнутых меча. — Наш единственный шанс спастись — выйти отсюда как можно скорее. Ближайший выход — Большой канал. Он через два здания отсюда. Беги.
— А вы?
— Я за тобой. Давай!
И я побежала. Получалось плохо: как будто земля стала вязкой, как в ночном кошмаре, когда хочешь бежать, но не можешь. Я оглянулась: граф дрался с тварями, и получалось это у него куда лучше, чем у меня. По женщина в красном стояла на мосту и смотрела мне вслед. Что-то подсказывало, что именно она тормозила и делала вязким мое движение. А женщина вдруг прыгнула на ограждение моста и завизжала. Это был звук, от которого высокими волнами поднялась вода и на меня посыпались обломки барельефов и штукатурки с дома, мимо которого я двигалась. Я бежала, бежала, воды Большого канала уже блестели впереди, но все равно до него еще было далеко.
Я снова посмотрела назад: волосы женщины выбились из прически и разлетелись в стороны, хотя ветра не было.
— Анастасия! Беги! — Граф орал на меня что есть сил, он даже развернулся и тоже побежал ко мне, но за спиной у женщины выросли огромные черные крылья, а ее руки почернели и превратились в когтистые лапы. Она сорвалась с ограждения, тяжело и мощно взмахнув крыльями. Поднялся ветер. Я побежала. Я снова бежала изо всех сил, но ощущала, что женщина все ближе. И все же, когда ветер от движения ее крыльев уже задевал меня, а страшный вой, который она издавала, накрыл волной, я была на краю Большого канала. Мою руку вдруг кто-то схватил, я увидела рядом с собой графа и скорее прочитала по его губам, чем услышала:
— Прыгай!
И мы прыгнули. Вода была ледяной, это все, что я помню. Потом от холода перехватило дыхание, вспыхнул какой-то яркий свет, слепящий, болезненный. И я подумала, что так, наверное, умирают.
Настя очнулась в катере «скорой» под термоодеялом, поморщилась от яркого фонарика, которым светила ей в глаза красивая девушка в белом халате. Девушка что-то быстро затараторила в рацию на итальянском, катер дрогнул и помчался. Насте было в общем-то все равно, куда ее везут. Она дрожала, как осиновый лист на ветру, часто и крупно, а ноздри еще чувствовали запах вод Большого канала. Соленая вода стягивала кожу. В голове перемешались образы и события, которые Настя тщетно пыталась расставить по местам.
На время она вновь провалилась в темноту, как в воды канала, только было тепло, и там, во сне или в дреме, она все еще ощущала железную хватку графа на своем запястье, когда он тянул ее на дно Венеции.
— Настя! — Она открыла глаза. Ее выгружали из катера на причале у больницы. Лика и Диего подбежали к ней.
— Это она! — говорила Лика в мобильный. — Живая! Господи, как же ты нас напугала!
Диего просто взял ее за руку и посмотрел в глаза.
— Скажи, что ты в порядке! — потребовал он.
— Я в порядке, — улыбнулась Настя. — Только очень замерзла.
— Итсаску, захвати одежду для Насти, да потеплее. — Лика все схватывала на лету.
— Все хорошо, Настя! Тебя осмотрят, если повезет, отпустят с нами домой.
— Только не уходите! — Настя в ужасе представила, что снова останется одна. — Я больше не хочу ТУДА.
— Я буду с тобой! — Лика крепко схватила ее за руку, и тепло полилось по телу Насти.
Ее занесли в больницу. Диего заполнял бумаги, Лика не отпускала ее руку.
— А граф, Лика? Он жив?
Лика похлопала ее по руке.
— За него не переживай, раз ты жива, то и с ним все в порядке.
