В номер вошли граф и еще один мужчина.
— Мы опоздали, — произнес с горечью один из пришедших.
Я не мог оторвать взгляда от тела модели. Ее горло было вырвано, а багровое пятно на белом пеньюаре и подбородке казалось ярким шарфом или цветком. Граф Виттури встал передо мной, загораживая труп. Меня начало трясти. Он…
Диего снова прервал рассказ. Настя положила руку ему на плечо. Парень судорожно вздохнул, в глазах стояли слезы. Он неловко вытер щеку ребром ладони, виновато улыбнулся.
— Прости. Тяжело вспоминать. Граф положил мне руку на плечо. И дрожь улеглась. Он повел меня в ванную, а его спутник склонился над моделью. Я шел, словно в полусне. Сейчас думаю, он применил гипноз, чтобы успокоить меня. Я долго стоял под душем. С меня стекала кровь, видимо, я весь измазался. Когда мы вышли, комната была пуста. Все прибрали. Граф заставил меня выпить лекарство, и голова начала проясняться. Понимание того, что я каким-то образом причастен к гибели девушки, вдруг ясно и больно вспыхнуло в сознании. И вот тогда граф заговорил со мной. Он говорил так ласково, будто я был ребенком, совершившим ошибку, а он родителем, который старается объяснить проступок, не осуждая.
Он-то и сказал мне, что я оборотень. Он увидел это днем: я был на пределе.
— Почему ты не послушал меня и не остался один? — спросил он.
— Она сама пришла. Я не знал, как ее прогнать.
Граф успокоил меня. Вернулся его спутник. Лоренцо — оборотень, как и я. Он остался со мной на ночь, объяснял правила жизни, учил, как контролировать себя, как оставаться в человеческом сознании, будучи зверем.
Модель до сих пор считается пропавшей без вести. Я не знаю, что они сделали с телом. Я отменил несколько съемок, остался в Венеции и учился у Лоренцо. Яростно хотел не терять над собой контроль. Больше никогда. Лоренцо открыл во мне дар гипнотизера. И тогда граф Виттури предложил работу в его агентстве в Барселоне. Он не напоминал мне о том происшествии. Я пообещал себе, что буду работать на него честно, и даже когда понял, кто он…
Диего посмотрел на Настю.
— Даже зная, что он — демон, я уверен, он из тех, кто старается сохранить равновесие. Наше агентство нередко разруливает конфликты здешних созданий, и поверь мне, Настя, он никогда не заставлял меня ни работать на него, ни делать что-то плохое. Я понимаю, ты считаешь иначе, но я знаю его гораздо лучше.
— Так он — сатана или нет?
— Нет, конечно! Он один из самых сильных демонов, падших ангелов. Сатана, шайтан, демон — это все термины, которые странно запутаны. Падших ангелов было много, но порой их просто объединяют под именем Сатаны. Так что я даже не знаю, что сказать. Вроде да, а вроде и нет, потому что помимо него есть еще другие.
— Ты с ними сталкивался?
— Нет, что ты! Но слышал о них, это один из них стоит за историей с книгой, не сомневайся. Кто-то начал вмешиваться в наши дела. Это меня беспокоит. Кажется, все, что началось в прошлом году, — это игра демонов. Но правду может знать только граф. Думаю, он нам расскажет со временем, в чем дело.
— Ты когда-нибудь спрашивал остальных, почему они работают на него?
— Нет, я не хочу рассказывать свою историю.
— Но мне рассказал.
Диего взял Настю за руку и остановился. Зимний ветер трепал ее золотистые пряди, выбившиеся из косы. Их такие разные зеленые глаза встретились.
— Ты — исключение, Настя. Тебе я врать не хочу. Ты должна знать, что я — убийца.
Настя хотела возразить, но осознала, что он прав. Он убийца, он забрал жизнь, не осознавая этого, превратившись в дикого зверя. Она помнила пристальный взгляд пантеры. Взгляд охотника. Но при этом Диего был настоящим другом. Она видела это в его глазах. Ему отчаянно хотелось, чтобы в него верили.
Не говоря ни слова, она обняла парня. Диего уткнулся ей в плечо. Настя понимала: он не рассеял ее сомнения. Но теперь ей стали понятнее отношения Диего и графа.
Вечером граф пригласил всех в ресторан. Настя собиралась с волнением. Несмотря на то что граф — демон, он оставался для нее красивым мужчиной и волновал. Она тянулась к нему так же, как и всегда, может, даже сильнее. Ее тяга была приправлена легким налетом опасности и любопытства.
Джонни постучал и вошел к ней в комнату.
— Красотка! — Он подошел к Насте, стоящей перед зеркалом. — Мне повезло быть твоим кавалером на вечере.
Настя нервно разгладила зеленое платье. Она не понимала саму себя. Разум твердил, что надо уходить из агентства. Или просто держаться подальше от графа. Но голос разума был таким тихим, почти неслышимым. А вот остальные голоса пели странные песни. Порой перед сном в своих фантазиях она рисовала сюжеты с графом Виттури, за которые поутру было стыдно. И казалось, что она ему нравится, не может же все закончиться просто так. Но потом она понимала, что глупа: он — демон. И ей стоит держаться от него подальше. А вскоре снова возвращались сладкие голоса и погружали ее в мечты.
Она вздрогнула, когда Джонни положил руки ей на плечи. В зеркале Настя видела себя и его.
— Ты напряжена, — сказал Джонни, массируя ей плечи. — Расслабься.
— Мой начальник — демон. Не очень-то расслабишься.
— Все начальники — бесы… в какой-то мере. Зато этот симпатичный.
— На что намекаешь?
— Да я напрямую говорю, без намеков. Ты на него так смотришь, что даже слепцу все понятно. Только не забывай, что этот красавчик не знает, что такое любовь.
— А ты знаешь? — с сарказмом резанула Настя. — Я не слишком сильна в скандинавской мифологии, но ты, по-моему, тоже к любви серьезно не относишься.
— Начнешь относиться к любви серьезно — и она уйдет. Просочится, как песок сквозь пальцы. Любви к демону не бывает. Могут быть страсть, похоть, они умеют это возбуждать. Наверняка ты и сама все понимаешь.
— Мне больно! — Настя высвободила плечи из его рук. — Знаешь что, Джонни, я не просила читать мне нотации.
— Ты на них так и напрашиваешься.
Они вошли в ресторан последними: Джонни перед уходом испачкал рубашку и долго искал новую, похоже, специально, чтобы позлить ее.
— Настя! — Цезарь в своем неизменном коричневом плаще ждал их в холле. — Я хочу с тобой поговорить.
Джонни легко отпустил ее и ушел в зал.
— Выйдем. — Цезарь взял Настю под руку.
Они вышли в небольшой каменный дворик ресторана. Настя запахнула расстегнутое пальто, которое не успела снять.
— Я должен поговорить с тобой о графе. Помнишь, когда ты поступала в агентство, я сказал, что многое станет ясным в процессе работы.
— Да, помню. Видимо, вы также имели в виду и то, что постепенно я выясню, что мой шеф — исчадие ада.
— Твой шеф, прежде всего, я. Он — владелец агентств. Настя, я не раз подчеркивал, что существуют грани добра и зла. Все в этом мире взаимосвязано, переплетено. Даже если взять и просто нарушить пищевую цепочку, природа может понести страшные потери. Представь себе, что бывает, когда зло одолевает добро. Такие, как граф, нужны человечеству не меньше ангелов и бесов. Он… страшное, мрачное создание, полное своих желаний и грехов. Но он охраняет это равновесие. Оно ему дорого. И оно дорого нам. Поэтому, пожалуйста, не рассматривай вариант ухода из агентства. Но держись от графа Виттури подальше.
