Работа в кафе у Пепе с приходом холодов стала еще интереснее: мы варили глинтвейн разных видов, подавали их в толстых стаканах с апельсиновыми дольками. По кафе разносился запах корицы и гвоздики, а имбирное печенье в разных формочках я научилась печь сама.
Мне отчаянно хотелось зацепиться за эту жизнь: учеба, работа в кафе, пробежки с Диего вдоль моря. Не думать больше ни о чем. Пару недель казалось, что мне это удалось. А потом, когда на улице лил страшный ливень и гремел гром, дверь кафе отворилась, и человек в черном плаще, с которого потоками лила вода, вошел в зал. За исключением поглощенной друг другом парочки, в кафе никого не было. Пепе мучился от ревматизма и ушел пораньше, предоставив мне возможность закрыть заведение, как только последние посетители уйдут. Но из-за дождя на улице они не торопились, да и мне выходить из теплого и вкусно пахнущего горячей выпечкой помещения не хотелось.
На мгновение показалось, что вошел граф Виттури. Сердце предательски радостно подскочило. А я-то считала, что смогла преодолеть свою тягу к нему! Но посетитель опустил капюшон, и под ним оказалось симпатичное лицо незнакомого парня. Он с любопытством оглядел кафе и подошел к барной стойке. Прежде чем я успела спросить, что он будет заказывать, посетитель наклонился ко мне и тихо спросил:
— Это ты — Настя?
От неожиданности я испугалась, но кивнула.
— У меня для тебя посылка.
Он извлек из-под плаща черную лаковую коробочку, запечатанную в пластиковую упаковку.
Молнии на улице сверкали одна за другой. Гром гремел оглушительно. Я не расслышала, что он сказал, и переспросила:
— Прости, что?
— Не открывай, пока не придет час.
— Какой час? — Но парень уже набросил капюшон и вышел на улицу, где стояло светопреставление.
Гром грохотал так, что сердце уходило в пятки. Я взяла коробочку со стойки и поразилась тому, что она такая тяжелая. Покосившись на парочку, убрала коробочку в джинсы. Может, покажу Сержу, прежде чем открыть.
Когда посетители ушли, я завернулась в старый плед, который лежал у нас на всякий случай, села в кресло прямо у окна, зажав в ладонях горячий глинтвейн. Уходить не хотелось. Стоит шагнуть наружу — и промокну насквозь. Поэтому я решила переждать ливень, зная, что долго такой потоп длиться не будет. Потоки воды бурлили по мостовым, вспышки молний озаряли воду, падающую из темноты, и тогда капли превращались в монеты или блестящие наконечники стрел.
В слабом свете фонарей я вдруг заметила на углу фигуру мужчины. Он стоял под козырьком входа в бутик, и мне не нужно было угадывать, кто он. Заметив, что я его увидела (уж я-то для него была как на ладони), граф Виттури перебежал дорогу и подошел к входу в кафе. Я подскочила, открыла ему дверь. Его мокрое от дождя лицо было чертовски прекрасно.
— Вы не войдете?
Он покачал головой. Дождь перестал внезапно, словно краны перекрыли, и я, повинуясь графу, взяла куртку и вышла из кафе. Было холодно. Мерзко влажно и холодно. Я поежилась.
Внезапно вспомнилось, как в последний раз, когда мы виделись, он причинил мне боль.
— Зачем вы пришли?
Но он молчал, только вытер ладонью мокрое лицо.
Затем, когда я подумала, что мы так и будем всю ночь стоять у порога кафе и молчать, он спросил:
— Ты тоже это чувствуешь?
— Что? — испугалась я. Вдруг здесь, рядом с нами, стоит какая-то неведомая мне тварь и протягивает к нам свои щупальца?
— Это притяжение, что существует между нами. Между мной и тобой. — На этот раз он развернулся и посмотрел прямо мне в глаза.
Я забыла про холод, кажется, забыла даже про землю под ногами.
— Но разве… Это не вы…
Он жестом остановил меня.
— Нет. Не я. Я думал, это твоя влюбленность, но я тоже чувствую, что, когда мы далеко, есть сила, которая тянет меня к тебе. Словно настойчиво повторяет, что ты мне нужна. Вот только для чего?
Притяжение к нему было неодолимым. Я вдруг подумала, что, поцелуй он меня тут, на пороге, я бы затащила его в кафе и, наплевав на все, взяла силой, если бы потребовалось. Мои губы уже почти прошептали: «Хочешь?» Он словно прочитал мои мысли и покачал головой:
— Я ужасно консервативен и порядочен. Переспать с девушкой можно только после того, как получишь ее душу.
Мне снова стало холодно, я даже отступила на шаг.
— Хочу, чтобы ты сопротивлялась. Сейчас это даже на охоту не похоже, протяни руку — и ты сдашься. — Он улыбался так соблазнительно, что даже злиться не было сил.
— Если я стану сильнее, смогу устоять перед тобой?
— Тебе не устоять, все равно проиграешь. Просто мне нравится усложнять себе задачу.
— Какой же ты… Какой же вы…
Все бранные слова не подходили. Не негодяй, не наглец, а самоуверенный демон. Он вдруг крепко схватил меня за плечи.
— Мне приятно наблюдать за этой борьбой. Ты сопротивляешься. Спотыкаешься, падаешь, вновь поднимаешься. Ты не сдаешься. Или сдаешься?
Его шепот, страстный, хриплый, проникал в меня подобно терпкому вину, которое обжигает горло и растекается по телу жаром и огнем. Испуганное сердце билось у горла, словно я стояла на краю пропасти, а оно, несчастное, не знало, как спастись. Слегка запрокинув голову, я в экстазе впитывала яд его слов. Хотелось сказать, что граф не выиграет, не победит, но тело желало обвить руками его шею, прижаться губами к его рту, попросить напоить грехом, пасть, отправить все к чертям. Желание жгло изнутри болью. Его прикосновения разжигали страсть, пусть его пальцы, ослабив хватку, лишь слегка касались руки, а дыхание обжигало шею — я хотела, чтобы он обнял меня, смял, сломал, хотела, чтобы он причинил мне боль. Слишком сильной была тяга. Слишком соблазнительным грех. Слишком притягательным демон. Его пальцы вдруг переплелись с моими и крепко сжали. Я застонала от накала желания.
— Еще не время…
Он исчез так внезапно, что я не сразу осознала, что уже одна. Из пустоты и черноты ночного неба вдруг, как по волшебству, повалил снег. Я стояла, подставив лицо падающему сверху белому чуду, и плакала. Молилась сама не знаю кому. Просто свету, просто снегу, просто небу… Вселенной.
«Защити меня!» Снежинки падали на кожу и таяли, мешаясь со слезами. И ощущение чуда вдруг переполнило душу. Я рассмеялась, закинув голову к небу. Подумалось, что на моей стороне только свет, разрезающий тьму, как меч.
Дома не выдержала и попыталась открыть черную коробочку. Только ничего не вышло.
Я знаю, все закончится плохо. Однажды я не выдержу. Просто плюну на все, сожгу все мосты и скажу ему: «Бери мою душу. Только прошу, не отпускай». И тогда все закончится. Где найти силы на постоянное сопротивление? Я ведь нежелезная. Он снится мне ночами: ласкает и целует. Каждое прикосновение — божественно. Он постоянно в моих мыслях, его имя на губах: «Самаэль». Ангел-искуситель, демон-хранитель. Как же быть?
