Тетка уговорила меня переночевать с понедельника на вторник. Выйдя утром с паровичка, я быстро перешла на платформу, к которой подходят поезда, идущие на Москву. Таши не было видно. И вдруг слышу знакомый голос:
– А я тебя встречала у паровичка, и мы разошлись. На днях будет суд, а сегодня вместе со мной приедет адвокат, посмотреть на наш мезонин. Уж ты прибери там все, а то за два дня без тебя стало похоже на цыганскую кибитку.
Суд и знакомство с адвокатом
Вечером она появилась с высоким молодым человеком, белокурым и очень интересным. Он внимательно осмотрел мезонин, обошел вокруг дом, наведался на кухню и уехал. И вот назначен день суда. С утра у меня валилось все из рук. Я выходила на балкон и смотрела на дорогу, хотя знала, что раньше девяти часов вечера их ждать нельзя. Но вот они наконец явились, веселые и довольные. «Решение суда в нашу пользу!» – первая выпалила мама. Оказывается, Александра Ивановна проявила себя очень порядочной. Она была немного растерянной, чего нельзя сказать о ее свидетельнице, той соседке, которая ей присватала супруга. Последний тоже подавал ядовитые реплики с места и все время получал замечания от судьи. Мы думали, что хозяйка наговорит про нас всяких небылиц, чтобы выиграть дело, но она говорила правду: что эти комнаты просит у нее приятель мужа и предлагает плату большую, чем платим мы. Судья ее спросил, какие претензии она к нам имеет. Она ответила, что зимой мы вешали свои «хундры-мундры» над плитой и что бывало шумно, когда собирались подружки и «выкрикивали» стихи.
– А больше, – закончила она, – я ничего сказать не могу. Мужиков не водили.
– Речь адвоката была блестящей, – говорила мама, – он сказал, что истица облегчила ему работу своей характеристикой жильцов. Он даже сделал комплимент хозяйке, сказав, что она не проявила себя склочницей. Сказал, что жить в мезонине зиму мы не сможем, так как помещение не отапливается и построено из фанеры. Суд решение вынес очень быстро.
На другой день Таша рассказала, что адвокат заходил к ней на работу. Таша благодарила его. Он признался, что его заинтересовала фраза нашей хозяйки о стихах. Оказывается, он их тоже любит и знает много. В общем, попросил разрешения приехать к нам в воскресенье.
– Ты знаешь, я просто не представляю себе, как можно остаться на выходной без Рублева. Я сказала, что в это воскресенье мы уезжаем, а на следующей неделе пригласила его. По крайней мере, хоть предупредим, что не приедем. Он вообще-то ничего, приятный, но без Барсовых я не могу. А потом, на это воскресенье Александр Семенович разработал новый маршрут для прогулки от Поповки.
Барсовы с интересом слушали Ташин рассказ о суде и адвокате. А когда речь зашла о приглашении его к нам и о том, что в следующее воскресенье мы не приедем, барин вдруг объявил:
– Да тащи его сюда. Одним больше, одним меньше… – Тетки дружно поддержали, и все обошлось к общему удовлетворению.
Дядя Костя относился к нам очень хорошо, но любил поддразнивать и подтрунивать, причем чаще всего делал это при посторонних, подчас незнакомых людях. Я поддавалась на его удочку и смущалась, а он именно этого и добивался. А Таша смело парировала. В то время модно было носить ленту вокруг головы, и я следовала моде. Однажды за столом он спросил меня:
– Что у тебя, голова плохо держится, что ты ее подвязываешь?
Я ничего не ответила, а Таша проговорила:
– Она месяц под косой прячет.
– Ах ты, воображалка! – презрительно сказал он и потянул носом. – Зачем ты надушилась, разве от тебя плохо пахнет?
Но Таша, не смущаясь, быстро ответила:
– Профилактика. А вдруг запахнет!
Все засмеялись, и барин почувствовал, что смеются не над его остротой. С тех пор задевать Ташу он перестал и свою любимую поговорку обращал только ко мне. Стоило мне сказать «знаю», он обязательно добавлял:
– Знаешь ты из носа да в рот.
На следующее воскресенье адвокат приехал к Барсовым. Он стал читать стихи Гумилева. Мы с Ташей очень любили этого поэта. Достать книги тогда уже было невозможно. Многое оказалось для нас новостью. Но стихи он читал с подвыванием. Видно, шумная барсовская обстановка ему не пришлась по душе. Он хотел тишины и уединения, преимущественно с Ташей. Это было время исключительного ее успеха. Она всем очень нравилась, включая Александра Семеновича. <…>
А лето, как всегда, пролетало быстро. Осень не сулила ничего хорошего. Мама уже начинала тихонько поговаривать о том, что, может, начать подыскивать помещение в Немчиновке: «Это нужно сделать загодя» (ее любимое слово). «Для чего же тогда была история с судом?» – возражала Таша. А в общем, мы старались об этом не думать. У Барсовых было так хорошо и весело. Немного тревожил вопрос, что мы с Ташей полтора дня в неделю бывали на их иждивении, и мы как-то поделились с тетками своими сомнениями. Обе очень возмутились. «Значит, вы не считаете нас за родных; мы чужой народ постоянно кормили, а своих племянниц не можем раз в неделю обедом накормить». Конечно, был не только обед. На ужин тетя Натуля с Шурой обычно приготовляли большую миску винегрета. Он был очень вкусный и острый, с маринованными грибами, и все с удовольствием уплетали его. Грибы у Барсовых не переводились. Обе тетки, хотя и близорукие, за грибами ходили, и мы принимали в этом участие. Леса кругом, а рыжики даже росли у них в саду, под сосенками.
В следующую субботу после нашего разговора об обедах тетки вдруг преподнесли нам с Ташей по подарку. Материал на блузки, с веселым рисунком, яркий, темно-красный.
– Завезли на днях нам мануфактуру, ну, как было не взять для вас, – как бы оправдывалась тетя Натуля. Мы были довольны и растроганы, мало того, они уже договорились с местной портнихой и нам нужно было только сходить на примерку. Обе тетки удивительно заботились о нас. А с мануфактурой тогда было туго. То есть в многочисленных частных магазинах в Москве ее было изобилие, но она очень дорого стоила. А в кооперативе (государственные магазины тогда так назывались) она встречалась редко. Конечно, выстраивались колоссальные очереди. Выдавали мануфактуру и по ордерам. Летом Таша получила, в виде награды, опять ордер на летний материал, маркизет. По ордерам товар стоил очень дешево. Таше достался чудесный маркизет, гладкий, светло-голубого цвета. Сотрудницы порекомендовали ей недорогую портниху, и вскоре Таша появилась в модном голубом платье с оборками. Оно очень шло к ее тоненькой фигурке и нежному цвету лица. Таша пользовалась в Рублеве большим успехом. А я исполняла роль верной сестры.
Дела жилищные
Неожиданно мама получила приглашение на место внештатной преподавательницы немецкого языка в рублевской школе. Это благодаря знакомству с местными учительницами.
Александр Семенович очень сочувственно относился к нашему жилищному вопросу. Он часто заговаривал с нами на эту тему и доказывал мне, что устроиться без биржи труда на работу невозможно и нам необходимо прописаться в Москве. Я прекрасно это понимала, но что мы могли сделать. И вдруг совершилось неожиданное чудо. Оно, конечно, совершилось не само, а творец его был Александр Семенович Разумов.
