— Я сказала, что будут все с работы и может быть друзья. Ники мой друг, если что, как и ты.
— Двойка вам, Аль, — не сдержала я усмешки.
— За что это?
— За сводничество. Шито белыми нитками. Коля Ванькин друг.
— Мой тоже, — уперлась эта зараза.
— Ну да, ну да. Если тебе так противно, чего не уехала с Лёвой?
— Не противно. У меня выходной. Я отдыхаю. К тому же днюха у лучшей подруги.
— Вот и гуляй, детка. Пойду еще винишка раздобуду, раз ты решила накваситься сольно.
Я даже не удивилась, что Аля переложила доставку вина на Колины широкие плечи.
— Привет, — снова брякнул он, выглядя рассеяно милым.
— Виделись, Коль, — улыбнулась я, давая понять, что не собираюсь устраивать сцену или дуться, как хомяк.
— Да, точно. Вина?
— Конечно. И себе налей. — Я кивнула на шкаф, в котором был чистый бокал. — Или опять не пьешь?
— Выпью, пожалуй, — проговорил Скобелев. Он открыл бутылку, взял себе бокал и налил нам обоим. — Завтра выходной.
— Да ты что! Ждем красный снег.
Коля хохотнул, присаживаясь рядом.
— С нашей экологией я бы не удивился. Да и это Питер, детка.
Я засмеялась тоже. Мы чокнулись, и Скобелев пригубил. Везет мне сегодня на малопьющих.
— Как дела у тебя? — спросил он.
— Нормально. Много работаю. А у тебя?
— Симметрично. Я ведь не напрягаю тебя, Ань? Если хочешь, то…
— Ничего я не хочу, Коль. Разве что отдохнуть и ничего не делать. Я не против твоей компании, хотя сводничество немного бесит.
— Да? А меня нет.
— Скажи еще, ты не знал, что я буду на дне рождении у лучшей подруги.
— Ну… Не знал, но догадывался.
— Брось, Скобелев, ты же умный мужик. Только догадывался?
— Ладно, был уверен, но Аля с Ваней ничего не обещали.
— Я, кстати, тоже ничего не обещаю. Так что зря тут сидишь, — отбрила я его, хотя сама себе не верила.
— Заливай, Фролова, — ухмыльнулся он. — Еще один бокальчик, и ты меня сама на спину повалишь.
Я могла оскорбиться и встать в позу, сделать вид гордый и неприступный, но, боже мой, как же я соскучилась по его издевкам, бархатному голосу и ощущению покоя, когда он рядом.
Правда, очень скоро коллеги утащили меня с веранды во двор, где играли в крокодила и прочие дебильные конкурсы, которые никто не станет проводить на трезвую голову. Ваньку наши ребята знали давно, а вот Скобелева видели впервые, но он так же непринужденно влился в компанию и бодренько с огоньком участвовал во всеобщей вакханалии. Хотя пил мало, но веселился наравне со всеми.
К вечеру половина гостей умчалась в город на вызванном такси, но самые стойкие остались. Среди них были и мы с Колей. Аля дремала у Ваньки на плече, пока наш завхоз выл под гитару Чижа. Я тоже начала засыпать и решила немного прибрать, прежде чем отключусь. Сложив стопочкой тарелки, я отнесла их на кухню. Мыть точно завтра. Почти не удивилась, когда за моей спиной у раковины вырос Коля, тоже опуская туда грязную посуду. Он не отошел, когда сделал это, а я и не просила. Мы, наверно, несколько минут стояли так. Его руки, упертые в раковину, запирающие меня в ловушку, из которой не было сил или желания выбираться.
Я дышала полной грудью, слушая его дыхание, ощущая тепло, вдыхая запах. Голову повело. Возможно, не только от вина. Я откинулась назад, давая понять, что хочу больше, прижалась спиной к его груди и застонала, потому что он тут же крепко обнял меня, уткнулся носом в волосы и шумно втянул воздух. Мое сердце помчалось вскачь, грозя поломать ребра, выскакивая из груди.
— Аня… Моя Аня, — зашептал Коля, прокладывая дорожку поцелуев от чувствительного местечка за ушком вниз по шее, к плечам.
Я захныкала, и сама развернулась к нему лицом, обняла за шею, почти повиснув, потому что ноги стали ватными, запрокинула голову и облизала губы, прося поцелуев. Других намеков Коле и не надо было. Он сжал мою талию, склонился и стал целовать. Сначала осторожно, нежно, но очень скоро простонал, словно мученник, и его губы стали жестче, настойчивее. Он сразу вжался в меня пахом, давая почувствовать желание и страсть. Я дернула его за волосы и прикусила нижнюю губу.
Скобелев тут же подхватил меня под задницу и перенес на стол.
— Хочу тебя, Аня. Черт, как же я давно…
— Месяц, — пробормотала я, пока его губы отпустили меня, чтобы целовать шею и ниже, спускаясь к груди.
— Чертова вечность… обожаю тебя такую… теплая, мягкая, пьяненкая. Такая… моя.
Его губы были везде, а руки то принимались расстегивать пуговки на рубашке, то сжимали грудь через нее, то гладили бедра и попу. Я не заметила, как осталась без джинсов. Они болтались где-то в районе колен, жутко мешая развести ноги в стороны, чтобы позволить Коле трогать меня везде и по-всякому. Но он и так прекрасно справлялся. Волшебные пальцы хирурга были золотом не только на работе, но и драгоценностью для моего удовольствия.
Я сама не заметила, как стала говорить.
— Знаешь, как это возбуждает? Только ты умеешь так. Обожаю твои пальцы.
— Нравится, да? А так?
Он ввел в меня сразу два пальца и согнул их внутри, надавив на какую-то волшебную точку.
— Боже, да. Еще, Коль, еще.
Я вцепилась в его плечи и посасывала шею, пока он творил это порочное волшебство с моим телом.
— Каждый раз разрываюсь между желанием ласкать тебя долго и нежно и трахать, пока ты не начнешь просить пощады.
— Не начну, — заныла я. — Даже не мечтай.
Наверно, это чертово вино сделало меня болтливой, но я не жалею. Ни о чем не жалею и не буду, даже, если завтра он скажет, что женится через три дня. Мне было все равно. Я как будто переродилась и просто хотела его, понимая, что шёпот, желание, эрекция и оргазмы намного важнее каких-то домыслов и страхов. Это лучший гарант и прекрасный повод доверять. Я отдавала ему свое тело так часто, не заметив, как через него он пробрался и в душу, пустил там корни, хотя я пыталась выдрать из себя. Не вышло. Коля владел мной целиком и полностью. Я понимала это как никогда.
Голоса за окном отрезвили. Коля оторвался от моих губ, выругался.
Я думала, он спустит меня со стола и оденет, но вместо этого секси доктор закинул меня на плечо и понес на второй этаж, где были гостевые спальни. Он не забыл запереть дверь, только потом бросил меня на кровать, стал снова целовать. Мы вместе избавлялись от одежды. Я наглаживала его грудь, выгибаясь и прося ласк и для себя тоже. Коля щедро давал мне все. Посасывая кожу плеч, обводя языком соски, спускаясь все ниже и ниже. Он, наконец, стащил с меня джинсы до конца, закинул мои ноги себе на плечи и провел языком от клитора к входу, заставляя меня выгнуться и схватить его за волосы.
