Я бы списал ее слова на потрясный секс, но в глазах сразу мелькнул такой ужас, что стало понятно: не погорячилась она. Просто сказала, как есть, вывалила от переполнения чувствами.
— Ник, чего улыбаешься? — вырвал меня из раздумий Ваня.
— Ничего. Про Аньку подумал. Пойдем внутрь. Дубак жуткий.
— Вот ты странный, Скобелев, — хохотнул за спиной Жженов. — Поперся курить с тоски, а надо было всего-то о подружке вспомнить.
— Угу, — буркнул я, не прекращая улыбаться.
— А после секса ты вообще как медный таз сияешь, — припомнил мне Ваня утро на даче.
— Заткнись.
Захотелось воссиять прямо сейчас, но в середине рабочего дня я не мог, к сожалению, сорваться, чтобы потрахаться. Да и вечером едва успел заскочить домой, чтобы переодеться. Хотел позвонить Ане, но набрал другой номер.
— Мам, привет. Как дела у тебя?
— Коленька? Что такое? Что у тебя стряслось?
— С чего ты взяла? Я просто звоню.
— Ты никогда не звонишь среди недели. По выходным и то не всегда.
— Вот я скот, да?
— Заметь, не я это сказала.
— Серьезно, мам, как вы?
— Отец на дежурстве, а я только пришла. Как будто ты не знаешь. Говори, что хотел. Не надо со мной этих долгих вежливых вступлений.
Я хмыкнул.
— Ты, как всегда. Не даешь мне возможности побыть приличным человеком.
— Милый, ты выглядишь как приличный человек, мне этого хватает. Со мной можешь не прикидываться. Это ведь приятно, правда? Побыть собой.
И тут меня осенило. Да, черт подери. Это очень приятно. Кажется, поэтому мне так хорошо с Аней. Она принимает меня таким, какой я есть, со всеми моими трудоголическими заскоками. С ней я не оправдываюсь, не извиняюсь. Извинения за Турцию она и то не приняла.
— Мам, у меня есть девушка, — выпалил я, наконец. — Кажется, это серьезно.
— Да ты что! Вот это новости, — не сдержала ехидства она. — Надеюсь, это не Светка. Слышала, она вернулась и увивается вокруг тебя.
— Откуда ты знаешь?
— Люди говорят.
— Фигню говорят твои люди. Не Света. Ее зовут Аня. Вы даже виделись.
— О, судя по всему, это та самая блондиночка. Попка у нее хороша и грудь тоже. Родит нам кого-нибудь? Готовиться нянчить? Ты же за этим звонишь? Залетели?
— Неееет! Нет, мам! Ну ты чего? Я умею предохраняться. И она тоже.
— Это радует, конечно. Хотя и жаль одновременно. Лучше бы залетели. Тебе уже…
— Да я знаю, сколько мне лет, мам, не начинай.
— А ей сколько?
— Двадцать шесть.
— Хороший возраст. Не дура малолетняя, но и выносит-родит спокойно. Если, конечно, у нее нет проблем? Или есть? Коль…
— Слушай, я тебе звоню сказать, что втрескался и жениться хочу, а ты все к одному ведешь. Она ж не суррогатная мать и не кобыла для забега.
— Влюбился? Ох, милый! Правда? А я уже и не надеялась. Думала, мы тебя совсем железным роботом воспитали.
— Ну да, вы старались. Иногда я удивляюсь, как вообще меня сделали. Все время же на работе оба.
— Ой, Коль, лучше тебе не знать.
Она хихикнула, как девчонка, и я вдруг понял, что хочу прожить с Аней всю жизнь, чтобы потом так же сказать сыну: Чувак, ты лучше не спрашивай, как мы тебя зачали.
Я тоже усмехнулся.
— Давай, расскажи мне все о ней.
Следующие полчаса я пытался убедить маму, что рассказывать рано, потому что моя избранница еще не в курсе счастья, которое на нее должно свалиться со дня на день.
По дороге в больницу на дежурство, я набрал Альку.
— За сколько ты продашь мне свое место на пароме? — выпалил я вместо приветствия.
Подружка Жженова хохотала минут пять, прежде, чем начала безбожно торговаться. Все-таки эти два пройдохи нашли друг друга.
Глава 19
Снова паром
Я не опаздывала. Это было очень странно. Всю работу удалось подбить и раскидать, а важная встреча после обеда отменилась. Поэтому я с чистым сердцем, абсолютно спокойно добиралась до Морского вокзала. У меня был в запасе целый час. Погода радовала, и мне захотелось прогуляться по набережной. Сумка была легкая, настроение отличное, а стаканчик кофе приятно грел ладонь. Я пила медленными глотками и все сильнее проникалась счастьем момента. Можно наслаждаться жизнью прямо сейчас, не дожидаясь подруги или звонка от мужчины, просто кайфовать от предвкушения путешествия.
Вспомнилось, как похожее ощущение я смаковала в машине с Колей по пути в аэропорт. Ну да, с поцелуями и горячей ладонью на коленке, конечно, тоже хорошо. Даже намного лучше. Но я и одна вполне гармонично себя ощущаю.
Едва в моей душе воцарилось блаженное равновесие, я встала, как вкопанная, увидев Колю. Он стоял у терминала регистрации, держал в руке белую розу. Одну. Я как-то сказала, что это самое романтичное, что может быть. Мужчина с одной белой розой. Черт знает почему. Личная шиза. И вот.
Я сразу напряглась, почти запаниковала. Откуда он тут взялся с таким багажом?
Аля — стерва!
Я уже собралась попятиться и позвонить подруге, чтобы выяснить положение дел, но Коля меня увидел и пошел навстречу широкими шагами. Попалась.
— Привет, — стандартно поздоровался он, целуя меня в губы.
— Привет, — отзывалась я, глазея на него.
Мы оба замолчали. Коля рассеянно рассмеялся.
— И что, не спросишь, откуда я тут взялся?
— А надо спрашивать? Думаю, ты сам должен начать объяснять.
— Да, пожалуй. Я подкупил Алю, и она отдала мне свое место в твоей каюте.
Я закатила глаза и нервно захихикала.
— Потрясающе! Почему я не удивлена? Нельзя было это и со мной согласовать? Я вроде как не против и с тобой поехать. Зачем все эти интриги за спиной?
— Правда? — Коля заулыбался, как мальчишка. — О, кстати, это тебе.
Он протянул мне розу.
— Да? Спасибо. Я думала это для образа печального рыцаря.
— Почему печального?
— Не знаю. Ты выглядишь не особенно веселым.
— Наверно, потому что я нервничаю.
— А почему ты нервничаешь?
— Не уверен, что ты согласишься.
— Не выгонять же тебя теперь? Вы все отлично рассчитали, — подметила я, почти не злясь на этих стратегов-тихушников.
Коля сунул руку в волосы, зачесывая их назад.
— Да я не о пароме, Ань.
Я теперь тоже начала нервничать. Нет, на фоне моих эмансипированных вибраций о самодостаточном счастье, радость встретить Колю и отправиться в Хельсинки с ним была несколько лицемерной. Но не гнать же его теперь в самом деле? Ну сюрприз. Как всегда с легкой подлянкой от Альки, но наличие секса со Скобелевым вполне искупит ее вину.
