Когда Табби впервые увидела нас вместе, я знала, что она разозлится. Она уже встречалась с Марком, но по ее взгляду было понятно, что она все еще хочет Бэка. Всем было хорошо известно, что Бэк бросил ее за то, что она ему изменяла. Но знаешь что? Она улыбнулась. Мне или ему – не знаю. Улыбнулась так, будто ей понравилось, что мы с ним теперь вместе. Словно, что бы я ни сделала, это бы не повергло ее в шок.
– Синеглазая Убийца Бойфренда, – говорю я. – Если честно, что это за бред? Я уверена, она сама это и придумала.
Бэк лишь пожимает плечами и тушит ботинком то, что осталось от его сигареты.
Все изменилось, когда Табби перестала крутиться поблизости. Бэк стал выглядеть по-другому. Почти что дешево. Он будто бы больше не был настоящим плохим парнем твоей мечты, а ходил в каком-то хеллоуинском костюме: дерматин вместо кожи, одеколон вместо тестостерона. Именно так парни и выглядят, когда у них нет конкурентов.
– Меня допрашивали, – говорит Бэк, как только я отворачиваюсь. – Мне нужен адвокат.
– Я знаю. Она пытается утащить тебя за собой. Не позволь этому сойти ей с рук.
Ты знаешь, что это значит, да? Тот факт, что ее лицо практически повсюду? (Помимо того факта, что она любит внимание?)
Это значит, что доказательства ее вины есть. Или же их в скором времени найдут.
25
Элли
ТЫ УЖЕ ЗНАЕШЬ, что к Табби приставили адвоката. Чего ты, возможно, не знаешь, так это того, что теперь мне нельзя с ней разговаривать. Ее еще больше оградили от мира, и она стала принцессой, плененной в двухэтажной башне. Мне хочется знать, что же такого нашла полиция, что делает ее виновной, если не считать всей той ерунды, которая якобы является доказательством. Как будто то, что она не ангел, автоматически означает, что она виновна.
Я тоже не безгрешна во всем этом. Я сыграла свою роль. Я все еще ее играю.
Сегодня в школе я забываюсь в компании девчонок, которые постоянно приходят ко мне на вечеринки, но которые совсем меня не знают. Это не их вина. Когда Табби появилась в моей жизни, я позволила всем остальным ускользнуть из моих рук и перестала за них цепляться. Теперь, когда эти люди спрашивают меня что-нибудь (Что ты делаешь после школы? Ты пойдешь на вечеринку в лесу?), они на самом деле пытаются втереться ко мне в доверие, чтобы я выдала им секреты Табби.
Я ничего им не расскажу. Я говорю, что со мной все в порядке, и позволяю своей улыбке позаботиться обо всем остальном. Мой рот – мое самое смертоносное оружие. Я им наговорила много неправды. Два раза я солгала едва заметно, как нити паутины. Но затем эти слова настолько запутались, что это потеряло всякий смысл.
Я знаю, что у Далласа вторым уроком алгебра, и я расписала свои дни так, чтобы мне не приходилось его видеть. Но сегодня он выходит из кабинета мистера Мансини, в то время как я направляюсь в кафетерий. Я тут же прячусь в каком-то классе, чтобы он меня не заметил. Не то чтобы это важно. Даллас пишет мне постоянно. «Элли, что происходит? Что я сделал не так? Просто поговори со мной. Если я что-то сделал, разве я не заслуживаю об этом знать?»
Да, он кое-что сделал. Но это я поступаю неправильно. На этот раз при помощи молчания. Видишь? Мой рот действительно мое самое смертоносное оружие. Если я что-то говорю, то люди из-за этого попадают в неприятности. Если я молчу, неприятности у меня. Иногда быть девушкой невыгодно со всех сторон. Как сейчас, когда мне нужно прятаться от Далласа не потому, что я боюсь того, что он скажет мне, а потому, что я боюсь, что скажут все остальные.
Как только я прихожу домой, мне приходит сообщение от Бэка, и его я не игнорирую. При виде его имени на экране моего телефона ребра все еще превращаются в тиски, сжимающие сердце. «Я нанял адвоката. С тобой еще разговаривают?»
Моя вина в том, что он вообще причастен. Равно как это моя вина в том, что он и Табби расстались, и в том, что Табби встретила Марка. Я катализатор всего происходящего, и лишь мне одной это известно.
«Она изменяет тебе» – именно эти слова я сказала Бэку, когда они с Табби были вместе четыре месяца. Я стояла босиком на чьем-то дворе, пьяная и обиженная на Табби за то, что она меня игнорировала и поклонялась своему облаченному в кожаную куртку плохишу. У нее прямо глаза горели, блин. И при этом она продолжала флиртовать с другими парнями, хотя так она это не называла. Она говорила, что она просто ведет себя дружелюбно. Если бы она видела Бэка так, как видела его я – видела по-настоящему и замечала его мягкость и чувственность, которые он прятал за суровым фасадом, – то она бы ни за что не стала вести себя так дружелюбно.
Он вызвал ее на разговор, и она не стала ничего отрицать, потому что все было правдой. Она ему изменяла. Она поцеловала Сойера Хартмана, на которого ей вообще было плевать. Я видела это – быстрое соприкосновение их губ на автобусной остановке. Я вообще не думала, что Табби хоть куда-то ездит на автобусе. Может, именно это меня больше всего и напрягало: то, что у Табби были секреты, в которые она меня не посвящала.
Два дня спустя между ней и Бэком все было кончено. Мой яд подействовал быстро. Табби была безутешна, естественно. Я повела ее есть мороженое, вытирала ее слезы и слушала, зная, что именно я была причиной ее страданий, но при этом молчала.
Однако Бэку Табби все еще была небезразлична. Я понимала это. Они не то чтобы остались друзьями, но все равно. Они были двумя людьми, которые прошли через что-то вместе. Она предала Бэка, но он все равно продолжал переживать о ней.
(Аналогичная ситуация между мной и Далласом, но я предпочитаю об этом не думать. Потому что то, как я предала его, намного хуже.)
Мой телефон вибрирует, пока я набираю сообщение Бэку – длинное и эмоциональное, которое я никогда ему не отправлю. Новое сообщение от Далласа: «Я знаю, что ты меня видела сегодня. Пожалуйста, поговори со мной».
Я тут же удаляю это сообщение и все то, что я писала Бэку. Вместо этого я отправляю ему другой текст: «Это неважно. Все равно меня никто не слушает».
Я знала, что после того, что я сказала Бэку два месяца назад по поводу Марка, что-то начнется. Не могу сказать с уверенностью, зачем я это сделала. Может, мне просто хотелось посмотреть, насколько далеко люди готовы зайти ради Табби.
Наверное, ответ на это я вынести не в силах.
26
Киган
МНЕ КАЖЕТСЯ, ВСЕ МЕЖДУ Табби и Марком начало рушиться на вечере встречи выпускников. Да, примерно через три месяца отношений начинаются трудности. Именно поэтому у меня нет девушки. Хотя сейчас Кайла все спрашивает, кто мы, и я знаю, что она хочет услышать, но мне просто хочется ей сказать, что мы люди, что мы, в общем и целом, просто биологический вид.
На вечере встреч у Марка было все распланировано ради Табби: романтический ужин перед традиционной игрой в американский футбол. Затем несколько часов спустя я получил от него сообщение о том, что он хочет пойти проветриться, поэтому я подумал, что они опять поссорились. Мы пошли к кому-то домой на вечеринку. Он пил, но не так много, как я. Когда я спросил его, что произошло с его грандиозным свиданием, он тяжело вздохнул.
