– Кажется, я немного сильнее и выносливее обычного человека, – спокойно произнес Дэн и сделал еще один глоток.
– И на тебе в считаные минуты заживают синяки и ссадины, – вспомнила Лера. – Кто же ты на самом деле?
Дэн пожал загорелыми плечами:
– Парень, которому не на что купить себе сланцы. Так откуда он у тебя?
– Ты о чем?
– О твоем ожоге. Теперь понятно, почему ты так долго надевала купальник.
– Ужасно, да? – грустно вздохнула Лера. – Я не хотела, чтобы его кто-нибудь увидел. Тем более ты…
– Я? А что, я какой-то особенный?
Лера ощутила, что теперь горят не только щеки, но и уши.
– Нет, просто… – пробормотала она. – Не знаю… Просто мне жаль, что ты увидел, и все! Я давно к нему привыкла, но другие люди иногда так на меня смотрят… Одни – как на неведомое чудовище. Другие – с жалостью. Это очень неприятно.
– Мое отношение к тебе нисколько не изменилось, – сообщил Дэн. – Так что можешь меня не стесняться. Ты добрая и всегда готова прийти на помощь. Может, это из-за ожога?
– Думаешь, я хороший человек только из-за него?
– Просто ты знаешь, как это – отличаться от других. Поэтому ты гораздо терпимее, чем некоторые люди. Кто бы еще стал возиться с недоумком, которому отшибло память?
– Но ты вовсе не недоумок! – возразила Лера. – И я рада помочь.
– Из-за того, что я симпатяга? – ухмыльнулся Дэн. В белой панамке он выглядел очень смешно.
– Что?! – со смехом воскликнула Лера.
– И поэтому при нашей первой встрече твоя подружка связала мне руки и ноги скотчем, а затем вы двое пялились на меня, как две гиены?
Лера рассмеялась еще громче. Вскоре они уже хохотали вместе. Лере это было очень кстати – теперь она могла делать вид, что раскраснелась от смеха.
– Так как же это произошло? – спросил Дэн, когда они немного успокоились. – Я о твоем ожоге.
– Пожар, – сказала Лера, приложив ладони к раскрасневшимся щекам. – В нашем доме шел ремонт, и всех жильцов временно переселили в старую гостиницу. В первую же ночь по чьей-то неосторожности она загорелась. Кто-то из соседей вынес из огня Максима, а мама – меня. Балки уже начали рушиться… но мы успели, никто не погиб. Правда, ожоги остались… У мамы тоже ожог, но на руке, она прячет его под длинными рукавами.
– Жесть, – только и смог произнести Дэн. – Очень больно было?
– Я же совсем маленькой была, поэтому ничего не помню. Как видишь, иногда лучше не помнить прошлое.
– А приятные моменты? – возразил Дэн. – Вдруг они были в моей жизни, а я их не помню.
– Вспомнишь еще, – сказала Лера. – Кстати, как твоя память? Никаких проблесков?
– Вообще ничего. Кто его знает, может, эта амнезия вообще никогда не пройдет? И мне придется начать жизнь с чистого листа.
– Давай все же надеяться на лучшее?
– А что еще остается? Хотя странно быть никем. Человеком без прошлого, без семьи, без друзей…
– Ну, друзья-то у тебя теперь есть.
– Это верно. Не знаю, что бы я без вас делал. – Дэн отдал Лере бутылку с водой.
Вскоре впереди возникло длинное двухэтажное здание темно-серого цвета, к которому вела живописная платановая аллея. На двери висела большая позолоченная табличка с надписью: «Исторический музей Нового Ингершама».
– Мы на месте, – констатировал Дэн.
Шагнув на низкое крыльцо, Лера потянула дверь на себя, но та оказалась заперта. Девушка отступила назад и поискала глазами табличку с часами работы музея, но не нашла ничего даже близко на нее похожего. Конечно, Лера уже начинала привыкать к тому, что в Новом Ингершаме учреждения работали по каким-то собственным, внутренним часам, но все же в городском музее должно было быть больше порядка, чем в местных продуктовых магазинчиках.
– Похоже, зря пришли, – с досадой произнес Дэн.
– Быть этого не может! Сегодня ведь даже не выходной.
Лера снова подергала дверь, а затем громко постучала по ней кулаком. Эхо от ударов гулко разнеслось внутри здания, но больше они не услышали ни звука.
– Эй! – окликнули вдруг девушку. – Вы что там барабаните?
Лера и Дэн обернулись на голос. У входа в платановую аллею, ведущую к музею, стояла полицейская машина, в которой сидел Алексей Воронин, старый мамин знакомый. Рядом с ним Лера увидела худенького старичка в полицейской форме.
– Лера? – мгновенно узнал ее Воронин. – Вот так встреча!
Пришлось ей подойти к ним. Дэн молча шагал следом.
– Так ты еще красивее, чем по видеосвязи в телефоне! – сделал ей комплимент Воронин. – Но это, кажется, не твой брат? – Он озадаченно посмотрел на Дэна.
– Это мой друг, – ответила Лера. – Брат уже отправился на пляж работать.
– Меня, как ты помнишь, зовут Алексей, а это Андрей Михайлович, – представил Воронин сидевшего рядом старичка. – Мой коллега. А вы что тут делаете в такую жару?
– Увидели местный музей и решили зайти посмотреть.
– Интересуетесь историей? – живо спросил старичок.
– Немного, – призналась Лера. – Вот, пока время свободное есть…
– А что мама делает? – спросил Воронин.
– Работает. Она только после шести вечера освободится.
– Отлично! Передай, пожалуйста, Вере, что я за ней заеду, – попросил полицейский. – Если вы с братом не возражаете, конечно…
– С чего нам возражать? Она уже взрослая, имеет право.
Андрей Михайлович усмехнулся.
– Вы в музей вечером приходите, – посоветовал он ребятам. – Анжелика Аркадьевна только после пяти часов открывает. А днем она с внуками возится, пока дочь на работе.
– Анжелика Аркадьевна? – не понял Дэн.
– Смотрительница музея. Она тут одна работает, пока еще не сезон и ее коллеги в отпусках. Посетителей нет, поэтому полный рабочий день ей тут делать нечего.
– Хорошо, мы придем попозже, – вздохнула Лера.
– А вы куда сейчас? По такому пеклу?
– На пляж.
– А нам как раз в ту сторону, – сказал Алексей Воронин. – Хотите, подвезем?
– Хотим, – с готовностью кивнул Дэн.
– Тогда забирайтесь, – махнул ему рукой Андрей Михайлович.
Дэн тут же открыл дверь и плюхнулся на заднее сиденье, Лера села рядом. В полицейской машине работал кондиционер, и оба с блаженным видом откинулись на сиденье.
Воронин завел двигатель, и машина плавно тронулась с места.
– Значит, историей интересуетесь, – повторил старик. – Странное увлечение для современной молодежи. Я думал, у вас сейчас одни только гулянки и дискотеки на уме.
