– Доброе утро! Сейчас спущусь, – улыбнулась в ответ.
– Хорошо, мы ждем тебя.
Дверь закрылась, но за секунду до этого я услышала писклявый голос младшей сестры, возвестивший о том, что никого она ждать не собирается. Несмотря на то что родительский дом я покинула только позавчера, казалось, мы давно не виделись.
Конечно, родители очень удивились, когда вечером увидели меня на пороге с чемоданом. Но не было ни упреков, ни насмешек с их стороны. Стоило объявить, что я подала заявление об отчислении, и отец тут же сменил привычное недовольство на лице одобрением. Маму я вообще давно не видела такой счастливой. Только Анна по-прежнему оставалась несносной. Но мнение младшей сестры меня никогда не волновало.
Когда я спустилась, Анна вовсю уплетала блины, обильно политые джемом. Мама продолжала суетиться, расставлять стаканы и разливать сок.
– Леди, позови отца. Он в кабинете.
Нас с сестрой с детства приучили стучать, прежде чем войти, поэтому я сначала дождалась ответа, а потом уже открыла дверь.
– Пап, мама зовет к столу.
– Хорошо, Леди. Одну минуту, и я приду.
Я с любопытством окинула взглядом кабинет, заваленный чертежами и линейками. Папа, согнувшись над планшетом возле окна, что-то увлеченно чертил.
– Над чем работаешь?
Мой вопрос, похоже, застал отца врасплох. Он удивленно посмотрел на меня через очки, забавно увеличивающие его глаза. Но мне не было смешно. Наоборот, вдруг стало грустно. С растерянностью заметила, что на его лице появились новые морщины, а углубившаяся лысина почти разделила боковые островки волос. И почему я раньше не замечала, как он постарел?
– Да вот, заканчиваю проект офиса в центре, – протянул отец. – Все как всегда.
Чтобы не смущать его, я перевела взгляд на планшет. Несмотря на сложность эскиза, мне были понятны значения сплошных и штрих-пунктирных линий, замысловато пересекающихся между собой. Не один вечер я провела с отцом, он объяснял мне смысл каждой точки и толщины линии.
– Выглядит впечатляюще, – произнесла я после минутного молчания.
– Ты так думаешь?
– Да, вполне. Особенно нравится вот эта часть. – Я указала на полукруг, который заменял обычный угол здания.
– О, ты заметила? Это моя задумка. Не знаю, как к этому отнесется заказчик.
– Уверена, ему понравится. – Я одобряюще похлопала отца по плечу.
Он несколько секунд молча смотрел на меня.
– Ты так и не сказала, что случилось. Тебя кто-то обидел? Если так, ты только скажи, мы немедленно разберемся. Вот увидишь!
Я рассмеялась – конечно же, они ничего не знали о случившемся. И если штаб решит не сообщать им, то это так и останется тайной.
– Нет, пап, ты что. Ты же знаешь, я умею за себя постоять. Просто кое-что поняла. Жаль, что теперь в университет меня возьмут только на следующий год.
– В любом случае мы рады, что ты вернулась.
– Я тоже, пап. Я тоже…
Отложив карандаш и сняв очки, папа вдруг обнял меня. Не ожидавшая ничего подобного, я пораженно замерла. Ведь он так давно этого не делал! Все чувства смешались. Я хотела улыбаться и плакать одновременно. Папа чмокнул меня в макушку и, проявив чуткость, пошел на кухню первым, чтобы я успела взять себя в руки.
– А что, если нам сходить сегодня куда-нибудь? – спросила он, когда мы все оказались за столом.
– Отличная мысль, – поддержала мама. – Мы очень давно никуда не выбирались вместе. Что скажешь, Леди?
Я набросилась на апельсиновый пирог. Нежный, легкий и яркий по вкусу, он всегда выбивал меня из реальности.
– Мм, мама, он просто восхитителен.
– Спасибо, милая. Я так старалась! Рада, что тебе понравилось. Так что насчет того, чтобы выбраться всей семьей в город?
– Пойдемте по магазинам, – обрадовалась Анна. – Я так хочу себе новые сапожки!
– Мы же купили тебе сапоги в начале сезона.
– Но я хочу такие, как у Марии Беннер. На высоком каблуке. Это сейчас писк моды.
– Тебе десять лет, – усмехнулась я. – Что ты знаешь о моде?
– Да уж явно побольше твоего. Полгода проучилась в академии и не нашла себе ни одного парня, вот поэтому сбежала!
Сестра окинула меня презрительным взглядом.
– Знала бы ты, с кем я успела познакомиться, не говорила бы так… – загадочно протянула в ответ.
– Ой, да кому ты нужна? Видела я, как ты смотрела на Клауса Берча, только ему такая, как ты, в подметки не годится.
– Анна, что за разговоры? – нахмурился отец. – Прекрати немедленно.
Сестра удивленно вытаращила на него глаза и замолкла. Крайне редко случалось, что отец не заступался за нее.
– Леди, ты не ответила, – напомнила о своем вопросе мама.
– Если серьезно, я бы лучше осталась дома, – созналась честно. – Вы же сами говорили, что мы редко проводим время вместе. Зачем нам куда-то ходить для этого?
Родители переглянулись и понимающе улыбнулись:
– Ты права, Леди. Где может быть лучше, чем в родительском доме?
– А как же новые сапожки? – возмутилась Анна, но впервые за долгое время в этом доме учитывалось не только ее мнение.
Обычно циркуляр пестрил посланиями от Джоан, но сейчас непривычно молчал. И когда руны на металлическом замке коммуникатора засияли голубым светом, я не сразу заметила новое сообщение.
Сидя на подоконнике, завороженно слушала, как мама играет на пианино. Казалось, время если не повернулось вспять, то немного замедлило свой ход. Я и забыла, когда она последний раз играла для нас.
Отец сидел тут же, в кресле гостиной, но задремал через пару минут от незамысловатой мелодии. Анну усадили рядом, но она сбежала в свою комнату, как только заметила, что родители потеряли бдительность.
Все снова было таким же безмятежным, как и раньше, когда мое будущее выглядело предельно простым и не предвещающим никаких треволнений. До того, как я села в омнибус вместе с будущим Советником и одним особо агрессивным вурдалаком. До того, как приняла решение, которое в итоге привело к событиям позапрошлой ночи.
Одна мелодия плавно переливалась в другую, а мне не хотелось, чтобы они заканчивались. Где-то в глубине души я понимала, что сколько бы ни старалась абстрагироваться от мрачных мыслей, совсем скоро мне нужно будет заставить себя выйти из дома и добраться до академии, чтобы завершить задуманное. И то, что мне было хорошо сейчас, не умаляло той тоски, которая поселилась на задворках сознания, когда я в одночасье оставила все свои мечты. Я улыбалась родителям, но не могла сознаться им в том, что вернулась, потому что струсила. Испугалась ответственности.
Наконец сияние циркуляра привлекло мое внимание. Тихо, чтобы не прерывать мамину игру, взяла в руки коммуникатор. Его грани беззвучно раскрылись, и на ладони возникла проекция сообщения от неизвестного абонента.
