И повернувшись к Кутепову, командую:
– Уведите гражданина посла!
* * *
Дорогой, Джорджи!
До последнего момента я тешил себя надеждами на то, что череда трагических событий, которые происходили в последнее время в отношениях России и Франции, были либо нелепыми случайностями, либо провокациями наших общих врагов. Однако заявленный мне сегодня ультиматум не оставил никаких сомнений в том, что речь идет о целенаправленной враждебной политике нынешнего руководства Франции в отношении моей страны.
Учитывая, что британская официальная позиция до сих пор не заявлена, прошу тебя повлиять на твоих министров, дабы они не усугубляли и без того непростую ситуацию в наших отношениях.
Кроме того, прошу тебя выступить посредником между Россией и Францией в деле урегулирования возникшего кризиса. И, в первую очередь, нужно остановить боевое столкновение между русскими и французскими войсками. Событие, трагическое само по себе, может нанести тяжелейший удар по общественному мнению в России, и я буду вынужден предпринять ряд решительных мер, вплоть до выхода Российской империи из войны, санкций в отношении французских активов в России, а может, не приведи Господь, и до объявления войны Французской Республике.
Как ты понимаешь, такое развитие событий будет на руку лишь центральным державам и может весьма радикально сказаться на ходе и итогах этой войны. Посему, если нормализация ситуации действительно заботит тебя, давай совместно искать выход из этой непростой ситуации.
Со своей стороны, я предлагаю следующее:
1. Франция отзывает свой ультиматум и не оглашает его в прессе.
2. События вокруг «мятежа» 1-й Особой бригады РЭК объявляются трагическим недоразумением. Россия выплачивает убитым и раненным в ходе инцидента французам компенсацию, а Франция, аналогично, выплачивает такую же компенсацию раненым и убитым русским.
3. Отдавшие приказ об атаке РЭК уходят в отставку.
4. Мы освобождаем из-под ареста британского консула в Москве и высылаем его из империи.
5. Российская империя заменяет послов и консулов во Франции и во Великобритании, Британия же и Франция заменяют послов и консулов в России, дабы наши отношения можно было начать с чистого листа.
6. Все русские войска во Франции с почестями выводятся в Россию. Как ты понимаешь, после последних событий не может быть и речи о пребывании моих солдат во Франции.
7. Все арестованные по обвинению в участии в заговоре граждане Франции и подданные твоей короны освобождаются и должны будут немедленно покинуть пределы России без права возвращения.
8. В конце апреля или в начале мая наши делегации вновь собираются для обсуждения планов военной кампании 1917 года с учетом изменившихся обстоятельств, объемы военных поставок, суммы финансовой помощи России, а также определяют послевоенное устройство мира. В частности, я хочу получить гарантии независимости Сербии, безусловное подтверждение российских прав на присоединение к России всей зоны черноморских Проливов и Галиции. Кроме того, я настаиваю на исключении вопроса о независимости Польши из международного обсуждения. Это внутренний вопрос России, такой же точно, как вопросы Индии или Ирландии являются внутренним делом Великобритании, а вопрос Алжира – внутренним делом Франции. Иного понимания этого дела я не вижу и не приемлю.
Впрочем, это уже тема отдельных писем и переговоров. Мне же нужно дать французам официальный ответ до полудня по парижскому времени 8 апреля. Если к этому моменту нам не удастся совместными усилиями разрешить эту ситуацию ко всеобщему удовлетворению, то я буду вынужден выдвинуть Франции встречный ультиматум, который, уверяю тебя, никому не понравится.
Прошу тебя вмешаться в конфликт и помочь нашим народам жить в согласии и вместе двигаться к общей победе. Возможно, это последний шанс избежать трагедии для всего человечества.
С уважением и наилучшими пожеланиями, твой кузен Майкл.
7 апреля 1917 года, Москва.
* * *
Праздничная музыка и гомон веселья доносился от Красной площади. Москва гуляла. Россия отмечала Благовещение. Благую весть.
Вечерние газеты еще не вышли.
Да и что писать в них?
А ведь что-то нужно…
Мы сидели в «Аквариуме», и наше настроение резко контрастировало с настроением улицы, ведь кризисный штаб вряд ли собирается для травли анекдотов.
– Итак, вы все слышали господина Свербеева. Нам предъявлен ультиматум. В этот раз самый настоящий.
Я взял в руки лист требований, которые были оставлены Палеологом, и вновь пробежал его взглядом.
– От нас требуют безусловного продолжения войны, наступления, замены правительства на лояльное им и окончательного превращения России в марионеточное государство, точнее выражаясь, колонию с официальным внешним управлением. Передача французам активов, прекращение дел против заговорщиков и прочее – это лишь частности. Можем ли мы на это пойти? Ответ – нет. Ответ очевидный и однозначный. Скажу больше – именно на такой ответ они и рассчитывают, иначе никогда бы не предъявили столь вызывающий ультиматум. Однако должна быть причина, почему мы получили этот ультиматум и получили его именно сегодня. У меня есть ощущение, что французы, да и британцы, надеются на что-то внутри России, что-то, что заставит нас пойти на любые уступки. Либо же этот ультиматум что-то должен спровоцировать, стать началом чего-то. Чего? Беспорядков? Заговора? Уже переворота? Что мы пропустили? Я слушаю вас, господа. Начнем с вас, Константин Иванович.
– Пока ничего такого, что выходит за привычное в последние дни и недели возбуждение, на улицах столицы не отмечено, государь. – Глобачев кивнул в сторону бурлящей Красной площади. – В Москве шумят, как обычно. Филеры и дворники также не фиксируют чего-то эдакого. Сегодняшние сводки МВД даже сообщают о некотором спаде возбуждения. Вероятно, это связано с наступлением праздников. Если бы было что-то эдакое, мы бы зафиксировали.
– Владимир Евстафьевич?
Начальник Имперской СБ также ничем особенным не порадовал. Равно как и остальные спецслужбы. Проблема в том, что и моя личная и тайная служба Евстафия и его сорванцов ничего не доносила особенного. И лишь морской министр Григорович хмуро сообщил:
– На Балтийском флоте обстановка стала тревожной, государь. Кронштадт и Гельсингфорс взбудоражены слухами, что вы, ваше величество, собираетесь снять экипажи с кораблей и сдать флот немцам. Ждете лишь момента, когда Финский залив вскроется ото льда.
Я перевел взгляд на шефа жандармов. Курлов слегка замялся, но затем ответил:
– Все дело в том, государь, что Петроград сейчас испытывает острую нехватку сотрудников всех служб порядка и безопасности. Перенос столицы в Москву и повышенное внимание безопасности вашего величества весьма существенно оголили наши структуры там, которые к тому же не оправились еще и после февральских событий и кирилловского мятежа. Нам просто не хватает сил для полного контроля над Петроградом.
