Стражники все же изменили ход сражения. Они бы проредили ряды хедени, но, как заметил Арен, если дикари смешаются с Избранными, то дракон должен будет либо сдерживать огонь, либо сжигать тех, кого прилетел спасать. Поняв это, Тау уже знал, что случится дальше.
– Ихагу! – крикнул его отец. – Построиться в боевой порядок.
Это был единственное разумное решение. Ихагу останутся сражаться. Они и задержат хедени, чтобы у местных появился шанс скрыться.
Тау остановился и посмотрел на ужасающую массу вражеской плоти, с ее заточенной бронзой и костью. Тендаджи был рядом, его присутствие удивительно успокаивало. К ним подбежал и отец.
– Джабари, Тау, – сказал он, – мне нужно, чтобы вы сопровождали жителей при спуске с гор. Отведите их туда, где безопасно.
– Вы просите слишком многого, Арен, – ответил Джабари. – Я ничем им там не помогу, и вы не можете уберечь меня от моей участи. Я останусь с теми, кто сражается здесь.
На лице Арена отразились противоречивые чувства. Тау видел, как в нем борются гордость и страх. Он хотел их спасти.
– Мы покажем им, что такое быть Избранными, отец, – сказал Тау, чувствуя, как у него дрожат руки.
– Так тому и быть, – ответил Арен, заглянув Тау прямо в глаза, а потом повернулся, чтобы отдать приказ остальным: – Сомкнуть ряды. Держаться вместе. Помните, те, кто слева от вас, и те, кто справа, – это ваши братья по оружию. Не давайте их в обиду, и они сделают то же самое для вас.
Арен остановился, выжидая нужный момент. И он вскоре наступил.
– За Богиню! – возвестил он.
– За Богиню! – крикнули в ответ воины, когда на них обрушились первые ряды хедени.
Воины
Битва была кошмарным месивом из бронзы и крови. Оружие мелькало у Тау перед глазами; он сражался яростно, кричал, хрипел, потом получил неглубокий, но болезненный порез ноги и был оттянут назад Нкиру, вторым командиром после его отца. Тау попытался его поблагодарить, но старший воин сразу вернулся в бой, рубя мечом хедени.
Заметив отца и Джабари, Тау, действовавший теперь медленно из-за раненой ноги, двинулся обратно на передовую. Поначалу рядом с ним бился Тендаджи, но вскоре ожесточенная схватка их разлучила.
Боясь оказаться отоброшенным от Ихагу, Тау попытался подобраться к отцу, но поскользнулся. Упав, он едва не был раздавлен женщинами и мужчинами, которые пытались перебить друг друга. Привстав на одно колено, он услышал, как мимо уха просвистело копье. Тау махнул мечом, вслепую целясь в того, кто это копье держал. И хотя он не попал, меч прошел достаточно близко, чтобы воин, ругнувшись, убрался обратно в гущу хедени.
Тау поднялся и посмотрел под ноги. На земле лежал Тендаджи с разбитой головой. У Тау скрутило живот, он отшатнулся от тела, врезавшись в одного из людей Арена, который резким движением полоснул его по руке.
Порез был не сильный, но в предплечье все же вспыхнула боль. Тау втянул ртом воздух и задышал учащенно, но это никак не помогло. Зрение тоже словно пропадало – он видел только черные и красные пятна.
В панике, ощущая боль и боясь, что ослепнет, он отошел подальше от гущи сражения. Тау уже готов был бежать, спуститься с горы вместе с жителями, но в этот момент один из хедени нацелился на Ихагу, что находился рядом.
Ихагу боролся с другим налетчиком, вооруженным топором, и не заметил копья, направленного ему в спину. Он бы погиб, даже не поняв этого. Тау хотел крикнуть, предупредить его, но ничего не вышло. У него пропал голос.
Он налетел на дикаря с копьем, и они вместе повалились на землю и стали бороться, сжав челюсти и издавая рев. Затем поверх плеча Тау промелькнуло лезвие меча – и вонзилось хедени в щеку, разрубив его лицо надвое. Хедени забулькал кровью, попытался ухватиться за Тау и обмяк. В следующий миг Арен протянул руку и помог Тау подняться на ноги.
– Назад, – сказал ему отец, волоча меч острием по земле. – Атака стихает.
Тау, весь в крови и грязи, оглянулся в поисках воина, которого пытался спасти. И увидел его неподалеку – тот лежал мертвый. Тау уставился на тело. Все показалось лишенным смысла. Ведь еще минуту назад он был жив.
– Ихаше и Индлову уже здесь, – сообщил ему отец. – Слава Богине.
Тау посмотрел на бушующий вокруг него бой и там, среди дикарей, увидел их – всю мощь войска Избранных.
С хедени бились Ихаше, элитные воины, набранные из каст Меньших, и Индлову, более крупные и мощные воины из каст Знати. Все они сражались яростно, но на самом острие контратаки у Избранных был настоящий великан. На нем были кожаные доспехи с бронзовыми пластинами, выкрашенные в красный и черный цвета. В одной руке он держал щит, в другой – сверкающий бронзовый меч. Это был Разъяренный Ингоньяма.
Ингоньяма был примерно вдвое выше Тау, его руки бугрились мускулами, и он двигался быстрее, чем казалось возможным для человека таких размеров. Он сражался, как бог.
– Держать строй! – приказал Ихагу отец Тау. – Войска прибыли!
Пока Арен это говорил, Ингоньяма прорезал себе путь сквозь целый ряд хедени – он взмахнул мечом с такой силой, что одним ударом сразил двоих человек. Тут же на него напали еще трое – он оттолкнул первого мечом, второго ударил в грудь ногой, а третьему расколол череп рукоятью меча, словно то был гнилой орех.
– Все к Одаренным! Шевелитесь! – крикнул отец Тау, и Ихагу начали поспешно отступать к женщинам в черных одеждах, стоявших группой возле утесов.
– Он невероятный, – проговорил Джабари, указывая на Ингоньяму. – Невероятный.
Детьми они играли в Ингоньям, и Тау не забыл, как расстроился Джабари, когда Лекан, застав их за этим занятием, посмеялся над младшим братом, открыв ему правду. Кровь Джабари, как у всех Малых Вельмож и у всех низших каст, была слишком слаба, чтобы можно было стать Разъяренным.
– Быстрей! – скомандовал Арен, дергая Тау за гамбезон.
Они уже были так близко к Одаренным, что Тау мог их смутно различить. Их было восемь, они стояли в кольце воинов в традиционных угольно-черных развевающихся одеждах. Все Одаренные были в капюшонах, а на их золотых ожерельях отражались мерцающие в селении огни.
Оказавшись в относительной безопасности, люди Арена поддались усталости. Кто-то упал на колени, а один щуплый Ихагу уселся на землю и уставился в пространство отсутствующим взглядом. Воин рядом с ним по-прежнему держал меч прямо перед собой, словно ожидая, что товарищи внезапно обернутся против него.
Тау оглянулся в поисках Ингоньямы. Тот стоял все там же – на руинах Дабы, и уничтожал все, что появлялось перед ним. Его Индлову были рядом и, будто кружась в танце, сеяли вокруг смерть. Вместе это были самые могучие воины Избранных.
Тау посмотрел на Джабари – тот нашел где-то воду и жадно пил, проливая на грудь. Было трудно поверить, что от того, чтобы стать полнокровным Индлову, этого оптимистичного юного Вельможу отделяли только испытание и время. Испытание Джабари предстояло уже скоро, и если он его пройдет, то посвятит свою жизнь цитадели и после трех лет обучения отправится на войну как один из них.
