Тау все приближался к сцене, расталкивая толпу спрятанным в ножны мечом. Келлан отошел, но Тау следил за ним глазами и видел, как Келлан приблизися к Абаси Одили и встал с ним рядом. Член Совета Стражи, улыбнувшись, хлопнул его по плечу.
Королева продолжила церемонию, одаряя мечами Стражи лучших выпускников цитадели. Трое мужчин, которым она вручила оружие, были словно воплощением насилия. Затем королева уступила сцену женщине, возглавлявшей Одаренных.
КаЭйд выступила вперед, подняла руки и начала молиться. Все замерли, принявшись бормотать знакомые слова. Пробираясь сквозь толпу мимо Меньших, Тау невольно толкнул одну женщину так, что та упала. Стоявший с ней мужчина обругал его, а потом заметил у Тау мечи и выпучил глаза.
– С оружием сюда нельзя, – сообщил он.
Тау оставил их позади и продолжил двигаться дальше, когда КаЭйд закончила молитву и приступила к речи.
– Избранные, – произнесла КаЭйд, обращаясь к толпе, – Богиня, через своих Стражей, вела наших предков, вела королеву Тайфа к этой земле.
Ее голос был густым и звучным, одним из тех голосов, что могли успокоить и утешить. Но Тау не ощущал ни того, ни другого. Он пристально смотрел на Келлана и Одили и желал только подобраться еще ближе.
Понимая, что они его не узнают, он хотел, чтобы его увидели. Хотел, чтобы они посмотрели на него и не обратили внимания, будто он для них не имеет никакого значения, хотя он имел, и самое большое. Пройдет всего цикл с небольшим, и он оборвет их жизни.
– Вон он, – сказал голос.
Тау оглянулся. Это был мужчина, который заметил его мечи. Двое городских стражников рядом с ним, завидев Тау, двинулись к нему сквозь толпу.
Тау проклинал свою глупость. Он не знал, какой закон или правило нарушил, придя с мечами на церемонию, но попадать в руки стражи ему было нельзя. Если нарушение было достаточно серьезным, он мог пропустить испытание.
Тау стал двигаться параллельно Келлану и Абаси, а КаЭйд тем временем развела руками.
– Наш полуостров, – сказала она, – один из величайших даров Богини. Это дом, где нас защищают океан, горы, заклятие и Стражи.
Тау задумался, видела ли она когда-нибудь настоящий налет. В тот день в Дабе не было чувства защищенности. Разве хедени не пришли водами океана-защитника? Разве они не поднялись по горам полуострова? Разве не убили в ту ночь Избранных, спящих у себя в кроватях?
– Ксидда – это наше испытательное поле. Оно сделает нас достаточно сильными, чтобы покончить с величайшим в мире злом. Мы пройдем посланное Богиней испытание и разобьем хедени. А потом, могучие, с триумфом, вернемся на нашу родную землю. Мы вернемся на Озонте и покончим с Отсевом!
Тау не боялся Отсева, не боялся этих мифических бессмертных с серебристой кожей. Он никогда их не видел. И не знал ни одного мужчины, женщины или ребенка, который бы видел. Это была сказка, придуманная, чтобы скрыть настоящее зло, – то, что стояло на сцене перед ним.
– Впереди нас ждут трудные времена, – продолжала КаЭйд. – Хедени снова стали создавать союзы диких племен.
Эта весть расстроила толпу, многие от страха вжались в землю, и Тау стало труднее протискиваться дальше, держась впереди двух преследовавших его стражников.
– Их много! По десятку на каждого из нас, – восклицала КаЭйд. – Но мы им не уступим. Мы – как нерушимый утес, что раскалывает бескрайний океан. – КаЭйд увлекла публику: все притихли, вслушиваясь в каждое слово. – Что есть бесчисленные орды перед лицом веры и праведности? Ничто! Что есть копья и топоры против несгибаемой бронзы величайшего войска, что когда-либо знал мир? Ничто! Кто такие дикари… против ярости драконов?
Толпа взревела, и стоявшие на сцене почетные воины подняли свое оружие из драконьей чешуи в воздух. Пытаясь под оглушительные крики оторваться от стражников, Тау оказался почти у самой платформы. Еще два шага, и он сможет разглядеть капельки пота на лбу у Келлана.
– Я его вижу!
Крик стражника раздался в десяти шагах впереди. Он уже обнажил меч, и рядом с ним стояли двое других. Они были справа, между Тау и платформой, и пытались согласовать действия со стражниками позади Тау, чтобы окружить его со всех сторон.
– Избранные должны сражаться с неверными, – провозглашала КаЭйд толпе. – Избранные должны сражаться с хедени. Мы исполняем волю Богини, а она дает благословение нашей долине, оберегает от проклятия, что охватывает остальную часть Ксидды.
Один из Меньших – судя по виду, из касты Правителей – возмутился грубостью стражников, которые протискивались мимо него, преследуя Тау. В ответ ближайший к нему стражник ударил его по лицу. Правитель согнулся, и другие двое тут же его скрутили, очевидно, посчитав, что горластый Меньший был частью суматохи.
Тау бросил взгляд на платформу. КаЭйд продолжала говорить, и внимание большинства собравшихся было приковано к ней. Келлан, однако, заметил переполох. Тау он не видел, но его глаза изучали толпу, и Тау поежился, инстинктивно желая спрятаться.
– Эй, ты! – крикнул стражник, указывая на Тау. – Стой!
Толпа аплодировала КаЭйд, стражник подбирался ближе, и Тау на шаг отступил. Ему нужно было время подумать, но думать было некогда.
– Стой! – Время истекло. Стражник, уже на расстоянии вытянутой руки, оттолкнул какого-то Мирянина с пути, и потянулся, чтобы схватить Тау.
Тот отскочил, ударил по протянутой руке, развернулся и побежал, пробиваясь себе путь сквозь толпу, прочь от платформы, прочь от Келлана Окара и Абаси Одили.
Он не мог допустить, чтобы его поймали. Не мог лишиться своего шанса на правосудие. Он желал, чтобы Келлан присоединился к его отцу, чтобы трус Окар покрылся позором. Он желал поражения Деджена, чтобы смерть от руки Меньшего обесчестила род Олуджими на многие поколения.
И сильнее всего ему хотелось встретиться лицом к лицу с Абаси Одили и заставить его страдать. Он уже знал – представлял так точно, словно ему поведал об этом провидец, – как окончится их встреча. Он победит его на глазах у толпы Вельмож и Меньших, он будет жесток, он поставит точку, но прежде чем наступит конец, он сломит дух Придворного Вельможи. Одили будет молить о смерти.
Пока Тау отчаянно убегал от городских стражников, только эта мечта имела для него значение. Он еще не готов уничтожить своих врагов, но он подготовится, и первый шаг на пути к возмездию близок. Испытание начиналось утром, и Тау предстояло сразиться, чтобы завоевать себе место среди Ихаше либо умереть.
Поединок
Тау скрылся от стражников в толпе. Затем взобрался на одну из построек – очевидно, это был склад, – и спрятался на крыше, чтобы дождаться, пока они пройдут мимо. Переждав немного, он стал спускаться и подвернул лодыжку на скользком камне. Мелочь, но он начал прихрамывать, пробираясь по бедным кварталам города в поисках ночлега.
Ночь он провел в тупиковой улочке, прислонившись к стене и часто озираясь. Мечи и мешок от положил за спину, надеясь, что никто не рискнет посягнуть на его скудные пожитки. Тау был голоден, но так устал, что даже пустой желудок не помешал ему уснуть сидя.
