Тау после долгих занятий с деревом все не мог привыкнуть к тяжелой бронзе, но его противнику приходилось и того хуже. Он двигался так, словно утопал в болотной грязи. Медленно, неимоверно медленно, он пытался вывести фигуру интака – одно из первых боевых движений, которое Тау узнал еще в детстве.
Тау уклонился от первого и от второго взмаха его фигуры, а потом заехал своим мечом ему в бок. Затем стукнул кулаком по носу и ударил щитом в слезящиеся глаза, повалив посвященного на землю и положив конец его участию в стычке.
Потом на Тау бросились двое – но они, похоже, были больше озабочены тем, чтобы не столкнуться друг с другом. Тау занес меч повыше, ожидая, что первый противник выставит блок. Но тот не выставил, и Тау просто стукнул его по шлему, а посвященный растянулся на земле. Второй провизжал боевой клич и замахнулся на Тау. Тот принял удар щитом, запястье пронзила боль, и он отвел щитом меч противника пониже к земле. А потом, убрав щит в сторону, Тау замахнулся мечом сверху. Удар пришелся в цель, и визгун согнулся, но не упал. Тау ударил еще раз. Противник очутился на земле.
Тау поднял глаза, ища взглядом следующего нападающего. Но впереди никого не было. Вместе с Удуаком, Хадитом, Яу и Чинеду они прорвали центр Чешуя Чизомо. Теперь битва велась позади них. Левый и правый фланги противника сражались с остальными бойцами Джавьеда, и там все смешалось в кашу. Дисциплина Чешуя Чизомо буквально растаяла от жара первого контакта.
– Удуак, Тау, со мной на правый фланг, – приказал Хадит. – Яу, Чинеду, помогите на левом.
– Чего это? – спросил Чинеду. – Почему я должен… тебя слушать?
– Давай просто их победим, – ответил ему Тау и двинулся направо.
– Не туда, направо! – крикнул Хадит. – Направо оттуда, где мы впервые с ними столкнулись.
Тау остановился, пожал плечами, не понимая, какое это имело значение, но все же сменил направление.
– Ну ладно, – сказал Яу, увлекая Чинеду за собой.
Сражаться рядом с Удуаком было куда приятнее, чем против него. Тау завалил еще одного бойца и увидел, как Удуак пустил кровь одному, сломал ногу другому, а третьего швырнул на землю. Затем, приспособившись к инерции боя и преодолев трепет перед мощью Удуака, Тау принялся искать следующего противника, но никого не нашел.
Чешуй Чизомо был выкошен до последнего бойца. Чтобы осознать победу, Чешую Джавьеда потребовалось какое-то время, и когда они поняли, то разом заголосили, вскинув мечи и щиты высоко вверх, а со всех сторон поля боя раздались ругательства и ворчание проигравших спорщиков.
Из пятидесяти четырех человек в Чешуе устояло тридцать два. Лицо Яу сияло в улыбке до ушей, когда он похлопал Чинеду по спине. Удуак и Хадит тоже устояли. Хадит был рядом с великаном, что-то говорил ему и указывал на какие-то детали на поле боя. Тау подумал, что тот уже рассуждает, что они сделали правильно, а где могли бы поработать лучше.
Тау отвернулся, пытаясь сохранять угрюмое выражение лица, но сдерживать улыбку было невозможно. Сначала слабая, она поползла по лицу, пока он не стал ухмыляться так, будто слишком долго пробыл на солнце. Он поднял кулак, но не тот кулак – и чуть не свалился от боли. Глаза заслезились, но настроение ничуть не омрачилось. Вся пятерка Джавьеда выдержала бой, состязание закончилось. Его Чешуй победил!
Тау знал, что остаток дня может провести по своему усмотрению. Таково было право устоявших в бою, но он решил не тратить время впустую – тем более после речи Джавьеда.
– Вы хорошо дрались, – сказал Джавьед, обращаясь к Чешую. – Но мы понесли слишком большие потери, и я сам в этом виноват. Я уделял чересчур много внимания индивидуальным боям, думал, что пятьдесят четыре бойца с лучшей подготовкой и так обеспечат победу. Но это не так. Если мы должны быть лучшими, то мы не можем просто быть лучше подготовлены и лучше драться. Мы должны стать лучшим Чешуем. Чизомо переиграл нас на флангах, только его посвященные не смогли воспользоваться преимуществом. Верно? Хорошо, что они указали нам на нашу слабость. Теперь мы знаем, что не так, и можем это исправить. Мы научимся, как стать более слаженными… завтра. Те, кто устоял, распоряжайтесь этим днем, как пожелаете. Кто не устоял – вы сражались хорошо и самоотверженно. Вы можете собой гордиться. И все же вам еще есть чем заняться, и я оставляю вас в умелых руках аквондисе Анана.
У проигравших в бою мужчин был самый что ни на есть безрадостный вид.
– Как думаете, в столовой уже накрыто? – спросил Хадит у Тау и Удуака, вызвав у великана улыбку.
– Надо утолить жажду, – проговорил Удуак.
– Давайте позовем Яу и Чинеду и вместе с этими лодырями выясним, – предложил Хадит.
– Я бы немного потренировался с остальными, – сказал Тау.
Удуак наклонил голову, глянув на него как на чудака или вовсе идиота. Хадит будто хотел что-то ответить, пытался подобрать слова, но в конце концов отвернулся.
– Удуак, – позвал он, – идем, утолим жажду.
Удуак помедлил с одно дыхание, все еще глядя на Тау. А потом, крякнув, зашагал прочь.
– Победили, значит! – прокричал Анан павшей части Чешуя. – Думаете, это была битва? Да вы вообще ничего не видели! Сейчас пробегите два круга, а потом будете драться по-настоящему!
Те, кто не нуждался в лазарете, выглядели уставшими и недовольными, но все равно побежали, и Тау вместе с ними, чувствуя на себе взгляд Джавьеда.
Пусть смотрит, думал Тау, вспоминая его слова: «Дни без боли не дают вам прогресса».
Тау припустил сильнее. Он не был самым крепким, не был самым быстрым, не был самым талантливым – ничего подобного. Он знал это и знал, что не может этого исправить. Но он мог сделать усилие, мог вкладывать больше труда, и тогда его не одолеют.
Он поклялся в этом себе – поклялся душой отца. Если ему скажут пробежать тысячу шагов, он пробежит две тысячи. Если скажут драться три раунда, он будет драться шесть. А если придется драться до просьбы о пощаде, то о ней попросит не он. Он будет драться до тех пор, пока не победит или не погибнет. И теперь – ни дня без боли, поклялся он.
Глава шестая
Боевые поля
Джавьед был верен своему слову. Чешуй обучался совместной работе и тактике, что было внове для Тау, для которого понятие координации боевых сил было довольно сложным. Тем не менее это помогало.
Чешуй Джавьеда участвовал еще в двух боях и оба выиграл. Тау выдержал оба. Как и Яу, Чинеду и Хадит. Удуака во второй «убили» – бойцы из Чешуя Тхоко устроили на него охоту.
В том бою несколько бойцов Тхоко окружили Удуака, применив стратегию, которую использовали хедени против Разъяренных Ингоньям. Удуак заставил их за это заплатить. Он сражался, как мифический зверь с Озонте, повалив троих, прежде чем упал сам. У одного из охотников при этом треснул череп.
