– Сдавайся, – сказал ему Тау.
– Спасибо, я лучше дождусь ничьей.
– Что?
– Сейчас объявят.
Джавьед, улыбаясь, подошел к ним.
– Исход боя – ничья.
– Что?! – воскликнул Тау, и Джавьед не смог сдержаться. Он рассмеялся – громко и заразительно. Остальные бойцы Чешуя его поддержали. Тау смотрел то на одного, то на другого, пока не остановил взгляд на Хадите. Тот широко улыбался.
– Раз уж у Удуака получилось… – Хадит протянул руку. Тау взялся за нее, запястьем к запястью, и поднял брата по оружию на ноги.
Джавьед все не унимался.
– Ничья. Пепел с углями, ничья. Дрались вы хорошо, все трое. Хорошо дрались.
Джавьед приказал всем вернуться к занятиям.
– Ничья, – пробормотал он себе, а потом расхохотался, напугав посвященного, оказавшегося рядом.
– Когда навестишь Удуака? – спросил у Тау Хадит.
– Не знаю, хочет ли он меня видеть.
– Есть только один способ узнать, – сказал Хадит.
Тау набрал воздуха в грудь и кивнул. Затем подошел к Джавьеду, который наблюдал за боем Мшинди и Куэнде, двух близнецов.
– Умквондиси Джавьед, разрешите сойти с поля.
– Куда это, Мирянин Соларин?
– В лазарет.
– А-а, разрешаю. Потом возвращайся, мы будем еще здесь.
Тау поклонился и покинул площадку. Ему давно было пора увидеться с великаном.
Братья
Лицо и туловище Удуака были покрыты синяками. На руку, в которой он обычно держал щит, была наложена шина, а левый глаз его заплыл.
– Удуак… – Тау понятия не имел, что сказать.
– Тау.
– Прости меня.
– Нсику.
Тау надулся.
– Нсику.
– Мне уйти?
– Нет, я хочу оскорбить тебя. Нсику! – ответил Удуак.
Тау оглядел палату. Она пустовала, и он не видел ни одной жрицы Саха, только через три койки от них лежал тощий посвященный со сломанной ногой, который наблюдал за ними.
– Может, перестанешь?
– Нсику! – произнес Удуак таким тоном, словно распевал песню у костра.
– Да ты рехнулся.
– А ты-то сам, нэ?
Тау смягчился.
– Ты мой брат по оружию, и я должен был дать тебе все самое лучшее.
Удуак рассмеялся и тут же сморщился.
– Может, лучше было сдохнуть? – Удуак смотрел на Тау единственным глазом, который мог открыть. – Такого никогда не было.
– Чего?
– С тех пор, как я был ребенком. С тех пор, как вырос и отшлепал Малого Вельможу за то, что тот плохо обошелся с моей двоюродной сестрой.
Это было самое длинное предложение, что Тау когда-либо слышал от Удуака.
– Ты отшлепал Вельможу?
– Отшлепал. И хорошенько. – Удуак заморгал. – Меня чуть не повесили. Наверное, он не захотел, чтобы кто-то прознал, что ему пустил кровь Низший Мирянин.
– Ты побил Вельможу… – проговорил Тау.
– И стал потом всех метелить. Хорошо научился. Мне понравилось. Потом ты пришел на испытание, я и тебя отметелил, только ты поднялся. Я тогда подумал и сейчас думаю: в тебе сидит демон. – Удуак на мгновение умолк. Казалось, он колебался. – Не дает тебе остановиться, да?
– Мне еще многое предстоит, – ответил Тау.
– Это я вижу. – Удуак поерзал на койке. – Во мне он тоже есть. Мой, наверное, меньше твоего, но это он подталкивал меня, пока я не остановил того мка вельможного.
– И тогда он от тебя ушел?
Удуак пристально смотрел Тау в глаза. Он больше не моргал.
– Нет. Всегда еще что-то предстоит. – Их веселье словно улетучилось, и обоим стало неуютно. – Никогда меня не били, – сказал он. – Вот так – никогда.
– Два меча. Мало кто против них устоит.
– Меня побили не два меча. А когда я понял, что побит, я не мог сдаться.
– Из-за твоего демона?
– Нет. Ты бы меня убил.
Это испугало Тау.
– Я исправлюсь, – произнес он, не в силах отрицать сказанное Удуаком.
– Ты постараешься.
– Я исправлюсь.
Удуак крякнул.
– Странно не быть самым сильным, – проговорил он, меняя тему. – Когда был так долго.
Тау выдавил улыбку. Он хотел, чтобы это выглядело утешающе, и добавил помягче:
– Немного поработаешь, и, может, снова им будешь.
Удуак несколько дыханий пристально смотрел на него.
– Пока ты жив, не буду.
Улыбка Тау померкла.
– Ничего. Может, теперь мой демон притихнет. – Удуак повернулся к Тау массивной спиной. – Спасибо, что зашел.
Беседа вышла тревожной, но Тау был рад, что его брат по оружию в порядке, что они в порядке. Он кивнул ему и тут же понял, что Удуак не может видеть его спиной.
– Не давай ему совсем уж притихнуть, – сказал Тау. – Мы идем на Утесы. Пора познакомить Вельмож с Чешуем Джавьеда.
Боль
Чешуй Джавьеда прибыл на Утесы без Удуака. Здоровяк хотел присоединиться к братьям, но Джавьед ему запретил, сказав, что ему нужно сначала полностью вылечиться. Отсутствие Удуака было ощутимо, и Хадит делал все что мог, стараясь поддержать боевой дух.
Именно для этого, а равно из своих соображений по части военной стратегии, Джавьед сделал Хадита инколели их Чешуя, и Хадит принял возложенную на него ответственность со всей серьезностью. Пока они шли, Хадит раз за разом обсуждал план боя с Тау, Яу, Чинеду, Ойибо, Рунако, Тембой и Мкивой.
Тау не знал, зачем его к этому привлекли. Его мало интересовали тактики и стратегии, поэтому он сказал Хадиту:
– Покажи мне, с какой стороны драться, и я это сделаю. – Большего ему не было нужно.
Хадит назвал его невеждой и потребовал выслушать и все понять. Тау выслушал. Но не был уверен, что многое понял.
Как можно планировать то, чего еще не случилось? Их действия зависели от того, что сделают Индлову и кого атакует Ослабляющая. Итембе вышел на стычку с тщательно продуманным планом. Тау видел, что из этого получилось.
– Помните, Ойяна – грубиян, – сказал им Джавьед, когда они построились на краю боевого поля. – Его посвященные Индлову будут такими же. Мы находимся на городском поле, и они постараются извлечь из этого все преимущества. Они пойдут жестко и резко, будут стремиться к быстрым убийствам и мгновенной победе. Если сдержите их первый натиск – заставите их сомневаться в себе.
