Маршалы Климент Ворошилов и Григорий Кулик, а также флагман 1 ранга Николай Кузнецов, занимали в 1939 году высшие командные должности в Наркомате обороны СССР. Вячеслав Молотов был Наркомом иностранных дел, да еще и куратором Северного морского пути. Встреча с ними руководителя Советского государства вполне объяснима. Но зачем на беседу был приглашен флагман 2 ранга Иван Исаков, в то время возглавлявший специальную военно-морскую комиссию СССР? Предлагаем версию нашего видения.
Эта комиссия была специально создана для решения особых задач и сумела сделать очень многое в интересах национальной обороны Советского Союза. Например, благодаря ее работе уже в 1939 году Краснознаменный Балтийский флот получил от Эстонии, Литвы и Латвии военно-морские базы на балтийских островах Эзель (Саарема) и Даго (Хиума), а также балтийские порты (Палдиски), Либава (Лиепая) и Виндава (Вентспилс). Это приобретение позволило нам плотно охватить Финляндию с юга.
Кроме того, в 1939 году комиссия под руководством Исакова вела (правда, безуспешные. — Авт.) переговоры с правительством Североамериканских Соединенных Штатов (САСШ) о продаже Советскому Союзу технической документации на линейные корабли типа «Вашингтон» или «Северная Каролина» и оборудования для них.
Конечно, прямых доказательств, что основной темой доклада Ивана Исакова 17 октября в Кремле были варианты возможной компенсации Рейха за аренду «Базис-Норд», у нас нет. Но зато мы точно знаем, что сразу же после возвращения Сталина из Львова, то есть с 20 часов 25 минут до полуночи 19 октября 1939 года у него состоялась беседа с Молотовым. Можно предположить, что именно во время этой встречи была сделаны наметки для размещения в Западной Лице секретной базы нацистов.
Вероятно, здесь же и появились наметки о технической помощи СССР из Германии, которая со временем превратилась в тяжелый крейсер «Лютцов», «юнкерсы» и «мессершмитты», броню для суперлинкоров «Советский Союз», плавучие краны «Демаг» (способных устанавливать в башни корабельные и береговые орудия крупного калибра). Но при этом нацисты не без тайного умысла отказались продать нам почти готовый тяжелый крейсер «Зейдлиц» (однотипный с «Лютцовом». — Авт.), который, в первую очередь, привлек внимание советских кораблестроителей во время посещения судостроительных заводов рейха. Кстати, чтобы скрыть факт передачи тяжелого крейсера «Лютцов» Советскому Союзу, броненосец, который под именем «Дойчланд» осенью 1939 года успешно крейсировал в Северной Атлантике, принял имя переданного СССР крейсера. А имя «Дойчланд» было передано некоему строящемуся авианосцу, которого в отличие от авианосцев «Граф Цеппелин» и «Петер Штрассер» в 1945 году советские солдаты так и не увидели. Приобретенный нами тяжелый крейсер обошелся советской казне в 10 655 миллионов рейхсмарок (около 116 миллионов рублей золотом).
Но «Лютцов» так и не стал действительно боевым кораблем. Спущенный на воду 1 июля 1939 года, он был продан Советскому Союзу с серьезными конструктивными дефектами. Начиная с июня 1940 года, немецкие кораблестроители из «Бюро Л» приступили к его достройке в акватории Балтийского судостроительного завода (№ 189) в Ленинграде. Управление кораблестроения Наркомата ВМФ считало, что «Лютцов» (в Ленинграде он стал крейсером проекта 83 и был переименован в «Петропавловск». — Авт.) — это весьма ценное приобретение, представляющее большой интерес для наших кораблестроителей. Но даже после начала Великой Отечественной войны он был использован только как несамоходная батарея, способная вести стрельбы из двух двухорудийных 203-миллиметровых башен. При этом в носовой башне уже на 22-м выстреле разорвало ствол одного из орудий. Так можно ли подобный корабль назвать действительно боевым и ценным приобретением для нашей кораблестроительной промышленности? Более того, завершение постройки купленного корабля целиком зависело от поставок механизмов и вооружения из Германии. В июне 1941 года готовность «Петропавловска» составляла около 51 % от полной готовности к ходовым испытаниям (по другим данным — около 70 %. — Авт.). Часть вооружения, в том числе все 105-миллпметровые установки и большая часть 37-миллиметровых автоматов, а также некоторые механизмы и агрегаты главных машин даже не поступили в СССР. А к 22 июня германские специалисты свернули работы и срочно убыли в Германию.
Но не стоит считать, что только недостроенный крейсер стал основой для расчета за секретную базу на Кольском полуострове. Вот как в 1991 году об этом рассказал журнал «Вопросы истории»: К кредитному соглашению (19 августа 1939 года) были приложены три закрытых товарных списка: А — советские заказы на кредит, Б — заказы в течение двух лет в обмен за поставки из СССР зерна и промышленного сырья, В — объем советских поставок Германии зерна и сырья в течение тех же двух лет на сумму 180 миллионов рейхсмарок.
В счет кредита по списку А (машины и оборудование) СССР сделал заказ на 201 миллион рейхсмарок: рыболовные траулеры, морские буксиры, машины, станки разного назначения, промышленное оборудование, измерительные и оптические приборы. До 21 июня 1941 года Германия выполнила заказов лишь на 24 процента. Советский Союз получил: металлорежущих и других видов станков 280 (вместо 1182), турбин 6 (вместо 7), прессов 27 (вместо 113), компрессоров 31 (вместо 124), экскаваторов 7 (вместо 80), локомобилей 24 (вместо 42).
Полностью были сорваны поставки в Советский Союз плавучих судоремонтных мастерских, рыболовных траулеров, буксиров, прокатных станков, мостовых кранов. Удовлетворительно были выполнены только обязательства по поставкам оптических и контрольно-измерительных приборов.
По списку Б Советский Союз в первый договорный год заказал промышленной продукции на 129 миллионов рейхсмарок. На 21 июня 1941 года Германия поставила промышленных изделий на 60 %. СССР получил из Германии: на 32,1 миллиона рейхсмарок разного рода машин и оборудования, на 12,1 миллиона рейхсмарок дюралюминия, 4639 тонн канатной проволоки, 6147 тонн железной и стальной ленты, 4008 тонн тонкого листа, 708 тонн оцинкованной проволоки. На 2 миллиона рейхсмарок было поставлено спецоборудования: оптические приборы для авиации, ВМФ, уникальное лабораторное оборудование для военной промышленности. В полном объеме были выполнены советские заказы на дюралюминий и остродефицитные металлы и металлоизделия. В плане укрепления обороноспособности Советского Союза большую ценность представляли поставки из Германии металлорежущих и других станков, заказы на которые германская сторона выполнила на 71,4 процента. Это дало возможность оснастить десятки заводов оборонной промышленности новейшими станками, в том числе уникальными — для расточки орудийных стволов, обработки крупных гребных валов для ВМФ.
По списку В было получено германских заказов на сумму 165,2 миллиона рейхсмарок.
За предоставление Германией некоторых видов вооружения, новейших машин, станков, промышленного оборудования и некоторых видов стратегического сырья Советский Союз расплачивался экспортом в Германию сельскохозяйственной продукции, нефтепродуктов, лесоматериалов, пушнины, промышленного сырья и цветных металлов. В количественном отношении эти поставки составляли: хлопка 12,1 тысячи тонн (на 9,6 миллиона рейхсмарок), нефтепродуктов — 61,1 тысячи тонн (в том числе бензина — 7,3, газойля —16,5, смазочных масел — 34,0), бензола — 2,0 тысячи тонн, марганцевой руды — 69,6 тысячи тонн, платины — 292 килограмма, пушнины на 10 миллионов рейхсмарок.
