Я много обнимаю его, целую и стараюсь развеселить. Запрещаю себе когда бы то ни было снова сомневаться в его отношении ко мне, и… нам идет это на пользу.
Замечаю как мало, оказывается, нужно было для того, чтобы он снова начал стремиться домой. Ко мне. Мы по-прежнему особо не появляемся на людях, но теперь до этого нет никакого дела. Не могу разобраться, почему публичность раньше казалась необходимой? Как будто затмение нашло. Шальные, безобразные мысли, рожденные главными страхами в моей жизни, которые едва не ожили, как только я в них до конца поверила.
У нас дома много тихого уютного счастья. Робких разговоров о будущем — Егор все еще не может поверить, что «Ягненочка» покупают, и говорит на эту тему с легкой иронией и саркастическими усмешками, через предложение добавляя «если ничего не изменится» или «если Голливуд не одумается», на что я без устали повторяю: «Не одумается, не сомневайся даже. Там умные люди работают».
— Успех этой истории — малая компенсация, которую мы просто обязаны получить за все, что пережили, — убеждаю его.
Пока я занимаюсь делами в бюро, Егор в поте лица работает над сценарием по собственной книге.
— Ничего подобного я больше не напишу, — говорит мне однажды. — Поэтому из опыта, подаренного «Ягненочком», просто обязан выжать все, что только возможно. Санников прекратил на меня охоту, поэтому я хочу вновь заняться сериалами. Вернусь в Россию уже опытным чуваком с крутым резюме, — посмеивается.
— Их канал без тебя загнется, — я действительно так думаю. Критик Тереза Веленски уже написала у себя на странице, что без Озерского «Денечки», безусловно, станут лучше, но лично она их смотреть не собирается. — Сначала ты ушел, затем твой отец… он, кстати, точно уверен в принятом решении?
— Ага. Новость о съемках «Ягненочка» потрясла его. Отец едва не лопнул от гордости и уже официально объявил, что заканчивает сезон и не будет продлевать контракт. Я тоже чувствую… знаешь, что вырос из «Выходного».
— Куда там! Мистер Голливуд! — округляю глаза, он смеется. Обнимает меня и прижимает к себе, склоняет голову и укладывает ее мне на плечо. Я тут же принимаюсь гладить его.
— Как ты выносишь мое ежедневное нытье? Сколько нервов, блин! Надо курить.
— Я обожаю твое нытье. И тебя всего обожаю. И даже твою долбанную книгу, которую немного ненавижу, так как она посвящена другой женщине.
— Но последний-то абзац тебе.
— Самый маленький.
— Но зато какой важный, — Егор перестал настаивать, что концовка попсовая. Он целует меня в плечо, и от удовольствия я прикрываю глаза. Больше недели, как мы помирились, а я все не могу справиться с эмоциями во время его ласк и просто касаний. Тот период… начиная с нашей первой близости и заканчивая моей попыткой сбежать — словно не про нас был. Мы ведь когда начинали встречаться… мечтали именно о том, что происходит сейчас. Об обычной жизни под одной крышей, бесконечных разговорах по душам и поцелуях, за которые не стыдно. Огромное количество поцелуев, самых разных: нежных и глубоких, долгих и чувственных, страстных, прерываемых лишь рваными нетерпеливыми вздохами, и просто вот таких, как только что, — случайных, которые могут перерасти в нечто большее, а могут просто остаться на коже и греть, потому что оставлены по любви.
— Я хочу тебя, — шепчет Егор, и я улыбаюсь, понимая, что именно этот поцелуй — лишь начало вечера.
Время летит быстро, и день его отлета застает врасплох. Утро наполнено одновременно предвкушением нового витка в его карьере и грустью от предстоящей разлуки. Далее следует целый месяц непрерывных переписок, звонков через «скайп», заверений в том, что соскучились. Ловлю себя на мысли, что удивлена тому, как сильно повзрослела. И хотя я понимаю, что столь длительное расставание сейчас, когда мы только-только снова помирились — жестокая проверка нашим чувствам, ни разу не впадаю в тоску и не придумываю обиды. Урок я усвоила хорошо. А Егор уж точно никогда не будет с женщиной, в которой разочаровался. Порвать со мной сейчас было бы элементарно просто — единственным словом в смс'ке. Но вместо этого он шлет пошлые смайлы и требует откровенные фотографии.
Иногда он просто присылает «скучаю» среди ночи. У меня-то день, учитывая разницу во времени. Читаю сообщение и понимаю, что опять лежит без сна. Ему там нелегко справляться, в том числе учитывая далеко не идеальный английский. Регина, конечно, помогает очень сильно. Без нее бы осуществить задуманную авантюру было бы попросту невозможно. Егор пишет, что под впечатлением от работы коллег, ему не терпится перенять кое-какой удачный опыт, принести его в
Россию.
Мы оба стараемся. Наверное, с этого должны начинаться любые отношения: двое хотят быть вместе и стараются все сделать для этого. А время покажет. Не хочу забегать вперед.
Однажды мы встречаемся с Ксюшей. То ли по ее инициативе, то ли совершенно случайно, но уж точно не по моему желанию. После работы я заезжаю за Лесей, у нас запланировано совместное посещение бассейна, и паркуюсь возле подъезда, приготовившись ждать подругу.
Ксюша останавливает свой автомобиль напротив моего. Минуту медлит, а затем подходит ко мне, все еще сидящей за рулем и, попросив опустить окно, спрашивает, как я поживаю. Эта женщина точно без тормозов. Впрочем, больше она не кажется мне героиней ни романа, ни жизни Егора, скорее антагонистом, которого победили и который больше никому не интересен.
— Просто прекрасно. А ты? — отвечаю, оглядывая ее с головы до ног. Ксюша неплохо выглядит. Не блестяще, скорее уставшей и замотанной, но явно лучше, чем я бы мечтала еще недавно.
— Спасибо, помаленьку. Егор все еще в Штатах?
— Да. Скоро уже вернется.
— Ясно. Я бы хотела поблагодарить его… вас с ним за то, как сильно он помог Санни. И я хочу, чтобы ты знала — я не буду больше ему писать или звонить. Обещаю, — едва удерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза. — Вы меня не увидите. После прошлой с ним встречи… в общем, я не хочу больше раздражать его своим вниманием, но, пожалуйста, передай от меня благодарность. Я наломала дров и подвергла жизнь брата опасности. Я… постоянно об этом думаю. Мне кошмары снятся. Я хочу извиниться и сказать спасибо.
Ого, кого-то мучает совесть?
— Хорошо, я передам. Спасибо.
— Ты меня, наверное, ненавидишь.
— Да. Если честно — ненавижу. Ксюша, мы не будем дружить семьями, даже после твоих извинений. Я понимаю, что многие пары умудряются сохранить приятельские отношения даже после развода, но это не наш случай. Вы не будете общаться ни с Егором, ни с его родителями.
— Тебе досталась очень хорошая семья, Вероника. Я скучаю по ним всем. Особенно по Марии Петровне. Она хорошая и добрая. Береги уж их, хорошо?
— Непременно. Даже не сомневайся.
Она уже поворачивается уходить, как я окликаю:
— Ксюш, постой. На минутку, — я улыбаюсь, когда выхожу из машины. — А кто отец-то, скажешь? — показываю знаком, что сохраню секрет. Она подносит ладонь к лицу, сама расплываясь в улыбке. — Правда интересно.
