Тимофей припарковался у входа в главный корпус университета. Попрощавшись с девочками, я поспешила к его автомобилю.
— Мы успеваем? — уточнила у него, застёгивая ремень.
— Да. Встреча через сорок минут. Ехать недалеко.
— Спасибо за помощь.
— Это всего лишь моя работа, — улыбнулся мужчина и сосредоточился на дороге.
Вскоре мы подъехали к офисным зданиям и остановились у одной из контор. Илья уже стоял со своим адвокатом у входа и что-то обсуждал. Наши сопровождающие поприветствовали друг друга, а мы лишь обошлись молчаливыми кивками. Желания говорить с ним не было совершенно. К тому же, я сильно волновалась, боясь, что мой бывший может что-то выкинуть.
Нотариус принял нас спустя несколько минут. Он внимательно прочёл заявление бывшего и почесал свой лоб. При этом выглядел сильно озадаченным. От меня тоже потребовалась бумага, что подтверждала бы согласие на лишение отцовства. Пришлось переписывать с трафарета два экземпляра и стараться быть максимально спокойной. Только вести себя так, словно сейчас ничего не происходит, у меня не получалось. В какой-то момент задрожали руки. Уверенности, с которой Илья выводил свою подпись, и безразличие на его лице никак не вязались с моим состоянием. Я разнервничалась. Сомнения в правильности решения вновь закрались в душу. Вдруг, спустя годы, мой сын обвинит меня в том, что я лишила его отца? Мы ведь не знаем, как жизнь будет мстить нам за прошлое.
— Наталья? — на моё плечо опустилась рука. Тимофей посмотрел на меня и поджал губы, — Всё нормально.
Его твёрдый взгляд вселил уверенность. Будь, что будет!
Мы провели у нотариуса около часа. Вереницей бумаг, что выдавал принтер, казалось, можно спокойно обложить само здание. Под конец мне стало настолько душно, что из кабинета я попросту вылетела. Захотелось подышать свежим воздухом, прояснить мысли и успокоить ноющее сердце.
На крыльце стояли двое мужчин и курили, поэтому я опустилась по широкой лестнице в восемь ступеней и встала поодаль.
— Ну, что ж, — стоило услышать голос Ильи, как тут же вздрогнула от неожиданности, — дело наполовину сделано. С судьёй мы почти договорились. Остались лишь некоторые документы, которые ты должна предоставить, и можно навсегда прощаться.
Он достал из кармана пачку сигарет. Никогда не замечала за ним такой привычки. Даже по прошествии многих лет, человек по имени Илья Верухин останется для меня загадкой, потому что его поступок невозможно понять. Невозможно оправдать.
Да и как вообще теперь себя вести? Что потом сказать сыну? Достаточно ли будет объяснений? Глядя на Илью, впервые за долгое время осознала — он недостоин слов. Нет смысла зря сотрясать воздух. Этот мужчина совершает глупейшую ошибку в своей жизни, но я искренне желаю, чтобы он осознал это лишь на смертном одре, когда уже невозможно будет что-либо исправить. А мне, если судьба смилостивится, может и попадётся в жизни добрый и честный человек, готовый принять и полюбить Артёма, как собственное дитя.
Тут на парковку въехал знакомый мне автомобиль. И нет, это была не машина Степана. Чёрный Мерседес с тонированными окнами. Изящный, строгий, как и её хозяйка в тёмно-сером платье и лакированных туфлях. Марина Демьяновна обвела взглядом здание и поправила непослушный локон на идеально уложенной причёске. Увидев нас, она бесшумно захлопнула дверь автомобиля и застучала каблуком сначала по асфальту, а затем по тротуарной плитке.
— Илюша! — имя сына женщина произнесла с угрозой. — Я надеюсь, у тебя есть очень серьёзное оправдание своему поступку!
— Дай угадаю, Ира настучала?
— Неважно кто. Твоя невеста просто переживает. А эта… — она обратила на меня своё внимание, прищурилась и хмыкнула, снова обращаясь к сыну. — Я жду объяснений. Ты ведь не писал никакой отказной?
— Написал. И заверил уже. Мам, давай дома поговорим.
— Что?! Какое ещё «дома»?! Илюша! Это же твой сын!
— Пока что мой, а через пару недель перестанет им быть.
— Но…
— Замолчи уже! Не привлекай лишнего внимания к нам. Я сам разберусь со свей жизнью.
Марина Демьяновна начала нервно мять руки и уставилась под ноги. Затем вскинула голову и с ненавистью посмотрела на меня.
— Это всё ты, не так ли? Тогда вскружила голову моему сыну и сейчас не даешь покоя нашей семье? — её голос прозвучал как-то надрывно. На секунду меня даже проняло. Видно было, что она переживает, но насколько искренне? — Илья, я прошу… Нет, я требую немедленно отменить всё! Это же ребёнок…
У женщины на глазах появились слёзы, но мне отчего-то вспомнились события пятилетней давности. Почему же тогда Артём не был «ребёнком»? Что же изменилось теперь?
— Илюша… — женщина подошла ближе к сыну и начала тянуть его за рукав, повторяя свою просьбу. В другой ситуации моё сердце дрогнуло бы, но сейчас я лишь негодовала.
— Марина Демьяновна, перестаньте ломать комедию, — голос вмиг охрип. Только Бог сейчас в курсе, скольких усилий мне стоило заговорить с ней с несвойственной мне грубостью, — мы уже всё решили. Или же вы хотите отнять у меня Артёма и воспитать ещё одного мудака?
— Наташа! — пригрозил мне бывший.
— Илья, хватит уже угрожать, — на меня в этот момент напала такая слабость, что начал заплетаться язык. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не выдать своего состояния. — Вы только так и умеете. Ни капли человеческого отношения. Можешь быть спокойным: после того, как суд сожжет между нами мосты, мы перестанем существовать для тебя, а ты — для нас с сыном. Не это ли выход из той ситуации, которую создал наш общий знакомый?
— Общий знакомый? — переспросила мать Ильи.
— Кстати, чего это его не видно, а? Неужели кинул? Или моё послание так и не дошло адресата?
— И не дойдёт. По крайней мере, не от меня.
Он лишь неопределённо усмехнулся и закурил, смотря куда-то наверх.
— Илюша! — вновь попыталась воззвать к нему мать, но подошли адвокаты, и женщине пришлось замолчать.
— Всё готово, — сообщил мне Тимофей и потянул за собой в машину. Едва мы отошли, как Марина Демьяновна накинулась на сына с допросом. Тот уже не сдерживаясь начал ей грубить, но вскоре слова стали не различимы. Я подождала, пока Лугинин достанет ключи от автомобиля и спряталась ото всех на заднем сидении, за тёмными окнами, мечтая никого больше не видеть и не слышать. По дороге сюда, мне казалось, что не сдержусь, расплачусь или устрою истерику. Однако всё прошло спокойно. Даже появление мамы Ильи мало задело. Наверное, успокоительное, что подогнал с утра отец, способно усмирить даже слона.
Тут начал звонить мобильник. Это был Женя, и я решила ответить.
— Тусь, привет.
— Здравствуй.
— Слушай, я не люблю ходить вокруг да около. Из-за чего вы поругались с ней? Она сама не своя.
