— Ты согласна, Вильена? — интимно прошептал ректор.
— Я… мне надо подумать, — выдохнула Люба.
Руки мужчины сомкнулись на её запястье, Вальдемар медленно поднес ладонь девушки к губам и поцеловал. На этом моменте их прервали. У ректора завибрировал артефакт связи.
— Идите на занятия, Вильена, — мягко приказал мужчина, — очень надеюсь на ваше согласие.
Люба неопределенно кивнула и сбежала из кабинета.
В голове царил кавардак. Мысли метались в голове, сшибая друг друга. Предложение ректора стало для неё шоком, Люба уже убедила себя в том, что лорд Вальдемар никаких романтических и матримониальных планов на неё не имеет, и вдруг такое предложение.
Что делать она просто не представляла. Интуитивно Люба чувствовала, что мужчина не врал, но в отношении лорда Вальдемара это мало о чем говорило. Он прекрасно научился играть словами, чего только стоит клятва отчиму. Поможет при поступлении так же, как своему сыну. И ведь не соврал ни словом! Поклялся, но делать ради сводного брата Вильены ничего не будет. Мало того, он нарушит клятву, если станет помогать.
И вот теперь. Это подозрительное предложение руки и сердца, как снег на голову посреди лета. Зачем? Умных девушек и женщин полно, аристократок тоже найти не проблема, так почему же ректор выбрал именно её? Неужели он разглядел в ней ведьму, или что-то подозревает?
Она задумалась о том, может ли быть настоящей симпатия ректора? И пришла к выводу, что такой вариант не стоило сбрасывать со счетов. До этого разговора от лорда Вальдемара Люба чувствовала только небольшой интерес и расположение. Никакой любовной страсти, сильного желания, или всепоглощающей нежности. Хотя, когда Вальдемар подошел к ней и поцеловал ладонь, внутри что-то сладко отозвалось.
С одной стороны Любу пугало предложение ректора, но с другой — она чувствовала, что ей приятно внимание этого мужчины. Она уже забыла за долгую жизнь на земле каково это: быть женщиной, которая нравится.
Люба рано овдовела. У мужа внезапно обнаружили рак легких на последней стадии, за несколько месяцев любимый сгорел, оставив её одну с двумя детьми. Любовь Игоревна долго не могла оправиться после смерти мужа, а потом настали лихие девяностые. Дети только становились на ноги, сын оканчивал институт, дочь перешла в одиннадцатый класс. Работы не было, цены выросли в десятки раз, и все силы уходили на выживание. Когда положение стабилизировалось, думать об отношениях с мужчинами было уже поздно, и Люба посвятила себя детям и внукам. Сначала родным, а потом приемным.
Её воспоминания прервал низкий гул — аналог школьного звонка. Таким образом, студентам сообщалось о конце занятий. Скоро начнется лекция по артефакторике, надо заниматься учебой, а не анализом собственного прошлого и чувств. Люба решила, что подумает о предложении ректора потом.
Сей немудреный план реализовать не удалось. Перед аудиторией её отловила Тиана и начала допрос. Подруге хотелось знать, почему Вильена пропустила занятие. Пришлось рассказать о приезде отчима и последующем разговоре. Тиа сразу поняла, чем закончится история.
— Отец предложил тебе предварительную помолвку? — восторженно спросила она.
— Да, но… он что говорил тебе про это? — мысль о том, что лорд Вальдемар обсуждал её кандидатуру с детьми, Любе не понравилась.
— Нет, что ты! — отмахнулась Тиа, — но ведь это и так понятно. Если перезаключить договор об опекунстве, то это будет означать, что кроме как любовницу он тебя не воспринимает. Это не очень хорошо для твоей репутации. Отец — человек благородный.
— Вот оно как…
Разобраться в магии оказалось намного проще, чем в отношениях и морали высшего общества. Любовница ректора — это не стыдно, а пересказ того, как её полапал Тортис — стыдно. Любовница без договора об опекунстве — это хорошо для репутации, а с договором — плохо. Логика где-то потерялась. Примерно это она и рассказала Тиане.
— Ну что ты, это просто. Если договора об опекунстве нет, то это значит, что любовница имеет шанс стать законной супругой, — пояснила дочка ректора, — если договор заключен, значит, на брак ей нечего рассчитывать.
— То есть опекун не может потом жениться на девушке? — уточнила Люба.
— Может, конечно, но у тебя другой случай. Восемнадцать тебе стукнет через два месяца, твой отчим никакого власти не имеет, пока ты учишься в академии. И, значит, если у ректора серьёзные намерения, то он сразу же заключит договор о помолвке, — Тиана говорила таким тоном, будто бы объясняла прописные истины.
— То есть ты считаешь, что твоему отцу нет смысла перекупать у отчима опекунство на два месяца?
— Да, я так считаю, но полагаю, что папа решил полностью исключить любое влияние лорда Лакима. А чтобы у тебя не возникло проблем с репутацией, пустить слухи о предварительной помолвке, — Тиа улыбнулась, — знаешь, я ничего не имею против вашей свадьбы. Отец выгодный жених. Ему неоднократно пытались навязать брак. Такие мымры, прости добрая Матерь! Ты гораздо лучше!
Разговор об охотницах на лорда Вальдемара пришлось прервать, началась лекция. Усилием воли Люба запретила себе думать о предложении ректора и сосредоточилась на получении знаний. А в обед их ждала неожиданная встреча.
Войдя в студенческую столовую, Тиана вдруг резко замолчала. Проследив за её взглядом, Люба наткнулась на высокомерную улыбку подтянутого шатена. Увидев, что его заметили, парень чуть склонил голову в приветствии и двинулся к ним.
— Кто это? — прошептала Люба.
— Это — Коллин Маерли — мой жених по предварительному договору, — зардевшись, выдохнула Тиана.
Глава тридцать вторая. Коллин Маерли
Бывают люди, которые просто не нравятся с первого взгляда. Вроде бы и ведут себя достойно, интересные и приятные собеседники, неплохие специалисты, а все равно что-то царапает. Будто внутренний голос говорит: «Не верь ему». И сейчас Люба испытывала похожее чувство, глядя на Коллина.
Подтянутый, гибкий шатен с безупречными манерами. Одет с иголочки, немного высокомерен, но тут практически все аристократы такие. Он вежливо улыбался Вильене и всячески флиртовал с Тианой: целовал ручки, рассыпал комплименты, но было в нём что-то неискреннее. «Ну-ка, мальчик, покажи свое нутро, — думала Люба, глядя на жениха Тианы, — не просто так моя ведьминская интуиция подняла голову».
Как только девушки разделились, и Тиа отошла припудрить носик, Коллин сразу стал обаять Любу.
— Вильена, мы с вами так и не встретились в городе! Предлагаю исправить эту досадную случайность, — начал Коллин, но, увидев скептическое выражение на лице девушки, бухнулся на одно колено и начал целовать Любе ручку. — Вы стали еще прекраснее, госпожа моего сердца! Не отказывайте мне, иначе я умру от печали!
— Умирайте, — ледяным тоном сказала Люба, выдернув ладонь из рук парня, — я по этому поводу плакать не буду.
Коллин медленно поднялся с колен, взгляд его не обещал ничего хорошего.
