– Ты же знаешь, что это бесполезно. Я раньше спала с тобой в одной спальне. Ты храпишь, когда спишь по-настоящему, – говорит Беатрис с другого конца комнаты.
Вот в чем беда сестер: они слишком хорошо друг друга знают.
Я открываю глаза, поднимаюсь со стула и беру в руки книгу Монтескье, которую уронила, когда заснула.
– Меня должен беспокоить тот факт, что ты прячешься за папиным столом? – спрашиваю я.
Я знаю Беатрис как облупленную – ее действия могут быть продиктованы различными причинами, хотя ни для кого в семье не секрет, что наш отец часто хранит в столе наличные деньги. Не очень большую сумму, конечно, но…
Беатрис подходит ко мне, ее взгляд скользит по книге, которую я держу в руке.
– Монтескье? Ты что, решила стать поборником равноправия? – В ее глазах мелькает огонек.
Я не обращаю внимания на шутливую нотку в ее голосе и не реагирую на ее любопытство.
– А что ты там делаешь? Зачем роешься в папином столе? – отвечаю я вопросом на вопрос.
На этот раз очередь Беатрис смущаться.
– Деньги?
Беатрис вздрагивает.
– Ты получила весточку от Алехандро? – спрашиваю я.
Из всех нас Беатрис и Алехандро были наиболее близки друг другу. Возможно, оттого, что они близнецы. Без сомнения, она больше остальных переживала его разрыв с семьей. Беатрис родилась первой, и этот факт всегда находил отражение в их отношениях. Она позволяла себе в любое время дня и ночи тайком покидать дом, прихватив из кухни пакеты с продуктами и вещами. Она, конечно, говорила, что продукты и одежда передаются благотворительной организации, но от сестер невозможно ничего скрыть.
Беатрис смотрит на закрытую дверь, и в ее глазах мелькает страх. Наш отец нашел в себе силы отречься от единственного наследника, так что никто из нас не застрахован от его гнева, даже любимая дочь.
– Алехандро сейчас в Гаване, – тихо признается она. – Ему нужны деньги.
– Так вот почему ты хотела пойти на вечеринку? Чтобы встретиться с Алехандро?
Она кивает.
– Беатрис.
Выражение ее лица становится вызывающим.
– Он мой брат. А как я, по-твоему, должна себя вести?
– Если отец узнает…
– И что тогда? Он отречется и от меня тоже?
– Да.
– Ну и пусть. Пусть так и будет. Я не могу продолжать притворяться, что все нормально, когда это не так. Я не могу делать вид, что наша семья цела, когда это не так. Что же такого плохого сделал Алехандро?
– Он пытался убить президента, – шепчу я. – По крайней мере он был замешан в покушении.
Возможно, он не был среди тех, кто штурмовал президентский дворец, но он все равно принимал участие в организации нападения.
– Ему нужна наша помощь, – настаивает Беатрис.
– Ему нужно покинуть Кубу, – возражаю я. Как долго Алехандро сможет скрываться от Батисты? Как скоро он будет убит?
Дедушкины часы звонят, и Беатрис не успевает ответить. Я договорилась встретиться с Пабло за обедом в ресторане в китайском квартале города. Если я сейчас уйду, то, надеюсь, не опоздаю. Незапланированный сон отнял у меня почти весь день.
Я не выпускаю томик Монтескье из рук.
– Мне нужно идти. Мы можем продолжить наш разговор позже.
Беатрис закатывает глаза.
– А нам стоит его продолжать? – Она переводит взгляд на Монтескье и снова смотрит на меня. – Ты встречаешься с Анной?
Разговаривая друг с другом, мы мастерски освоили искусство читать между строк и научились говорить на личные темы так, чтобы не произносить лишних слов и не привлекать внимание родителей. Беатрис ни на секунду не сомневается в том, что у меня встреча с кем угодно, но только не с Анной, и в этот момент между нами воцаряется перемирие. Беатрис будет смотреть в другую сторону, когда я отправлюсь на свое свидание, а я, в свою очередь, ничего не скажу о том, что она помогает нашему брату. Если бы мы были младше, то, вероятно, скрепили бы нашу договоренность тайным рукопожатием или чем-то подобным. Теперь все что мне нужно, – это кивнуть и сказать несколько прощальных слов, прежде чем я выйду из дома…
На выходе я сталкиваюсь с Марией. Иметь трех сестер равносильно проклятию.
Спускаясь по парадной лестнице, спрятав в сумочку письмо, адресованное Пабло, я перебрала все возможные предлоги, чтобы Мария не последовала за мной, но она привязалась ко мне словно тень.
– Ну пожалуйста, Элиза. Я только что закончила уроки математики. Мы можем пройтись по магазинам. Мне нужно новое платье.
– Я очень сомневаюсь, что тебе действительно нужно новое платье, – со смехом отвечаю я.
Несмотря на то что Мария из нас самая непослушная, наша мать настойчиво наряжает ее словно маленькую куклу. Каждое ее новое платье превосходит предыдущее. Разница в возрасте между Марией и мной отчасти объясняется охлаждением между нашими родителями и потерей ребенка из-за выкидыша. В то время как между мной, Изабель, Беатрис, а когда-то и Алехандро, были близкие и доверительные отношения, Мария из-за возраста была от нас в стороне и полностью находилась под крылом у мамы.
Мария надувает губы.
Меня переполняет чувство вины, и я решаю попробовать другую тактику.
– Я встречаюсь с Анной за обедом, – лгу я. – Что, если, когда я вернусь, мы купим тебе мороженое?
Она колеблется.
– С кокосом?
Она неравнодушна к сладкому – это еще один секрет, который мы не слишком скрываем.
– Любое, какое захочешь.
Я не сержусь на нее за то, что она попыталась увязаться за мной. С каждым новым актом насилия в Гаване в нашем доме появлялись новые ограничения. Батиста мог кого угодно убеждать, что беспорядки ограничиваются несколькими инцидентами, которые были успешно подавлены, и ситуация находится под его контролем – но только не нашу маму. Она ему не верила и не хотела подвергать своих дочерей риску. Еще одна причина, почему сегодняшняя прогулка должна быть тайной.
Благодаря мороженому мое свидание состоится. Я выхожу из дома, оставив Марию играть на пианино, и направляюсь в центр Гаваны, уже опаздывая на несколько минут. Я преуспела в искусстве тайком покидать дом и немного жалею о том, что не делала этого раньше. Даже представить не могу, какой интересной и полной приключений могла бы быть моя жизнь.
Я прохожу через огромные ворота на въезде в Баррио Чино и оказываюсь в незнакомой мне части города. Гавана и ее тайны. Когда мы с родителями обедаем вне дома, то посещаем обычно любимые заведения – La Zaragozana или один из множества французских ресторанов, возникших в последние годы. Сколько себя помню, в этом районе я не была никогда.
Здесь также ощущается влияние, которое сахар оказал на наши судьбы – именно он много лет назад привлек на наш остров китайских рабочих. Некоторые из них, после окончания контрактов, вернулись в Китай, но многие остались и обосновались в Гаване и ее окрестностях.
