Ничто так не вселяет страх, как произвол властей и незаконный арест. У меня не было сомнений в том, что Куба отличается от любого из тех мест, которые я посещала раньше. Но в то же время у меня не получалось сопоставить картины, которые я многие годы видела в новостях по телевизору – старинные автомобили, выкрашенные в яркие цвета, волны, разбивающиеся о берег, романтичная архитектура, – с мрачными напутствиями, которыми провожали меня двоюродные бабушки.
Мои бабушки заботятся обо мне и моих кузенах с кузинами, но когда речь заходит о Кубе, к ним возвращается тот ужас, который им довелось испытать и который даже по прошествии времени не удалось забыть. Я пыталась объяснить, что многое изменилось, что сейчас не 1959 год, что революция завершилась, что в Гаване снова открылось американское посольство и мы возобновили дипломатические отношения с Кубой.
Но мои доводы были бессильны. И поэтому, когда Мария настояла на том, чтобы я взяла с собой ее четки, спрятав их в сумке, я, принимая во внимание то, что и так сильно рискую, перевозя прах бабушки, возражать не стала. Дополнительная удача мне не помешает.
Я прошла вперед, двигаясь за другими путешественниками.
Пожалуйста, просто помоги мне отвезти бабушку, и я обещаю тебе, что до конца путешествия буду держаться подальше от любых неприятностей.
Один из офицеров коротко мне кивнул, и я быстро убрала свою сумку с ленты. Внутри меня все ликовало, когда я направилась в зону выдачи багажа.
Я забрала остальные вещи и прошла по зеленому коридору мимо таможенной службы. С каждым шагом нервное напряжение спадало, и ему на замену пришла радость сродни той, которую испытываешь накануне Рождества. Я ждала этого момента всю свою жизнь.
Я вышла из здания аэропорта, и перед моим взором предстала Гавана. Я впервые в жизни вдохнула воздух Кубы. Несмотря на легкий ветерок, воздух был очень влажным, и я почувствовала, что мои волосы начали прилипать к шее. В январе в Гаване так же жарко, как в Майами. Я открыла сумку и достала солнцезащитные очки.
На пешеходной дорожке рядом с аэропортом царил хаос: друзья и родственники обнимали друг друга, тут и там слышалась громкая испанская речь, люди загружали сумки в огромные багажники ретро-автомобилей, перекрашенных в яркие цвета. Очевидно, владельцы очень гордились своими машинами.
Передо мной была толпа людей, некоторые из них держали в руках таблички с именами. Я рассматривала их в поиске Анны Родригес. Я не могла дождаться встречи с женщиной, о которой моя бабушка столько рассказывала – и ее рассказы были наполнены ностальгией и любовью.
С самого раннего детства мы были неразлучны. Ее семья жила по соседству с нами, и мы часто играли вместе в саду. Марисоль, я рассказывала тебе о том, как однажды решила перелезть через стену между нашими домами?
Дружба бабушки с Анной мне всегда напоминала историю Люси и Этель, причем, судя по всему, моя бабушка была в роли Люси.
– Марисоль Феррера?
Я обернулась, услышав свое имя, и лицом к лицу столкнулась с мужчиной, который стоял, прислонившись к ярко-голубому кабриолету с массивной хромированной решеткой и белыми полосами по бокам.
– Да?
Он отошел от машины и элегантной походкой направился в мою сторону, полы его гуаяберы
[3] колыхались на ветру.
Он поприветствовал меня, обратившись ко мне на очень правильном английском, и протянул руку.
– Меня зовут Луис Родригес. Моя бабушка попросила встретить вас. Она приносит извинения за то, что лично не смогла приехать – сегодня ей нездоровится.
Я пожала протянутую руку, почувствовав прикосновение мозолистых пальцев. Его рукопожатие было крепким, а кожа – теплой. Он коснулся внутренней стороны моего запястья, и когда он отпустил мою ладонь, я почувствовала, как дрожь пробежала по моему телу.
Я моргнула и, слегка прищурив глаза, рассмотрела его, сожалея о том, что недостаточно внимательно слушала Беатрис, когда та рассказывала про семью Анны.
На вид ему было столько же лет, сколько и мне, может, на пару лет старше – где-то тридцать пять. Волосы густые и чуть светлее моих – не черные, а, скорее, каштановые. У него были смуглая кожа и темно-карие глаза, вокруг которых разбегались лучики морщинок. Аккуратная борода обрамляла подбородок.
Это такая красота, которая редко встречается у мужчин – отдельные черты кажутся невзрачными, но в их сочетании проявляется мощная харизма, которая привлекает ваше внимание, и вы не можете пройти мимо.
– С ней все в порядке? – спросила я, перейдя на испанский. Я старалась не обращать внимания на приступ волнения, из-за которого у меня сжимался желудок.
Его полные губы расплылись в улыбке, сразившей меня наповал. Мне показалось, что я его удивила.
– Она в порядке, – ответил он на испанском. – Просто устает, ведь ей уже много лет.
Моя бабушка умерла в семьдесят семь лет. Значит, Анне уже почти семьдесят восемь.
– Она с нетерпением ждет встречи с вами. Все последние недели она только о вас и говорила.
Он наклонился вперед, взяв в одну руку мой большой чемодан, а в другую сумку.
– Можем идти? Больше ничего нет?
Я кивнула. Он проигнорировал мои слова о том, что я сама могу донести багаж, и мне ничего не оставалось, кроме как проследовать за ним к машине. Я не удержалась и провела рукой по ее гладким изгибам.
– Первый раз на Кубе? – спросил он, положив в салон маленькую сумку и открыв для меня пассажирскую дверь.
– Да.
Я уселась на огромное сиденье и принялась рассматривать салон. Кресла были обиты кожей, которая когда-то давно была белой, но за долгое время приобрела кремовый оттенок. Я представила себе, как моя бабушка сидела в похожем автомобиле, а на ней было надето одно их тех платьев, что я видела на старых фотографиях, где была запечатлена ее жизнь на Кубе. На мгновение я почувствовала себя путешественником во времени.
Я подождала, пока Луис не загрузил сумки в багажник и не уселся за руль. Затем он завел старый мотор. Я инстинктивно потянулась за ремнем безопасности и оторопела, когда ничего не нащупала.
Точно.
Я действительно оказалась в другом времени.
– Это поразительно. Вы своими руками восстановили этот автомобиль?
– У меня есть двоюродный брат. У него руки растут из нужного места. – Он ласково похлопал по приборной панели. – У нее непростой характер, но я хорошо о ней забочусь, и она отвечает мне взаимностью.
Я усмехнулась.
– Так ваша машина женского пола?
– Конечно.
Выезжая на дорогу, он просигналил и помахал из окна рукой проезжавшему мимо автомобилю. На шоссе мы оказались в компании самых разных машин – от классических квадратных до более современных. Некоторые автомобили не утратили свой первоначальный вид, как и автомобиль Луиса; а некоторые выглядели так, словно их собрали непонятно из чего и они не разваливаются только благодаря молитвам владельцев. Мы набрали скорость, пальмы проносились мимо нас, и мне пришлось схватиться за дверцу. Несмотря на свой почтенный возраст, машина оказалась удивительно резвой. Мои волосы развевались на ветру, благодаря которому жара уже не ощущалась так сильно.
