— Денис
— Не нужно ничего говорить, Заразочка. Просто с сегодняшнего дня всё будет по-другому. Теперь я знаю, что смогу встать на ноги. Что смогу сделать тебя по-настоящему счастливой. Только скажи, у меня есть шанс? После всего, что было за эти полтора года, ты ещё любишь меня? Хочешь быть со мной?
— Теперь глупый ты, Велинский.
— Ты не ответила.
— Я люблю тебя, дурачок!
Денис
— И я тебя, Заразочка моя, — шепчу, прижимая к себе Катю.
Черт, как же хочется взять её на руки, унести в постель и зацеловать каждый участок кожи, подарить наслаждение. Но приходится довольствоваться малым: обнимать, гладить её тонкую шею, вдыхать любимый запах.
Моя сильная девочка. Она терпела мою отчуждённость, безразличие. Не плакала, не устраивала истерик, всегда собранная, нежная. Она намного сильнее меня. Переносила всё с высоко поднятой головой, в то время, как я умирал, горел в личном аду.
Никто не знает, что это такое: быть привязанным к кровати, лежать, словно бревно, без возможности перевернуться. Никто не знает, что ты чувствуешь, когда ходишь под себя, а потом собственная женщина или мать убирают и моют тебя.
И нет, это не унижение, это намного хуже. Мне хотелось орать в голос, рвать на себе волосы. Плакать. Да, удивительно, но эти солёные капельки могут облегчить в душе боль, не навсегда, но на некоторое время.
Должен был, наверное, сразу взять себя в руки, сражаться и бла-бла-бла. Но потом понял, что н**уя я никому не должен. Единственное, что я мог делать, это держать все в себе, чтобы мои женщины не страдали ещё больше.
Отчаяние затопило меня. Хотелось остаться одному и сдохнуть. Не тянуть за собой на это дно свою Заразочку. Любимая не для этого рождена, чтобы из-под меня убирать. Её на руках носить нужно, а вместо этого она меня практически носила. Даже вспоминать не хочу своё состояние.
Всё изменилось не после громких речей доктора, его аргументов и веских доводов о том, что я встану на ноги. На меня это не действовало, всё-таки это платный специалист и он будет тебе в уши капать все, что угодно, лишь бы ты платил.
Всё изменилось, когда в ногах появилась чувствительность. Я загорелся. У меня появилась надежда. С этого момента моё утро начиналось с тренировки. Было больно, адски больно. Но эта боль было самым прекрасным чувством на свете. Лучше больно, чем ничего не чувствовать.
Я отказывался от обезболивающих, потому что снова боялся не почувствовать ног. Врач хватался за голову и читал мне нотации, что нельзя так, что нужно все делать постепенно. Да с хер ли, если после каждого упражнения я чувствовал себя лучше, сильнее. Я видел, что мои тренировки приносят плоды, конечно, и лекарства, и массажи действовали положительно, нельзя этого отрицать.
В то время думал, что самое страшное позади, но как я ошибался. Почувствовать ноги — это прекрасно. А вот набраться смелости и встать после шести месяцев, это нужно набраться храбрости. Тем более, я хотел быть в этот момент один.
Сегодня как раз сложились все обстоятельства, и я остался один. Знал, что мне нужно торопиться, потому что, скорее всего, Катя мчится со всех ног домой. Но тянул до последнего. Прокручивал в голове всё, что я хочу сделать для Заразочки, разгонял в душе огонь и, наконец, встал.
Это шок. Ноги словно сделаны из ваты, они не удержали меня, и я упал. Но самое прекрасное, я успел почувствовать, каково это, снова стоять на своих двоих. Насколько это сладкое чувство. Я был счастлив. И теперь, смотря в любимые глаза, я был уверен, что встану, костьми лягу, но встану. И первое, что я сделаю, это женюсь на своей Заразе. Потому что таких женщин, как она, нельзя упускать.
— Любимая, — у меня задрожал голос от волнения.
— Что? Тебе плохо? Где болит? Может, в больницу? — запаниковала Катя, ощупывая меня.
Вот паникёрша, нельзя теперь немного поволноваться.
— Выходи за меня, — быстро проговорил я.
Черт! Не так я планировал делать предложение.
Катя широко распахнула свои прекрасные глаза, открыла ротик, чем, конечно, провоцировала меня на поцелуй.
— Ты делаешь мне предложение?
— А я разве не по-русски спросил? — закатил глаза, ну что за женщина?
Зачем переспрашивать, когда я и так волнуюсь? Каждая секунда сжигает кучу нервных клеток.
— Ты язвишь, — ещё больше удивилась Катя. Нахмурился, да что такое!!! Проигнорировал.
— Ты выйдешь за меня! — не спрашивал, а утверждал.
— Выйду, — подтвердила и заулыбалась.
Интересно, она осознает, насколько она сейчас красива? Её улыбка ослепляла меня.
— О боже, дети, я так рада! — раздался голос мамы. Она стояла в дверях и плакала.
— Ирина Викторовна, вы должны быть на семинаре.
— Его отменили, и слава богу, а то я бы так и не узнала о предложении. Денис, сказал бы мне, я бы купила кольцо, — проворчала мама.
— Я сам куплю, — поцеловал пальчики Заразочки, её щёчки покраснели.
Расширенные зрачки, прерывистое дыхание, не я один схожу с ума.
— Так, мы просто обязаны приготовить праздничный ужин. Сынок?
— Да мам.
— Я рада, что ты пришёл в себя, — проговорила мама и скрылась в направлении кухни.
— Я думаю, мама будет рада, если ты побудешь с нами на кухне, — улыбнулась Катя.
— Конечно, — ответил я и улыбнулся. — Спорим, я буду первый возле мамы.
— Что?
Пока Заразочка приходила в себя, я мчался на коляске на кухню, чуть не упал на повороте.
— ДЕНИС! — закричала злая Заразочка, а я весело рассмеялся.
Как же хорошо снова жить!
Часть 6
Екатерина
Сижу смотрю, как Денис передвигается по кухне на ходунках, такой довольный и счастливый, кофе мне наливает, как будто я сама себе не могу приготовить.
— Может, ты сядешь?
— Заразочка, ты такая нудная, — морщится Денис. — Знаешь, как я за семь месяцев насиделся? Всю задницу отсидел.
— Не знаю, ты свою задницу от меня прячешь, — прищуриваю свои глаза, Денис краснеет.
Это очень щекотливая тема, которую уже нельзя замалчивать.
— Катя — начинает Денис, присаживаясь напротив меня.
— Что «Катя»?
Не знала, что Денис умеет краснеть, но за последний месяц это происходит всё чаще. Когда он начал вставать, ходить на ходунках, у меня был интересный разговор с врачом о нашей сексуальной жизни. Я тогда краснела не хуже Дениса, пытаясь узнать, могу ли я удовлетворить своего мужчину, не сделаю ли ему хуже. Врач объяснил, что мы можем возобновлять сексуальную жизнь. Для меня это было важно, всё же Денис молодой мужчина со своими потребностями, и я хотела, чтобы он чувствовал себя полноценным, здоровым.
