— Поговори с мамой, она переживает, — подъезжая домой, попросила Дениса.
— Я так виноват перед вами, — любимый отводит взгляд.
— Нет, ты не виноват. У тебя тяжёлый год, свои личные переживания внутри, которые нам не понять, и ты имеешь право уйти в себя, просто иногда возвращайся, мы скучаем, — улыбнулась.
— Кого мне за тебя благодарить? — улыбнулся Денис.
— Ой, прекрати, пошли в дом. Ирина Викторовна заждалась.
Когда мы зашли, я оставила Дениса с Ириной Викторовной наедине. Им тоже нужно о многом поговорить. Долго скрываться не получилось, за мной пришли и увели на кухню, где нас вкусно накормили. Потом мы пили горячий чай с печеньками и разговаривали.
— Когда у тебя заканчивается контракт с Мишель? — спросил любимый, уводя из-под моего носа печенье.
— Остался месяц, мы управились раньше положенного срока, Мишель в восторге.
— Что тебя тревожит?
— Скажи, ты хочешь остаться в Америке? — спрашиваю и задерживаю дыхание.
— А ты? — так же осторожно спрашивает Денис.
— Хочу, — честно признаюсь, — очень хочу. Мишель предложила мне продлить контракт.
— Ты согласилась?
— Нет, я сказала, что подумаю над её предложением.
— Если это из-за меня, то я только «за», будем жить рядом с мамой, — улыбнулся Денис, целуя довольную Ирину Викторовну в щеку.
— Ох, дети, я так рада. Как представлю, что вы уедете в другую страну, сердце кровью обливается.
Вечером, когда мы готовились ко сну, любимый спросил:
— После работы с Мишель у тебя в Росси не будет отбоя от клиентов с большим чеком, плюс больше 70 % рынка твои. Ты так стремилась к этому и так просто отказываешься?
Грустно улыбнулась и обняла любимого за талию. Потёрлась носом о грудь и призналась:
— Порой мы бежим за идеализированной мечтой, думая, что, достигнув её, станем счастливы. Но когда достигаем, понимаем, что не в этом счастье. Мне не нужно никакое лидерство. Я счастлива только потому, что ты рядом. Я счастлива с тобой.
Денис
— Соскучилась по России? — любимая уже вся извелась, сидеть спокойно не может.
— Немного, — улыбнулась.
— Я тоже соскучился, — притянул к себе и вдохнул любимый запах.
Мы полетели в Россию, чтобы продать недвижимость и бизнес отца. Покупателей нашли, теперь осталась формальность. Всего пару подписей, и мы свободны. Не знаю, как для Кати, но для меня это, словно глоток свежего воздуха: избавиться от всего, что связано с отцом.
Слова следователя до сих пор звучат в моей голове. Я знал, что он за человек, даже пытался ему подражать некоторое время, но никогда не думал, что он способен убить собственного сына.
— О чём ты задумался? — нахмурившись, спросила Заразочка.
Все она всегда замечает и сейчас разглаживает складку у меня на переносице.
— Я представлял, как мы приедем домой и я сниму с тебя это чёртово платье, — шептал ей на ухо.
Кожа Заразы покрылась мурашками, дыхание участилось. Моя отзывчивая и ненасытная девочка.
— Денис, — шёпот с ноткой недовольства.
— А я предлагал воспользоваться туалетом. Кто свой красивый носик морщил и говорил, что мы не подростки какие-то? — подразнил Заразу.
— Замолчи уже, — шикнула на меня и отвернулась.
— Не знаю, смогу ли я дождаться до дома. Может, в машине? — зашептал я и укусил её за шею.
— Извращенец, — выдохнула любимая.
Какая у меня вкусная Зараза, так бы и съел.
— Это ты меня таким сделала, ни с кем я не был таким ненасытным. Ты будишь во мне неутолимый голод, — признался я, поглаживая ее шею, ключицу.
Ай! Мою руку перехватили, ну что это такое?! Я бы аккуратно провёл по вырезу платья. Чёрт, в штанах снова тесно.
Это не может не радовать после последних событий, он у меня ожил и теперь готов 24/7.
— Пристегнись уже, — сказала любимая, убирая мои руки с себя.
Наш самолёт приземлился. Город, такой родной, но в тоже время чужой, встретил нас холодным ветром. Заразочка поёжилась и завернулась в пальто. Я нахмурился.
Нужно купить что-нибудь потеплее, замёрзнет. Совсем отвыкли от России и забыли, что в это время года здесь такой дубак.
— Поехали, сначала за машиной, а потом в магазин, — в одну руку взял багаж, другой сжал маленькую руку Кати.
— Зачем в магазин?
— Одевать тебя будем, ты так у меня с температурой сляжешь, — проворчал.
Нужно было заранее об этом подумать, дурак.
Приезжаем на платную стоянку за машиной Заразы, стоим перед ней и спорим, кто из нас поведёт.
— Не начинай, — рычу я.
— Любимый, но я вижу, как ты постоянно вздрагиваешь, садясь за руль, — спорит Зараза.
Стоим напротив друг друга, и никто не собирается уступать. Упрямая Заразочка.
Слышу визг шин, глаза Заразы расширяются, не успеваю повернуться, как наступает темнота.
Екатерина
Сзади Дениса останавливается чёрный хаммер, из него выскакивают двое мужчин. Не успеваю предупредить любимого, как его бьют по голове. У меня вырывается вскрик, и я бросаюсь к нему на помощь. Один из мужчин отталкивает меня, другой затаскивает Дениса в машину. Пытаюсь вырваться из железной хватки.
— Успокойся, иначе у твоего хахаля появится дырка в голове.
Замираю и испуганно смотрю на хаммер. Сердце сжимается от страха.
— Умничка, — улыбается мужик и отпускает меня.
Медленно отступает к машине.
— Жди звонка и не вздумай звонить в полицию, иначе от твоего хахаля ничего не останется, — угроза повисла в воздухе.
Мужик садится в машину, и хаммер срывается с места. Зажимаю рот рукой и кричу.
Рядом останавливается тёмная машина, сквозь пелену слез не могу разобрать, вроде иномарка. Из неё выходит мужчина и подбегает ко мне. Я сижу на коленях.
Надо же! Когда только успела сесть?
Мужчина пытается ко мне притронуться, но я резко отстраняюсь.
— Катя, успокойся, — поднимает вверх ладони. — Скажи, с тобой все в порядке?
— Кто вы? — спрашиваю я, вытираю слезы и пытаюсь разглядеть черты лица.
Что-то неуловимо знакомое.
— Зачем вы только сейчас приехали? Попали в самую гущу событий, — ворчит мужчина, пожилой мужчина.
Не успеваю ничего сказать, как он берёт меня на руки и несёт к машине.
— Что вы делаете? Отпустите!
— Тише, дочка, я тебе ничего не сделаю, но и одну не оставлю.
