— Да, Соня…
И тут же она отстраняется, я опускаю глаза, и все рассеивается. Блондинистая голова, кукольное лицо.
Вытирает рот и говорит:
— Я вообще-то Алла.
— Я вижу, — отвечаю ей, а потом отстраняюсь и натягиваю боксеры с брюками.
— Да ладно, не парься, — говорит она насмешливо, не поднимаясь с колен, — мы же не муж с женой.
Смотрю на нее, испытывая острое желание выкинуть за шкирку из домика. А еще въебать самому себе за весь тот бред, что творится в моей башке. Представлять, что Соня делает мне минет — как задрот малолетний, которому не дают, ей богу!
— Я в душ, когда выйду, надеюсь, тебя тут не будет, — говорю и, развернувшись на пятках, иду в ванную комнату.
Закрывшись, включаю холодную воду и умываюсь. Поставив руки на край раковины, смотрю на себя в зеркало. Дожил, Антон Жуков, молодец. В тридцать семь лет поехал башкой по малолетке. Кому рассказать, не поверят.
Быстро приняв душ, выхожу в комнату в одном полотенце. Девицы, к счастью, и дух простыл. Понятливая. Надеюсь, не будет болтать теперь, что я импотент. Впрочем, на это мне глубоко плевать, потому что вряд ли кто-то поверит. Слишком уж кобелиная у меня репутация.
Падаю на кровать и, заложив руки за голову, впервые размышляю над этим фактом. Ну да, я никогда особенно не радел за отношения, но сорвался вот так только после Лили. Между прочим, единственный раз, когда я готов был поверить в ту самую пресловутую любовь, о которой говорил Борцов на благотворительном ужине. Когда готов был наизнанку вывернуться, лишь бы она была со мной.
Но Лиля только очередное подтверждение того, что все бабы меркантильные суки. Кто-то меньше, кто-то больше. Нужно только найти, на чем их зацепить. И тут же самые невинные овечки превращаются в прожженных стерв. Проверено не раз. И кстати, чем больше в них невинности, тем больше потом разочарование.
От этих мыслей становится дерьмово. Лезу по шкафам, но выпивки, конечно, не обнаруживаю. А могли бы расстараться за мои же бабки…
Быстро одевшись, тащусь обратно на танцпол, народу осталось немного, бармен с улыбкой замечает, что большинство перебрало с бесплатной выпивкой. Кажется, мне тоже не помешает.
— Виски есть? — задаю вопрос, он кивает. — Давай сюда бутылку и бокал.
Неспеша пью несколько бокалов, не чувствуя облегчения. Где-то полетела схема под названием Антон Жуков, потому что все то, что раньше доставляло мне удовольствие, сейчас кажется пресным и унылым. Не тем, чего хочется… Может, старею?
Усмехнувшись своим мыслям, допиваю виски и, отставив бокал, плетусь обратно в номер. Старею или нет, но сегодняшнюю ночь я явно проведу в одиночестве. Возле своего домика останавливаюсь, поглядывая на уходящую вперед дорогу. Но потом морщусь, ну приду я к ней, и что? С ней, скорее всего, уже Женя, да и Соня не особенно горит желанием проводить со мной время.
Как и все бабы, использовала в тот момент, когда я был ей нужен, а теперь нос воротит. Усмехаясь, лезу за ключами, а не найдя, толкаю дверь. Е-мое, ну молодец, забыл запереть, уходя. Впрочем, вряд ли кому-то придет в голову обчистить номер. Все, так сказать, свои.
Засыпаю я быстро, наверное, сказывается наличие алкоголя в крови, но с утра приходится расплачиваться легким похмельем. Приняв душ, прихожу в импровизированную столовую, где обнаруживаю Соню с Женей в компании вчерашних качков. Упорные ребята, однако. А мне насрать. Да, насрать.
Сажусь за пустой столик, слыша их приветствия, хмуро киваю. Заказав кофе и блины со сметаной, откидываюсь на стуле, прикрывая глаза. Но тут же приходится их открыть, потому что напротив кто-то садится. Игорек, будь он неладен.
— Антон, доброе утро, — расплывается в улыбке мой зам, я снова хмуро киваю. Какое, к черту, доброе? Ну это даже как-то жестоко — приставать к человеку, когда он еще кофе не выпил. — Я просто хотел сказать, что, может, сейчас закроем счет? Чтобы потом не возиться? А то начнутся мероприятия…
— Позавтракать-то можно? — спрашиваю его, Игорь активно кивает, вставая.
— Подходи потом в домик администрации, мы там будем ждать.
— О'кей, — говорю, добрея, потому что передо мной ставят завтрак.
Игорь уходит, открывая мне обзор на столик с ребятами. Они о чем-то тихо переговариваются, Женька посмеивается, Соня молча смотрит в чашку. Надо ей сказать, что в амплуа скромницы нужно что-то добавить, а то она повторяется.
И тут Васнецова поднимает глаза и смотрит на меня. Я застываю, не донеся чашку до рта. Взгляд у нее такой глубокий, пронизывающий, что на мгновенье просто абстрагируюсь от реальности, любуясь им.
Девушка, видимо, не ожидала, что я тоже на нее смотрю, потому что почти сразу растерянно опускает глаза обратно в чашку, закусывая нижнюю губу. Сделав глоток, я вздыхаю. Может, все дело в этой невинности? Меня притягивает сам образ, потому что бабы, с которыми я сплю обычно, раскрепощены и знают, чего хотят. Она тоже знала тогда, в клубе… Еще как знала. Блядь.
Отставив чашку в сторону, начинаю есть. Компания поднимается и покидает столовую друг за другом. Соня идет последней. Ловит мой взгляд, и тут же свой отводит, и снова возвращает, останавливаясь. Я молчу, ожидая продолжения. Ее губы вдруг трогает улыбка.
— У вас сметана, вот тут, — она показывает со своей стороны, и я вытираю не с той, ловя еще одну улыбку.
— Нет, вот тут, — она тянет ко мне руку, чтобы показать, а я подаюсь вперед взять салфетку. Ее пальцы скользят по щетине, и девушка тут же отдергивает руку.
— Извините, — бормочет почти испуганно и убегает вслед за своими товарищами.
Я, как дурак, провожу пальцами там, где она меня коснулась. А потом со злостью вытираю лицо салфеткой и отбрасываю ее в сторону. Ну что за детский сад!
Допив кофе, иду в домик за деньгами. В сумке их не нахожу. Хмурясь, проверяю карманы, бумажник.
— Что за хрень, — бормочу, проверяя все еще раз. Но денег нет. А если их нет, это значит…
Я сажусь на кровать, смачно матерясь. Зря я думал, что ничего плохого ждать здесь не приходится. Потому что, как ни крути, но деньги кто-то украл.
Глава 21 Соня
Он идёт под руку с блондинкой, и видимо, к своему домику, а у меня сердце падает куда-то в пятки.
Я, конечно, ни на что не рассчитывала, сама не знаю, почему решила вернуться, хотя изначально собиралась лечь спать. Но сон не идёт совсем.
Я просто пялюсь в тёмный потолок и ловлю крики и смех, доносящиеся даже сюда. Прокручиваю в голове наш разговор с Антоном во время танца и ставлю на паузу там, где он спрашивает, чем я увлекаюсь.
Даже в воспоминании меня пробирает настолько, что я задерживаю дыхание, кусаю губы и извожу себя: стоит ли нечто большее за этим вопросом, за пронзительным взглядом зеленых глаз? Думает ли он о том, что произошло между нами? Хочет ли этого ещё?..
