— К трупу этой твари я не прикасался, только скинул с себя.
— А зря! — мечтательно ответил Нэх. — Можно было бы ее себе взять, ну да ладно. Что касается конкретно тебя, то сейчас попробую все уладить. Котубанама на самом деле добропорядочный касик. Дай мне время с ним поговорить, и я использую твои Знаки тебе на пользу.
— Спасибо, — только и оставалось выдавить мне, оставляя их наедине.
Не знаю, какое из этих мелкопузеньких божеств Таино снизошло до моей персоны, но Нэху и впрямь удалось убедить непися, что гость по имени Рудра является одним из спасителей народа индейцев.
— Должен будешь. — Довольный Нэхуэль весело хлопнул меня по плечу. — Кажется, мне удалось выбить для тебя кучу ништяков. Если повезет, сможешь понимать язык нашего народа после необходимого обряда.
— Разве для этого не нужно редкое умение переводчика?
— Обычно нужно. Но у нас ситуация занятнее: Знаки дают тебе право сражаться с испанцами по воле наших богов, именуемых семис. Ты должен пустить в себя дух убитого зверя, чтобы сражаться на его стороне. На нашей стороне. Слава семис, ты не съел своего мохнатого врага! Это бы сделало тебя навеки врагом таинов. Нелегко было раскрутить касика на подобную хитрость, но у меня получилось.
— Каким образом это поможет с поиском сокровищ?
— Я именно к этому и веду. Есть у Котубанамы зерна под названием каоба, которые растут из одноименного красного дерева. Используются строго в ритуальных целях — для связи с богами. Я более чем уверен, что это многое прояснит. Ты должен попробовать.
А вот я не был в этом сильно уверен. Конечно, по Нэхуэлю хорошо видно, что он желает бескорыстно помочь. Возможно, из-за собственного любопытства, возможно, в надежде, что сумеет завербовать меня «в свои». За ходом его мыслей я не поспевал — зачастую собеседник углублялся в индейские термины и местную мифологию. Сказывался тот факт, что его жизнь неотрывно связана с мультикультурой коренных жителей Латинской Америки. Иногда казалось, что он жутко переигрывает свою роль, но каждый раз я убеждался, что человек предан индейцам целиком и полностью. Не оболваненный фанатик, но преданный индейской культуре человек. Предстоящий обряд хотя бы сближал меня с касиком племени — быть может, заговорив на одном с ним языке, я смогу, наконец, получить помощь с кладом?
Все приготовили в течение нескольких минут. Индейские девушки, которых здесь называли скво, поставили на огонь миниатюрный котелок, высыпали в него горсть темных сушеных зерен, которые затем размололи пестиком. Принесли вытянутый предмет, по форме напоминающий маленькую ложку для надевания обуви. На вершине предмета виднелась вырезанная из дерева фигура с головой очередного божества…
Сперва меня накормили хлебом под названием касава. Я ожидал, что еда эта дает какие-либо игровые бонусы или бафы, но, увы, — всего лишь необычная сладкая картошка.
— Рудра, ты только не паникуй, — успокаивающе произнес Нэх, когда я покончил с блюдом. — Чтобы войти в мир духов семис, необходима очистка организма.
Я уже не удивился, когда мне принесли артефакты этих семис. Не полноценные глыбы, как в поселении таинов возле пещеры, и не фрески, как при входе в пещеру. На этот раз — каменные головы величиной в ладонь и вытянутые статуэтки.
Пришлось в очередной раз поразиться внешности богов-семис. Уши с тремя дырками, выпученные глаза и губы. Пустые глазницы и пустой рот зачастую напичканы золотыми камнями и как будто припаянными.
— Эти камни и есть семис, верно? — решил уточнить я.
— Разумеется. Они выступают в роли духовно-связующего звена между миром материальным и духовным.
— Или виртуальным, — тихо проворчал я.
Интересно, в реальном мире Нэхуэль тоже верит во всю эту мистику? Или, находясь в виртуале, так трепетно относится к культуре?
Сжав в левой руке одного из семис, правой я сунул принесенную трубку-палку-ложкудляобуви в горло – такой жути требовал ритуал! Понятия не имею, чем была пропитана палка, но рвотный рефлекс сработал на отлично.
И только теперь мне представилась возможность вдохнуть ароматы зерен каоба. При первом же вдохе сильно защипало ноздри, заслезились глаза, взгляд заволокло тьмой, сознание начало меркнуть…
Глава 20. Назад, в прошлое
Странные размытые образы потоком проносятся в моем сознании, поочередно ускользая от внимания. Чувствую себя ветром, которому не хватает скорости. Не хватает направления. И я чувствую себя воздухом, зажатым скоплением хаотичных вещей, людей, зданий. Взгляд не может зацепиться ни за один предмет, он вынужден блуждать сквозь сероватую размытую пелену.
Суматоха. Напряжение. Невнятный шум, беспорядок, загромождение и теснота — такие странные образы и ощущения давят на меня снаружи, заставляют сдаться. Голоса людей проходят насквозь, наполненные вечной нервозностью, напряженностью, давкой. Я плыву по тесному пространству, но не являюсь его частью. Я — пустота.
И вот где-то вдали зажегся мощный луч, уходящий высоко в вечернее небо. В космос. За звезды. Кругом бесконечное множество людских силуэтов, для которых меня не существует. Какие-то палатки напичканы тут и там, это затрудняет путь, но я ощущаю вектор.
Гул нужно заглушить. Суматоха — источник грязи и зла. Это знание ревет во мне, заставляя устремиться к источнику света. Но этого не ведают силуэты, что продолжают мельтешить, толкаться и шуметь. Чувствую, как свет луча заглушает гул и напряжение вокруг, и я несусь к нему сквозь толпу, протискиваюсь через редкие щели меж силуэтов, кричу, толкаюсь воображаемыми локтями, перетекаю к лучу, как капля стекает по листку. Хочу быстрее — но не могу.
Чем ближе эпицентр столба света, тем мне легче. Этот свет чистит изнутри, омывает энергией, он испаряет грязь и напряжение, оставляет Суть. Я добираюсь до луча, но лишь на мгновенье — чтобы все поглотилось в немыслимо мощной вспышке света.
***
Горло пересохло настолько, что я был готов вцепиться зубами в плоды неизвестных растений. Руки заняты тяжеленным рундуком, который, черт возьми, нужно тащить наравне с пленными. Солнце слабо пробивалось сквозь высокие веерные и перистолистые пальмы, но прохладнее от того не становилось.
Адмирал наш Олоннэ явно переборщил с убийствами, будь я проклят. Голыши-индейцы хоть и встретили нас с миром, но тащить груз напрочь отказались. Идут теперь, ублюдки, по бокам каравана. Будь моя воля, все их запряг бы.
— Так уж и быть, Финнан, пора тебя заменить.
Якорь ему в глотку! Беззубая скотина, укравшая неделю назад мою бутыль портвейна, делает мне одолжение. Будь моя воля, содрал бы с него шкуру, как с английской овечки.
Мерзавцу повезло — как только он взялся за рундук вместо меня, адмирал дал приказ об остановке.
Я прошелся вперед группы к Олоннэ.
