— Нужно уходить!
— Знаю, — ответила она, перезаряжая револьвер. — Черт, огонь уже со всех сторон!
Вокруг стало заметно тише. Остались только трупы или игроки, чей уровень жизни мелькал в районе десяти-двадцати процентов. Дышать становилось тяжелее — воздух задрожал, потемнел. Ревущая огненная стена росла, перебиралась на кусты и пальмы. Где-то огня и вовсе не было видно, но я-то знал, что его всего-навсего загораживают деревья. А за ними такое же неистовое пламя.
Неподалеку плясал одинокий конь. Он вставал на дыбы, ржал, хрипел и не знал, куда деться. Аннели подбежала и ловко вскочила в седло, почти не отталкиваясь от земли. Лошадь удивленно дернулась, начала бешено вращать глазами, попыталась поднять круп, но пиратка схватила поводья и успокоила ее. Протянула мне руку.
Кряхтя, я уселся на седло сзади от Аннели. Не успел прийти в себя, как девчонка пришпорила коня пятками.
— На лошадях никогда не скакал? — спросила она, повернув вбок голову.
— Неа, — ответил я.
— Тогда держись крепче. И дай мне немного места, отодвинься.
Мы поскакали. Аннели направила лошадь к пламени, но та брыкалась, визжала и отказывалась приближаться вплотную. В итоге скакун взвился на дыбы, замолотил копытами. Даже я всем телом чувствовал жар, что уж говорить о лошади. Тогда пиратка дернула за поводья, и мы двинулись галопом вдоль линии огня.
Иногда еще виднелись игроки, хотя из-за дыма порой сложно было разобрать, кто из них кто. Где-то ржали и топали другие кони, в страхе вставая на дыбы. В какой-то момент лошадь сильно прыгнула — я так и не успел сообразить, что происходит, ибо закашлялся. Стена огня вдруг оказалась позади. Вместо нее впереди зашелестели листья деревьев.
Мы проскакали еще некоторое время, и впереди уже слышались знакомые звуки боя. Аннели достала револьвер, и, стоило впереди появиться испанцам, как они один за другим начали падать в брызгах крови. Выжившие отскочили от мчащейся лошади. Но затем разнесся выстрел, лошадь тут же дернулась, уронила пену с оскаленных зубов, запнулась и стала заваливаться на бок. Аннели резво вынула ноги из стремян и прыгнула. Я не придумал ничего лучше, как ухватиться за ветку над головой, повиснуть, а затем спрыгнуть.
Мгновеньем позже животное уже лежало на земле. Аннели приземлилась аккурат на стрелявшего испанца, после чего интенсивно начала долбить его головой об землю. С каждым ударом здоровье врага сокращалось на четверть, пока не исчезло полностью.
Надо же было угораздить попасть в самую гущу врага? Ни одного союзника поблизости не было, зато испанцы полезли со всех сторон. Одна из пуль угодила пиратке в плечо. Пока она фехтовала с очередным нападавшим, я сражался с мушкетером. Тот несколько раз был близок к тому, чтобы разбить мне челюсть прикладом, но в какой-то момент мой ятаган отсек ему палец. Он вскрикнул, и второй клинок тем временем вонзился в грудь.
Не успел я вынуть ятаган, как услышал свист очередного лезвия. Инстинктивно пригнулся, и промахнувшееся лезвие колыхнуло волосы у меня на голове. Откинулся назад, тем самым спиной впечатавшись в кирасу испанца. Его меч оказался впереди меня, а руки сильно обхватывали мои плечи. Он собрался заехать рукояткой оружия мне в подбородок, но на полпути уронил клинок и обмяк. Это вмешалась Аннели.
Какое-то время мы продолжали сражаться, хотя глаза давно слипались от крови и пота. Несколько раз мы прижимались друг к другу спинами, поскольку испанцы то и дело норовили окружить. Еще хорошо, что нас закрывали растущие кругом деревья — отсюда доносились лишь на звуки звенящей стали. В ином случае нас давно бы задавили числом или расстреляли.
Оливия фон Штерне учила меня держать стойку даже тогда, когда сил едва хватало, чтобы не упасть. Почему-то сейчас ее боты-бенедикты казались мне совершенно безобидными парнями, встретиться с которыми вместо людей «Эльдорадо» я был бы совсем не против.
Силы иссякли. На навыки, вроде «Танцующего с ветром», уже не хватало энергии. А если и хватало, то одного навыка недостаточно, чтобы решить все проблемы разом. Расправившись с очередным кирасиром ударами в голову, я оглянулся. Других видно не было, хотя совсем неподалеку слышались выстрелы и голоса. А где же Аннели?
Пиратка лежала под одним из свежих тел. Увидев мой взгляд, она поднесла ко рту палец. Сюда шли. Недолго думая, я тоже прильнул под одно из тел и подготовился к тому, чтобы прикинуться мертвым. Аннели лихорадочно перебирала дрожащими пальцами, пытаясь зарядить револьвер. Часть зарядов она рассыпала, но не сдалась и попыталась смазать дульца камор кусочком воска.
«Прятки» были напрасными. Из-за листвы вышла Анакана с луком в руке.
— Эй, — начал я. — Мы тут.
— Живые? — она протянула мне руку.
— Скорее да, чем нет.
— Ничего себе вы тут устроили. — Она посматривала на разбросанные повсюду испанские трупы. — То-то я понять не могла, почему они вдруг перестали наступать.
— Видимо, мы слишком привлекли их внимание, когда ворвались сюда верхом на лошади. Что, вообще, происходит?
— То же, что и до этого, — ответила она. — Война за остров.
Прежде чем подняться, Аннели встала на одно колено и продолжила заряжать револьвер. Через все лицо у нее проходил большой кровавый порез. Из носа сочилась кровь. При тридцати пяти процентах здоровья — не такая уж и большая расплата. Хотя выглядела пиратка столь пугающе, что хоть на Хэллоуин наряжайся.
— Нужно добить «Эльдорадо», — сказал я. — Анакана, в какую сторону идти?
— Черт его знает, — выдохнула она. — Я растеряла всю группу лучниц. Нэхуэля убили, значит, он будет здесь не очень скоро. Пираты вроде бы сражаются неподалеку, но разве они разберутся в этой местности?
— Надо идти, — повторил я.
Аннели встала, сунула револьвер за пояс. Взгляд ее был пустым, уставшим и безразличным. Она ответила:
— Тогда веди.
Я двинулсся в противоположную сторону от той, откуда пришла Анакана. Пистолеты давно потерялись, искать новые не было времени. Силы оставались только на то, чтобы расправиться с как можно большим числом испанцев — хоть голыми руками, хоть с одним процентом здоровья, как угодно, лишь бы сделать все возможное. И потому, когда мы внезапно вышли на Ромуальдо и его людей, мои ятаганы словно сами взметнулись в руки, а глаза налились кровью.
Но прежде, чем я успел сделать хоть шаг, вмешалась едва державшаяся на ногах Аннели. Выстрел, второй, третий и… неистовый женский крик: револьвер, взорвавшись у нее в руке, оторвал кисть.
Парочка игроков успела рухнуть, хватаясь за грудь, но Ромуальдо лишь сверкнул рапирой. Я ринулся ему навстречу, пока Анакана выцеливала из лука остальных.
На этот раз Ромуальдо не играл. Не давал возможности ударить первым или помахать кулаками. Он тоже выглядел уставшим, не проронил ни слова, а просто сделал молниеносный прямой выпад, и удивился, никак не ожидая, что я с такой силой и проворностью ударю ятаганами. Правой рукой я выставил приму, а левой махнул по рапире, уводя ее в сторону. Ромуальдо немедля контратаковал, сделал пируэт и прочертил свистящий синистр. От сильного соударения клинков брызнули искры.
