Каждое его слово било, будто плетью. Но она не расплачется. Нет, она не предоставит мерзавцу такого удовольствия. Судорожно сжав живот, чтобы кипящие внутренности не прорвали кожу и не вывалились наружу, Тэсс ответила в тон мужчине:
– В вас умер поэт, господин Ламонт. Потрясающее умение одновременно называть женщину шлюхой, а ее тело – сокровищем.
– Я не ваше тело называл сокровищем, а золотой обруч, что вы похитили у короля.
Девушка остолбенела. Несколько секунд она тупо смотрела на Зака. Пару раз хлопнула глазами, а затем прищурилась и, вытянув шею, громко прошипела:
– Че-го?
– Только не делай вид, будто не понимаешь, о чем идет речь, – Зак с досадой полоснул рукой воздух.
– Но я на самом деле не понимаю?
Тэсс говорила с таким неподдельным недоумением, что мужчина стал раздражаться.
– Решила поиграть в прятки, кошечка? Не выйдет. Мне прекрасно известно, что ты стащила драгоценный подарок, преподнесённый королю Драгомиру островным народом. Сбежала с ним в Вилья-де-Лакас и теперь отчаянно пытаешься сбыть с рук, предлагая всем известным коллекционерам, в том числе Хорсту Болотному и Лансу Эджкобу.
У девушки вытянулось лицо, брови сошлись на переносице. Она склонила голову набок и с минуту разглядывала Зака со странным любопытством, а потом, видимо, что-то для себя решив, кивнула.
– Значит, мой удар по подбородку все же пагубно подействовал на твои мозги.
Слова окончательно взбесили мужчину.
– Хватит! – проревел он так, что Тэсс отпрянула. – Поздно врать. Ты давно сама во всем призналась.
– Призналась? В чем это интересно? И когда?
– Да, постоянно! Мы много раз беседовали об этом, и ты откровенно заявляла, что встречаешься с Эджкобом и Болотным, чтобы сбыть краденый товар.
То, какими глазами девушка взарилась на него, заставило мужчину засомневаться в своих мыслях. Но, нет. Это всего лишь хорошая актерская игра.
– Вот только не надо удивленно хлопать глазками.
Но Тэсс так и сделала – захлопала. Она не верила своим ушам. Закери искренне был убежден в том, о чем говорит.
– Ты в своем уме? – отрывисто прошептала она. – Я приехала сюда, чтобы найти себе мужа и общалась с Эджкобом исключительно ради этого. А Хорст Болотный… он просто недостойно обращается со своей дочерью, вот и я хотела ему открыть глаза на его поведение.
Она нахмурилась, а затем ее прекрасные глаза омрачила догадка:
– Так все это время ты общался со мной, полагая, будто я преступница, и исключительно ради того, чтобы вернуть какую-то украденную безделушку?
Зак густо покраснел.
– Это не безделушка, Тэсс, это дань уважения моему королю, его величеству Драгомиру, как символ полного и беспрекословного подчинения. И она бесценна.
Девушка внимательно выслушала его, пытаясь понять всю важность сказанных им слов, а потом резко ополчилась на мужчину:
– А я-то тут при чем?
– Да потому, что ты украла ее!
– С чего это вдруг?! Чего ты заладил, как попугай? Украла! Украла! Я знать не знаю ни твоего короля, ни краденую драгоценность. Почему ты втемяшил себе в голову, что именно я похитила этот… как его… символ?
Зак замялся.
– На это указывают факты?
– Какие еще факты?
Зак замялся сильнее.
– По нашим данным, вором была девушка с необычным цветом волос, сбежавшая в Вилья-де-Лакас.
Если бы ни патовая ситуация Тэсс, возможно, рассмеялась. Он это серьезно?
– Раскрой глаза! Сколько тысяч женщин в этом городе подойдут под твое описание? Так почему ты зациклился на мне?
Мужчина сконфузился.
– Ты знаешь, что я оборотень, – бросил он свой очередной «козырь».
– А это тут при чем?
– А притом, что только люди, близкие к королю, могут знать о моей второй сути. А преступник был из окружения его величества.
Тэсс несколько секунд молчала, анализируя услышанный бред.
– Угу, – кивнула она после паузы. – А тебе ни о чем не говорят соревнования лучников в Мальдонадо пятнадцатилетней давности.
Мужчина нахмурился, силясь вспомнить.
– Ну, допустим, я принимал в них участие.
– А я, допустим, там живу. А теперь давай оба допустим тот факт, что мы могли там встретиться.
Зак онемел оторопевший. Внезапно его мозг услужливо напомнил ему о том, о чем молчал все это время, – а именно образ маленькой девочки с ртом на пол-лица и с бронзового цвета глазами, которые с восхищением смотрят на него. Нет, не может быть, чтобы этим гадким утенком оказалась Тэсс.
– Так каковы еще будут твои «неопровержимые доказательства»? – колко поинтересовалась девушка.
Досада в душе Ламонта нарастала. Тэсс загоняла его в тупик. Он давно уже все обдумал и рассчитал. В его истории сложился каждый пазл. Но в устах девушки все его доводы казались абсурдными. Неужели он ошибся? Господи, Зак не знал, что при этом чувствовать. Если Тэсс Годвин в самом деле невиновна, он будет всю ночь голым танцевать джигу на центральной площади. То, с какой яростью сейчас защищает себя девушка, наводило мысли о его ошибке.
Но, увы, Закери достаточно пожил на земле, чтобы верить не пафосным словам, а фактам. А они указывали именно на Тэсс. Нет, она просто морочит ему голову. Зак вовремя одернул себя и сильно обозлился, что легко поддался на ее уловки.
– Их достаточно много, – процедил он, – и если ты и дальше будешь упираться, ознакомишься с ними в суде!
К горлу Тэсс подступил комок, мешающий говорить. Страх, боль и досада сковали душу. Ее обвиняют в воровстве! Причем человек, в которого она умудрилась влюбиться. Это было так абсурдно, что не укладывалось в голове. С непонятным упорством она пыталась отыскать в его глазах хоть какой-то намек, что все это неправда, но видела лишь нарастающее раздражение. Тэсс не знала, что мужчина напротив испытывает те же самые растерянные чувства, разве что страх совершить ошибку доминировал в нем над другими эмоциями.
– Перестань так на меня смотреть! – враждебно бросил Зак. Он был очень сердит на себя, на Тэсс, что готов был вот-вот сорваться. – Не притворяйся невинной дурочкой. Я много раз предлагал отдать мне драгоценность за большие деньги, но ты поставила замужество в качестве основанного условия, и я его принял.
Это был удар под дых. Девушка чуть было не застонала, осознав всю нелепость ситуации. А она-то, идиотка, надеялась, что нравится ему. Проклятое сердце так заколотилось, что Тэсс едва удерживалась от желания прижать руку к груди, чтобы оно не выскочило.
– Я понятия не имела, что ты ведёшь речь о каком-то треклятом обруче, – слова звучали так сдавленно, словно она силой выталкивала из горла. – Я думала… что ты… желаешь моего тела…
