— Десять, двенадцать, не помню точно. Я убежал чудом.
— Агур мертв?
— Нет, хозяин, наверное, не мертв. Они пронзили его кинжалом и потом исчезли. На бегу я слышал, как раненый кричал, но у меня не хватило смелости вернуться к нему.
— Ты трус, Манчади!
— Хозяин, если бы я вернулся, они бы убили меня, — рыдал бенгалец.
— Когда же это кончиться? — закричал Тремаль-Найк. — Каммамури, возможно, Агур еще жив; нужно пойти и принести его сюда.
— А если на меня нападут? — спросил Каммамури с опаской.
— Возьми с собой Дарму и Пунти. С ними ты устоишь против сотни человек.
— А кто меня отведет туда?
— Манчади.
— А ты хочешь остаться в хижине один?
— Я и один могу постоять за себя. Беги, не теряя времени, если хочешь спасти бедного Агура. Манчади, отведи его в лес.
— Хозяин, я боюсь.
— Отведи его в лес, или я велю тигрице растерзать тебя.
Тремаль-Найк произнес это так, что Манчади понял, что он не шутит. Изображая величайший страх, предатель присоединился к маратху, который вооружился карабином и парой пистолетов.
— Хозяин, — сказал Каммамури, — если через два-три часа мы не вернемся, можно будет считать, что нас убили. Лодка стоит у берега: подумай о своем спасении.
— Никогда! — вскричал Тремаль-Найк. — Я отомщу за тебя на Раймангале. Молчи и отправляйся.
Маратх и Манчади, предшествуемые собакой и тигрицей, бегом устремились в джунгли.
Солнце совсем исчезло за горизонтом, но взошла луна, с мягкостью рассеивая свой голубоватый свет, достаточный, чтобы пробраться сквозь заросли бамбука.
— Пойдем осторожно и тихо, — сказал Каммамури своему спутнику. — Не нужно привлекать внимание врагов, они, возможно, прячутся неподалеку.
— Ты боишься, Каммамури? — спросил бенгалец, который не дрожал больше.
— Думаю, да. К счастью, с нами Дарма, храброе животное, которое не побоится и толпы вооруженных людей.
— Предупреждаю тебя, Каммамури, я в лес не войду.
— Ладно, подождешь меня где-нибудь поблизости. Я оставлю тебе Пунти: он может задушить полдюжины врагов. Пошли дальше.
Манчади, уже наметивший себе свой коварный план, повел маратха по той самой тропинке, которой уже шел утром, и вел его три четверти часа, пока не вышел на окраину леса.
— Это там? — спросил Каммамури, с тревогой глядя под деревья.
— Да, там, — ответил Манчади, понизив голос. — Иди по тропке, что ведет через лес, и выйдешь к пруду, где упал Агур. Я подожду тебя здесь, спрятавшись в чаще.
— Хочешь собаку?
— Мне лучше одному. Туги не найдут меня, я уверен.
— Хорошо, через полчаса я вернусь. Дарма, будь внимательна и хватай первого, кто окажется перед нами. И ты, Пунти, приготовься задушить любого, кто нападет на нас.
Тигрица с глухим рычанием пошла впереди маратха, а пес позади, скаля зубы.
— Прекрасно, — сказал Каммамури, когда увидел, что бенгалец спрятался в чаще. — Никто не сумеет приблизиться ко мне без разрешения моих телохранителей.
Он вошел в лес, в котором царили мрак и тишина, и бесшумно двинулся по тропинке. Несколько раз он останавливался, надеясь услышать стон или зов Агура, но кругом было тихо.
— Плохо дело, — прошептал он, вытирая пот, который ручьями стекал с его лба. — Если бы Агур был еще жив, я бы услышал какой-нибудь стон, но вокруг совершенно тихо. Неужели он умер?
Он прошел триста или четыреста шагов, когда услышал, что кто-то насвистывает в зарослях странную мелодию. Тигрица заворчала, оглянувшись назад, пес беспокойно зарычал.
— Внимание, малыши, — почувствовав, как у него похолодела спина, прошептал маратх. — Подойдите ближе ко мне, и пусть этот человек свистит в свое удовольствие.
Луна скрылась за облаком, и в лесу стало еще темнее. Каммамури остановился в нерешительности: идти ему вперед или вернуться назад. Подумав, он двинулся дальше, но вынул из-за пояса пистолеты.
— Каммамури! — закричал кто-то в чаще.
— Каммамури! — повторил второй голос справа.
— Каммамури! — подхватил слева третий.
Тигрица зарычала, колотя себя по бокам хвостом и шерсть поднялась у нее на загривке. Несколько раз она порывалась броситься в сторону от тропинки, но маратх свистом звал ее на место.
— Спокойно, малыши, спокойно, — сказал он. — Пускай себе кричат. Они не духи, а люди, которые хотят напугать меня. Но я не из пугливых.
Он ускорил шаг, направив один пистолет вправо от тропинки, а другой влево, и скоро оказался у пруда.
Луна вышла из-за облака, и поток лунного света пролился на это место, освещая его, как днем. С несказанным страхом Каммамури заметил на земле человеческое тело, на котором уже сидело несколько марабу.
Пунти бросился к этому трупу, жалобно воя, и спугнул прожорливых птиц.
— Агур! — в отчаянии вскричал Каммамури.
Как безумный, он побежал к пруду и склонился над телом товарища.
На шее несчастного все еще был затянут аркан, тело истерзано марабу.
— Агур! Мой бедный Агур! — причитал Каммамури, обнимая труп. — Ах негодяи!
Вдруг он издал страшный вопль, и его глаза впились в камень, к которому прислонялась голова Агура.
В бледном свете луны, он прочел, дрожа, слова, написанные кровью:
«Каммамури, Манчади меня уби… «
Маратх вскочил на ноги. Он мгновенно все понял и оценил опасность, грозившую его хозяину.
— Дарма! Пунти! — закричал он сдавленным голосом. — В хижину!.. В хижину!.. Хозяина убивают!
И, не медля больше ни секунды, вместе с тигром и собакой бросился через леса.
Пока Каммамури бежал, задыхаясь, под темными сводами леса, коварный предатель не терял времени даром. Оставшись один, он тут же выскочил из чащи и бегом бросился к хижине, решив покончить и с Тремаль-Найком.
Он знал, что у него преимущество в добрую четверть часа, но тем не менее мчался изо всех сил, опасаясь быть настигнутым тигром и собакой, которых панически боялся.
Очень быстро он пересек джунгли и остановился на краю болота, приготовив второй аркан.
«Хозяин, наверное, настороже, — прошептал он. — Если он увидит, что я вернулся без Каммамури, он размозжит мне голову пулей. Этот человек шутить не любит».
Тихо-тихо он раздвинул бамбук и посмотрел в сторону хижины. Тремаль-Найк стоял на пороге с карабином в руках.
«Да! — прошептал негодяй. — Убить его будет не так-то просто, но Манчади хитрее, чем охотник на змей».
