— Это невозможно: стены огромной толщины, и, кроме того, один из наших стережет его.
— Я не говорю, что он вырвется сам, но ему помогут другие.
— Ты думаешь, они шныряют в наших местах?
— Прошлой ночью мы слышали их сигналы, и один сипай заметил какие-то тени.
— У меня мурашки по коже.
— Ты что, боишься?
— Еще бы. Их проклятые арканы редко промахиваются.
— Скоро ты испугаешься еще больше.
— Почему?
— Потому что наши собираются напасть на их логово. Негапатнан нам выдаст его.
Заслышав это имя, Саранги взволнованно вскочил. Зловещая улыбка показалась на его губах; он бросил на дом яростный взгляд.
— Ах так! — воскликнул он едва слышно. — Негапатнан здесь! Негодяи будут довольны.
Глава 4
УБИТЬ, ЧТОБЫ ОБРЕСТИ СВОЕ СЧАСТЬЕ
Наступил вечер.
За весь день капитан Макферсон не показался ни разу, а в доме не случилось ничего примечательного.
Побродив туда-сюда по двору, возле навесов и изгородей, послушав болтовню сипаев, Саранги растянулся за густым кустом в пятидесяти шагах от дома, как человек, который хочет вздремнуть.
Но время от времени он осторожно поднимал голову, и взгляд его скользил по окрестностям. Можно было сказать, что он что-то ищет или кого-то ждет.
Прошел долгий час. Над горизонтом взошла луна, осветив бледным светом леса и русло реки, которая весело журчала, разбиваясь о берега. Вдалеке послышался громкий вой, вой шакала. Саранги быстро вскочил, настороженно оглядываясь вокруг.
— Наконец-то, — прошептал он. — Я узнаю свою судьбу.
Недалеко, в чаще леса, появились две светящиеся точки с зеленоватыми отблесками; Саранги приложил два пальца к губам и негромко свистнул.
Тотчас светящиеся точки приблизились к нему. Это были глаза огромного тигра, издававшего глухое урчание, обычное для этих животных.
— Дарма! — позвал индиец.
Тигрица пригнулась, распластавшись по земле, и тихо поползла. Добравшись до него, она снова заворчала.
— Ты ранена? — спросил индиец взволнованно.
Тигрица вместо ответа открыла пасть и облизала его руки и лицо.
— Я подверг тебя большой опасности, Дарма, — сказал он нежно. — Но нам предстоит последнее испытание.
Он провел рукой по шее зверя и нашел маленькую записку, свернутую трубочкой и подвешенную на тонком шелковом шнуре.
Дрожащими руками он развернул ее и пробежал глазами. Там были причудливые знаки голубого цвета и одна строка на санскрите.
«Приходи, потому что посланец прибыл».
Легкая дрожь пронизала его, и несколько капель пота заблестело на лбу.
— Пошли, Дарма, — сказал он.
Он взглянул на дверь дома, прошел триста или четыреста шагов, оглядываясь, и, сопровождаемый тигром, углубился в лес.
Пройдя быстрым шагом минут двадцать по едва заметной тропинке, он остановился и жестом подозвал тигрицу.
Из-за куста впереди вышел человек и, решительно наставив ружье, крикнул:
— Кто идет?
— Кали, — ответил Саранги.
— Проходи.
Саранги приблизился к смуглому индийцу в тюрбане, который внимательно его осмотрел.
— Ты тот, кого мы ждем? — спросил он.
— Да.
— Знаешь, кто тебя ждет?
— Коульи.
— Именно он; следуй за мной.
Индиец забросил карабин за плечо и пустился в путь медленным шагом. Саранги и Дарма следовали за ним.
— Ты видел капитана Макферсона? — несколько минут спустя, спросил проводник.
— Да.
— Что он делает?
— Не могу сказать.
— Ты ничего не знаешь о Негапатнане?
— Знаю. Он пленник капитана.
— Ты правду говоришь?
— Чистейшую правду.
— И знаешь, где его запрятали?
— В подвале дома.
— Они осторожны, эти европейцы!
— Похоже.
— Но ты освободишь его.
— Я? — вскричал Саранги.
— Думаю, ты.
— Кто тебе это сказал?
— Скоро узнаешь.
Индиец замолчал и ускорил шаг, углубившись в густые заросли бамбука и колючих кустов. Часто он останавливался и осматривал стволы тамариндов, которые попадались на пути.
— Что ты ищешь? — спросил Саранги.
— Знаки, которые указывают дорогу.
— Коульи переменил убежище?
— Да, вблизи его хижины показывались англичане.
— Неужели?
— У капитана Макферсона длинные руки. Будь начеку, Саранги: они могут сыграть с тобой скверную шутку, когда ты меньше всего этого ждешь.
Он остановился, приложил руки к губам и издал звук, напоминающий вой шакала.
Такой же вой послышался в ответ.
— Путь свободен, — сказал индиец. — Иди по этой тропинке, придешь к порогу хижины. Я останусь здесь сторожить.
Саранги послушался. Он шел по тропинке и за каждым деревом видел людей с арканами вокруг пояса и карабинами в руках.
— Охрана сильная, — прошептал он. — Мы сможем потолковать, не опасаясь, что англичане застанут нас здесь врасплох.
Очень скоро он оказался перед большой хижиной, построенной из огромных стволов деревьев, в которой вместо окон были бойницы для ружейных стволов. Крыша была покрыта широкими листьями, а на самой верхушке красовалась грубая статуя Кали.
— Кто идет? — спросил охранник, сидящий на пороге.
— Кали, — второй раз ответил Саранги.
— Проходи.
Он вошел в большую комнату, освещенную смоляным факелом, который распространял дымный свет.
На циновке лежал сухощавый полуголый индиец с таинственной татуировкой на груди. Его бронзовое лицо было грубым и жестоким, что подчеркивалось густой черной бородой. Глубоко посаженные глаза блестели мрачным огнем.
— Здравствуй, Коульи, — сказал Саранги, входя, но произнес эти слова точно нехотя, как бы с трудом.
— А, это ты, друг, — отвечал Коульи, быстро вставая. — Жду тебя с нетерпением.
— Не моя вина: дорога длинная.
— Знаю, друг мой. Как идут дела?
— Прекрасно; Дарма великолепно справилась со своей ролью. Если бы я не подоспел, она бы расплющила голову капитану.
— Она его повалила?
