- Блины же остынут! - всплеснув руками, та унеслась на кухню. - Твои любимые, с клубникой! - донёсся приглушённый голос.
Аврора сжала голову руками, словно стремясь уничтожить поселившееся внутри отчаяние, отравлявшее любое взаимодействие с близкими людьми. Медленно и глубоко задышала - всё, как учил врач. Убедившись, что спокойствие достигнуто, медленно покатилась на кухню. С поворотами до сих пор имелись проблемы, но получалось уже увереннее, чем в самом начале.
- Начинаешь привыкать, - мерзкая мыслишка скользнула по краю сознания, стремясь закопаться поглубже, чтобы через несколько дней вылиться в очередную лютую истерику.
Девушка, как могла, отразила её, переключившись на мысли о прошлом. Вспомнился Фёрде[1], её второе выступление на чемпионате по пауэрлифтингу. Первое - из-за диких нервов запомнилось лишь отрывками, а это навсегда отпечаталось в её памяти. Присутствовал, конечно, мандраж, но чувство удовлетворения - пробилась, смогла; гордости в глазах матери, впервые сменившее постоянное пренебрежение “хватит чепухой маяться, лучше мужа найди” с головой перекрывали его.
Никаких призовых медалей, пятое место, но выступила достойно, да и заниматься начала не так давно. Потрясающие норвежские горы, озёра и леса. Дикий драйв сноуборда, которым заразилась там. Синяки, ссадины и чистый восторг. Маленький ночной бар и танцы до утра. К этому воспоминанию она обращалась часто, как к выцветшей фотографии в военные годы, которую можно сжать грязной усталой рукой и на мгновение перенестись туда, где всё хорошо.
Аврора вынырнула в реальность, и сжав зубы до хруста, покатилась в ванную. Умывание не смогло стереть из памяти очередной ночной кошмар, а в зеркале, освещенном лампочкой, которую давно следовало бы заменить – слишком низкая цветовая температура – отразился странный зомби. Бледная кожа, слишком короткие рыжие волосы, веснушки, которые так её бесили, да порядком раскачанная верхняя половина тела. Нижнюю – она, естественно, не видела, но слишком хорошо помнила. По мозгам опять ударил диссонанс от иссушенных ног и мощных рук. Покачав головой, она развернула коляску в сторону кухни.
Блинчики ждут. Мать его.
- Рывок! Форму держи, а то глаза, как у обоссанного пуделя!
Девушка сморгнула пот и с тяжёлым выдохом все-таки вытолкнула штангу наверх. Дрожащими руками поставила её на место.
- Аврора, будешь халявить, я тебе, - сделала драматическую паузу маленькая разгневанная женщина, - либидо оторву и на штангу намотаю, ты меня знаешь!
Она быстрым шагом ходила вокруг скамьи, в моменте похрустывая костяшками пальцев, и не замечала этого.
- Татьяна Степановна, не разогрелась, - спокойно пояснила подопечная.
- Не разогрелась она. Твою дивизию, Гордеева, ты в прошлый раз с этим же весом работала, да ещё десятку сверху потянула бы.
Муж Татьяны Степановны числился не то сержантом, не то лейтенантом, поэтому в разговоре с её стороны периодически проскакивали характерные выражения. Аврора давно привыкла и уже не реагировала. Даже подцепила парочку, сама не замечая.
- Вылезай давай. Закончим на сегодня. Пока голова не о том думает, толку не будет.
Аврора, вздохнув, повиновалась. Пока она с трудом перелезала со скамьи в коляску, тренер молча стояла в стороне. По крайней мере никакой долбанной жалости с её стороны.
- Послушай меня, Аврора, встряхнись, тебе двадцать пять лет.
- Двадцать шесть.
- Двадцать шесть лет всего. Да, жизнь бьёт со спины. Твоя задача, как и всегда, яйца в кулак и бороться. Проиграл, не тот, кто упал, а тот, кто остался лежать.
- Ага, сейчас их нашарю и сразу вперёд, - впервые улыбнулась девушка, сделав хватательное движение.
- Ты мне тут порнографию не разводи, Гордеева, - хмыкнула Татьяна Степановна. - Задача понятна? Выполняй. В следующий раз жмём 90. Ты у меня ещё золото возьмёшь на параолимпийских, - угрожающе заметила невысокая наставница.
Аврора кивнула и медленно покатилась на выход.
- Может быть, ещё побарахтаюсь, - промелькнула почти похожая на оптимизм мысль в её голове.
Вход в здание от неё отделяло восемь ступеней. Непреодолимая преграда. Перила, как и пандус, вокруг отсутствовали, да и зачастую делали их на от... вали - под углом в сорок пять градусов, заехать на который самостоятельно совершенно невозможно. Придётся просить кого-то о помощи.Ненавижу. Скрипнув зубами, Аврора подъехала к ближайшему человеку, замершему на остановке.
- Вы не могли бы, - начала девушка, тщательно контролируя голос.
- У меня нет мелочи, - равнодушно ответил мужчина, не отрываясь от экрана телефона.
Мудак.
К женщинам подходить бесполезно, либо откажут, плохо скрывая жалость и брезгливость, либо будут наводить хаос, дёргая других людей и покрикивая “Ну что же вы не видите, ей помощь нужна?!”
“Подходить”. Аврора зло усмехнулась.
Фантомные боли мозга. Сколько угодно можно смотреть на истощённые ноги в кресле-каталке, но голова всё равно будет оперировать словами, которые ей больше недоступны.
- Девушка, вам помочь? – обратился к ней худой подросток в толстовке.
- Что?
- Я говорю, вам нужна помощь? Что нужно сделать?
- Да, спасибо. Мне нужно попасть вот туда, - она махнула рукой на унылое серое здание, увешанное рекламой.
- Хорошо, меня зовут Вадим.
- Аврора, - ответила девушка, внутренне готовясь к извечной вариации на тему “Как крейсер? ХАХА”.
- Интересное имя. Как принцесса?
- Да, - удивлённо ответила она. - Откуда вы знаете?
- У меня сестра диснеевские мультики по кругу смотрит. Волей-неволей всех запомнил. Это, кажется, Золушка?
- Нет, Спящая красавица. Мама хотела принцессу, - устало пояснила она, разводя руками, мол “что тут можно сделать”.
- Ну почти угадал. Так, подскажите, как вас лучше завезти наверх? – серьёзно спросил Вадим.
- Встаёте спиной к лестнице, наклоняете к себе коляску и начинаете аккуратно поднимать её. Не нужно тянуть её за собой и спешить. Перекатом, со ступеньки на ступеньку, шаг за шагом.
- Хорошо, я справлюсь, - сосредоточенно откликнулся парень.
Похоже, действительно, справится.
Психолог недоуменно поднял брови.
- Аврора, вы же могли позвонить мне. У нас есть сотрудник, который помог бы вам попасть в здание.
- Не сообразила.
Не хотела просить о помощи. Вадима я больше не увижу, а тебя ещё не раз.
Вздохнув, мужчина поудобнее уселся в кресле и раскрыл ежедневник.
Сколько ему? Лет сорок? Профессор литературы в региональном ВУЗе. Застиранная рубашка, жилетка, ужасные очки. Бедность. Серость.
