На вас повесили дебафф Обморожение (∞, до повышения температуры тела выше 35 градусов).
Усталость накапливается в два раза быстрее. Здоровье снижается на 1% каждую минуту.
Силком заставив себя встать, она начала ощупывать труп. В голове пылала любимая фраза-присказка её кумира по пауэрлифтингу Саманты Райт – “Quitters never win. Winners never quit.”[3]. Как и всегда этот девиз придал ей сил.
Выскочившее окно интерфейса предложило девушке небогатую добычу.
+ 75 меди
Последний довод
5 уровень
Необычное
Слот: Правая/левая рука
Тип: Кинжал
Прочность [50/50]
+ 75-115 урона
+ 3 к выносливости
+ 3 к силе
Закинув находку в инвентарь, настойчиво она продолжила выворачивать карманы и ощупывать тело. Куда-то эта скотина тянулась. Вселенная вознаградила упрямство.
Маленькая кожаная фляга плоской формы, спрятанная во внутреннем кармане рубахи.
Мощное целебное зелье
Восстанавливает 100% здоровья и снимает физические дебаффы
Ваша наблюдательность повысилась до 1 (+1)
Вы выучили новый навык:
Наблюдательность
1/75
Позволяет обнаруживать тайники, скрытые знаки, ловушки, попытки обмана NPC и другие малозаметные детали. С ростом навыка увеличивается шанс нахождения искомого.
Недоверчиво покачав головой, она залпом опрокинула зелье внутрь, ожидая мерзкий лекарственный вкус, но Виашерон в очередной раз преподнёс сюрприз. Насыщенный клубничный оттенок разогнал мертвенную слабость. На её глазах запястье с хрустом вправилось, а наросшая кожа по цвету никак не отличалась от её собственной. Ощупав запястье, Фурия не почувствовала и следа боли.
Больше предметов на теле не нашлось, но это не остановило её. С силой выдирая руки и ноги из заиндевевшей одежды, она раздела Фандрага до нижнего белья, которое напоминало набедренную повязку. Откатила труп в сторону. Снег быстро припорошил морду орка, навечно застывшую в маске страха.
Душок, поднимавшийся от одежды, заставил её скривиться, но пришлось подавить брезгливость, холод - не тётка. Рубаха и жилетка Фандрага пошли под шкуру барса, создав несколько слоев одежды, а из длинных брюк, связанных в штанинах, вышла импровизированная сумка. Закинув её через плечо, она, не глядя на занесенный метелью труп, побрела дальше.
В пещере царила чернильная тьма. Замершая статуей, Фурия отчаянно вслушивалась в тишину. Если пещера имела хозяина, себя он ничем не выдавал. Наткнулась на укрытие она совершенно случайно. Обходя по периметру холм, вздыбивший землю, на вершине которого стояла кривая ель, она заметила неширокий лаз, уходивший под землю. Практически занесенный снегом, лишь иная тональность ветра, проникающего в отверстие, позволила девушке его обнаружить.
Борозды, оставленные в земле, заставили её сглотнуть. Могучая пятерня с солидными когтями легко угадывалась в следах, нанесённых на стенки тоннеля. Выбора не оставалось, без укрытия на ночь долго она не продержится.
Лаз резко сворачивал налево, таким образом создавая изгиб - преграду от ветра. Внутри оказалось сухо. С трудом стоя на полусогнутых, Фурия обследовала пространство на ощупь. Нервы, натянутые, как струны, ждали подвоха. Атаки из темноты, которой не последовало.
Удостоверившись, что она одна в пещере, орчанка натаскала внутрь валежник, собранный вокруг холма. Промерзшие ветки искололи ей руки, поэтому с ненавистью бросив их на пол убежища, девушка испытала моральное удовлетворение от громкого треска древесины.
Выбрала бы ту светловолосую тётку, поди не пришлось бы на карачках под землей ползать да отмораживать зад.
Давно запримеченный в сумке набор для розжига охотно прыгнул ей в руку. Спасибо, что даже в темноте инвентарь выводил читаемый текст. Никакой подсветки он не давал, но позволял хоть разобрать, что хранится в инвентаре.
Маленький мешочек размером с ладонь, перетянутый бечёвкой. Внутри кресало и кремень.
Наскальные рисунки придётся выводить или не требуется? Господи, кресало, кремень. Ладно, хочешь-не хочешь, теперь это мой дом. И с этим надо мириться. Чем скорее приму правила, тем быстрее смогу адаптироваться.
Не нужно быть отпетым выживальщиком, чтобы понять, что заиндевевшие ветки так просто не загорятся.
Тяжело вздохнув, девушка отрезала ножом небольшой кусок рубахи Фандрага, тот, что не пропотел и казался относительно сухим. Бросив шерсть поверх сложенных кучкой дров, она начала яростно стучать двумя камешками. Сноп искр на секунду разогнал тьму. Ещё раз. Шерсть шипела, но отказывалась разгораться.
Встав на колени прямо над дровами, Фурия аккуратно подула, продолжая стучать кремнем о кресало. Крошечный огонек несмело затлел, словно неуверенный, что хочет принять в дар предложенное ему топливо.
Боясь спугнуть его, девушка аккуратно подложила тонкую ветку. Потоптавшись на краю рубахи, пламя всё же перепрыгнуло на ветку. Через несколько минут свет костра разогнал мрак пещеры. Дым упёрся в потолок и, стелясь, пустился к выходу.
Потихоньку чувствительность возвращалась в окоченевшие руки. Заболели пальцы. Мышцы свело судорогой, прокатившейся сверху-вниз по всему телу. Сцепив зубы, Фурия начала разминать их, как делала сотни раз до этого после тяжелой тренировки. Она не заметила, как её сморило.
Ей снилась поездка вниз по склону в Банско. Гнетущее напряжение не покидало её. Аврора не хотела выходить на склон, но непослушное её воле тело ловко защёлкнуло крепления сноуборда и лихо помчалось по трассе. Прекрасный солнечный день в реальности, здесь ей казался зловещим и неприятным. Лучи багрового солнца, заходящего вдалеке, кляксами пятнали рыхлый снег. Доска под её ногами всё ускорялась, пока ветер, впивающийся ей в лицо, не начал колоть кожу, заставляя глаза слезиться.
На трассу выскочил ребёнок. Нет, Фандраг с залитым кровью лицом и остекленевшими глазами. Он улыбался, глядя, как сноуборд резко вильнул в сторону и, сломав ограждение, вылетел с трассы. Секунды полёта казались ей вечностью, а ель, медленно вырастающая на её пути – монументальной. Царь-ель, прародительница всех хвойных. В шуме её кроны слышался хрип и ворчание. Аврора даже не могла закрыть глаза. Хрип нарастал. Вывернутое в полете тело врезалось в ствол и куклой упало на снег.
Фурия вскочила на ноги и сразу же ударилась головой о низкий потолок пещеры.
Вам нанесли 6 единиц урона
В груди ходуном ходило сердце. Во рту пересохло, а ощущение первобытного ужаса словно парализовало её. Что...Где я?
