Глава 1. Его отчаяние
Летающая академия. Замок Водолея.
Личные покои ректора полыхали черным пламенем. Прожорливые языки проклятой магии уже доедали остатки интерьера. На месте сожжённой кровати на полу лежала лишь кучка пепла, впрочем, как и все остальное в комнате.
Глениус Сегдиваль смотрел прямо перед собой, не замечая ничего и никого вокруг. Призрачное кресло не горело в темном огне, исходящим, казалось, из архимага, выступая на коже. Из его глаз же смотрела сама смерть ужасающим взглядом, выпивающим жизнь за одно мгновенье.
Медленно опустив голову, он спрятал лицо в ладонях, страдая безмолвно, лишь изредка пронзая тишину стоном отчаяния.
«Что могло свести её с ума?» — раз за разом он задавал себе один и тот же вопрос, ответа на который у него не было. Или был?
«Ты, ты её извел…» — подсказывал внутренний голос, заставляя страдать еще сильнее.
Быть такого не может! Казалось, еще вчера она сжимала его ладонь, подбадривая перед нападками своей матери. А стоило оставить её ненадолго, как она изменилась. Что-то её изменило! Но что?!
— Балум? — осенила архимага мысль, показавшаяся спасительным маяком во мраке непонимания. — Магический фамильяр, стабилизированный ошейником? Неупокоенный дух, который из чудовища перевоплотился в форму кота?
«Разве такое возможно? — думал так он. — Ведь Лея прогнала Балума еще в тот вечер после встречи с родителями, когда вернулась в академию из таверны. Бедняга улетел, успев лишь прошипеть напоследок».
Прокручивая эти мысли в голове, Сегдиваль вновь начал рассуждать вслух:
— Она не разорвала связь. Неужели, магия неупокоенного как-то свела её с ума? А ведь это может быть причиной!
Мысленно отдав приказ Склигинс проследовать в лазарет, Глениус поспешил найти фамильяра Леи.
Интуиция подсказывала ему, что ход мыслей верный, но не до конца. Он что-то явно упускал.
«Не может Балум до такой степени воздействовать на своего хозяина после стабилизации магическим ошейником. Это исключено, — думал ректор холодным умом, а сердце надеялось на легкое решение проблемы, подсказывая варианты: — А вдруг кто-то нарушил мою печать?»
Ректор не зря преследовал Лею по пятам, наблюдая украдкой, прячась под пологом невидимости, как какой-то сталкер или вор. Сегдиваль долгое время сидел в кресле в углу её комнаты, скрытый магией, и засыпал и просыпался с тоской и щемящим чувством утраты в сердце. Время шло, и он все больше убеждался в том, что Лею подменили. Однако доскональный осмотр её ауры быстро развеял эту теорию, заставляя мага страдать пуще прежнего.
После недолгих поисков Глениуса котяра обнаружился в лесу подле порта Гвады, невдалеке от главного тракта. Голодный звереныш охотился на зайцев и мелких грызунов.
Когда Глен поймал фамильяра в аркан на опушке, он первым делом изучил нетронутую печать. Он с сожалением понял, что связь хозяйки и призрачного животного тонка и почти разорвана, однако это не причина.
«Кот не тянет из неё магию, а охотится в лесу. Никакого влияния не было и быть не могло…»
И опять смертельная аура полезла из мага, стоило только ему расслабиться и подпустить отчаяние ближе. Быстро подавив в себе порыв уничтожить весь мир, Глениус принялся за дело, ведь отвлечение было его единственным спасением. Сменил хозяина зверюге — это труда не составило. Оставались еще вопросы, которые требовали ответа.
«Как Лея переживёт разрыв связи? Почувствует утрату? Запаникует?» — думал он, мысленно возвращаясь в лазарет и вспоминая последний припадок злобы и бесконтрольной ярости невесты.
«Размечтался… Посмотри правде в глаза, это ты считал её нареченной, а она не отказала сразу лишь потому, что боялась… Ты одержим ею, смирись!» — Мысленный монолог инициировал новый виток отчаяния жнеца.
«Может, дух в неё вселился?» — неожиданно для самого себя выдвинул бредовую теорию маг, все еще подпирая дерево в лесу. Фамильяр сидел на руках и терся об него. Шёрстка, напитавшаяся магией, стала гладкой.
«Но я не почувствовал постороннего присутствия!..» — поспешил разуверить себя Сегдиваль, нахмурившись. А получив телепатический ответ от Склигинс: о происходящем в лазарете, открыл портал и тут же попал в удушливое белое помещение с зарешеченными окнами и мягкими стенами цвета его отчаяния, светлым до отвращения.
Связанная Лея лежала на кровати.
— Выйдите, — скомандовал он её сестре и матери, уже даже не надеясь заслужить прощения.
— Я не позволю тебе и дальше изводить мою дочь! — зашипев, Диен разве что не кинулась на жнеца с кулаками. Однако вставшая между ними травница немного разрядила обстановку.
Мать Леи ненавидела Глена всеми фибрами души и готова была обвинить во всех смертных грехах, но обожала дочь, потому он стойко сносил все её оскорбления, ведь в желании сделать Лею счастливой, они были схожи.
Выслушивая очередные оскорбления, ректор твердил себе, как священник молитву своей пастве: «Мы просто обязаны сойтись во взглядах!». Он надел маску полного безразличия — лучшее из того, что он мог показать Диен Дорвиндаль и настойчиво произнёс:
— Прошу вас, всего минута. Я не трону Лею и пальцем.
В разговор вмешалась Асия, переводя неуверенный взгляд со связанной сестры распластанной на кровати, на ректора который старался выглядеть сурово и отрешенно.
— Мама, это всё странно, Лея никогда не говорила мне, что её что-то тяготит.
Видно было, она сомневалась в происходящем, как впрочем и остальные присутствующие здесь.
Но Диен рассудила иначе, и злобно прошипела в ответ:
— Она же всем нам объяснила! Она боится вот его!
Поняв, что спорить бесполезно, ректор просто-напросто согласился:
— Хорошо. Позвольте хотя бы магистру Склигинс осмотреть вашу дочь. Студиоза не в себе, и нужно определить источник её бед.
— Ты, ты этот источник! — сорвалась на крик старшая Дорвиндаль, сжимая кулаки до хруста костяшек пальцев.
Несколько минут безмолвного противостояния, и архимаг сдался, щадя материнские чувства, не забывая при этом и про свои. Сделав вид, что уходит в портал, он вышел из закрывающейся воронки, применив уже набившее оскомину заклинание невидимости.
Успокоенная своим выигрышем Диен позволила подавленной Асие вывести себя из комнаты под руку. Обернувшись, девушка мельком взглянула на травницу и кивнула.
Когда дверь все же закрылась, Гиндриена уселась на край кровати Леи и приступила к ментальному осмотру, о котором недавно просил ректор.
Глен снял полог невидимости в дальнем углу комнаты, так чтобы дверь, открываясь, скрыла его от взора входящего.
