Я сама не заметила, как он появился за моей спиной и обнял.
Руки его теперь согревали мой живот, и в голове начинало мутнеть от этой близости, снова по всему телу разгорался жадный огонь.
– Почему ты сбежала? – спросил он.
Я улыбнулась и откинулась назад, вглядываясь в его лицо. Мне не хотелось врать. Не хотелось уловок. Не хотелось строить между нами стену, которую мы строили каждый день до сих пор. Каждый опасался другого, каждый боялся передать власть, и кто-то должен был сделать первый шаг, передать другому ключи от разделивших нас ворот.
– Я пришла посмотреть, могу ли нравиться тебе. Или ты просто выполняешь свой долг.
Лицо Физэна стало серьёзным, а взгляд – задумчивым.
– Можешь, – без колебания заявил он.
– Физэн считал, что нет.
– Физэн был дураком. Потому сейчас его с нами и нет.
Я опустила глаза, одновременно прислоняясь к его плечу виском.
– Радагар… Сколько тебе лет?
– Не помню, – его слова звучали искренне, – думаю, что больше шестисот. В разных мирах время идёт по-разному.
– А из какого мира пришёл ты сам?
Радагар снова улыбнулся.
– Как я могу рассказать? Нет единой системы координат.
– Как он выглядел? Что было там?
Радагар разомкнул объятия, укладываясь боком на траву, а я осталась сидеть, всматриваясь в него сверху вниз.
– Ты ведь видела его, – произнес он.
– Я видела осколки. Пышные юбки… нарядные дамы… и музыка, какой нет у нас…
– И камзолы мужчин с безумными брыжжами жабо… в остальном он похож на ваш. Там так же борются за власть, так же есть ненависть и любовь. Все миры похожи один на другой.
Я повела плечом. Я бы предпочла, чтобы его слова не были истиной.
– Если бы это было так… Зачем было бы нужно столько миров?
– Не знаю, – Радагар пожал плечами, – я ведь демон… а не Господь.
– Ты веришь в богов?
– Я думаю, что кому-то пришлось сотворить те миры, в которых мы живём.
– А ты веришь… – спросила я, – что есть истинный мир?
Радагар задумался.
– Нет, – ответил он, – все миры равноценны. Возможно, все они порождены фантазией какого-то безумно могущественного существа, и на самом деле нет ни одного.
– Грустная мысль, – после долгого молчания произнесла я, – тогда выходит, всё, что мы делаем, не имеет значения.
– Тогда выходит, мы можем делать всё что угодно, – губы его вдруг приблизились к моим, но прежде чем втянуть в поцелуй, он продолжил: – любой наш поступок отразится миллионом бликов в миллионе миров. И в одном из миллиона этих волшебных пузырьков всё сложится правильно – так, как и должно быть.
Его губы коснулись моих и принялись ласкать мягко и настойчиво, заставляя огонь в животе запылать ещё сильней.
Он опрокинул меня на себя, и руки его отправились в путешествие по моей обнажённой спине.
Потом я вдруг обнаружила, что уже прижата лопатками к земле, и он ворвался в мое тело одним толчком, выбив из груди оглушительный вздох.
Я царапала ногтями его спину, силясь втянуть, вжать его в себя ещё плотней.
– А есть ли мир… – выдохнула я, когда набрала достаточно воздуха, чтобы говорить, но была прервана новым толчком, – в котором… мы… с тобой… одно?..
– Может быть, – его губы накрыли мой рот, принуждая замолчать. И я сдалась, окончательно растворяясь в нём, превращаясь в букет отражений и цветных брызг, рассыпавшихся по множеству миров, в поисков того одного, где он вечно будет со мной.
Глава 18
Возможно, напрасно я не дала Радагару однозначный ответ, хотя не уверена, что могла что-нибудь изменить.
Пока мы проводили время, отдыхая от городских интриг, его слуги раздобыли доказательства связи Эрики Аустайр, верховной жрицы храма Солнца, которой, кроме прочего, было уже несколько за пятьдесят, с одним из сыновей Мариши Эйх – Руду Эйхом – которому было двадцать два.
Возраст, безусловно, имел в этом деле наименьшее значение, потому что даже будь им обоим по тридцать, это был бы скандал.
Эрике правила храма запрещали вступать в брак.
Руду никто не был в состоянии запретить ничего, но в городе он славился манерой менять женщин каждую ночь.
Была ли Эрика его разовой любовницей или что-то между ними было всерьёз – стало интересно даже мне.
– Мир сошёл с ума, – констатировала я, – зачем женщине её положения так рисковать? Она не зря занимает свой пост, не могла не понимать, к чему подобное приведёт.
Радагар, валявшийся на траве во внутреннем дворике нашего дворца, закинул в рот виноградину, привезённую с южных островов.
– Когда у женщины есть всё, ей обычно начинает «чего-то не хватать». Однажды ты это поймёшь.
Мне не понравился его покровительственный тон.
– У женщины? – с насмешкой спросила я, подзывая собственную служанку и отбирая у неё поднос с виноградом целиком. – Хочешь сказать, мужчины таких глупостей не творят?
Улыбка заиграла на губах Радагара. Не поднимая головы с подушек, он смотрел на меня.
– Я бы не стал.
Я переместилась ближе к нему, поставила поднос на траву и, взяв виноградную гроздь, слега поддразнила его, проведя самым её кончиком по губам моего партнёра.
Радагар попытался поймать одну из ягодок, но не смог, и лишь облизнул разочарованно губу.
Тогда я подхватила одну ягодку с грозди собственным ртом и, наклонившись, передала губами ему.
Поцелуй вышел сладким, как и сам спелый виноград, и продлился куда дольше, чем жизнь разделенной надвое ягодки.
Я замерла над ним, вглядываясь в красивое лицо.
– Ты бы не стал рисковать репутацией ради меня? – спросила я.
Радагар пожал плечами.
– У меня её нет. Так что вряд ли ты сможешь испортить её.
– Я ведь чародейка. Когда ты станешь императором, Орден Луны не одобрит такую связь. А теперь ещё и Аустайры… которые будут на твоей стороне.
– В этом суть, – рука Радагара легла мне на бедро и слегка скомкала ткань. – Если бы мы заключили союз с Эйхами, нам пришлось бы отдать им письма, довольно откровенные, кстати. Чтобы они постарались использовать их против Эрики, шантажируя её. А так… Мы сможем делать это сами, и верховная будет полностью зависима от нас.
Что-то смущало меня в его плане. Мне по-прежнему не нравились Аустайры. Но рука Радагара продолжила путешествие по моему бедру, а другая протянулась к моей груди, стиснула, почти причиняя боль, и мне способность соображать покинула меня.