Я улыбнулась загадочно, но долго держать случившееся в секрете не смогла. Тем же вечером, когда мы остались в библиотеке вдвоём, я торопливо рассказала Густаву обо всём, что произошло.
Я ожидала, что он порадуется за меня – хотя сама толком не понимала, за что такая любовь.
Вместо этого я напоролась на ледяную, ничем не походившую на обычное поведение Густава злость.
– Так ты решила, да, Гвен? – он даже вскочил с места и уронил на пол старинный фолиант.
Я наклонилась и, аккуратно подняв упавшую книгу, положила обратно на стол.
– Не понимаю, что тебя не устраивает, – сухо произнесла я.
Вернее было бы сказать, что я не хотела понимать. Потому что мне хотелось верить, что Густав дружит со мной просто так.
– Ничего, – буркнул он. Торопливо собрал вещи и ушёл.
Я осталась одна. В тишине и полумраке, среди запахов подсохших чернил и дублёной кожи корешков.
«Он ещё придёт просить прощения», – думала я.
Но Густав так и не пришёл тем вечером – и утром не встретил меня.
Когда же через несколько дней я услышала стук в дверь моей кельи и с надеждой бросилась открывать, то вместо него увидела на пороге Рейчел.
– Добрый день, – растерянно сказала я.
– Хотела посмотреть тебе в глаза, – без приветствия сообщила Рейчел и вскинула подбородок.
– Они такие же, как и неделю назад, – сухо ответила я, чувствуя, как поднимается в горле злость.
– Стало быть, решила, что Ночной Ворон вытащит тебя? Решила, что ты лучше меня, да?
Я возвела глаза к потолку и испустила стон. Затем резко захлопнула дверь.
Первой моей реакцией была злость. Я не понимала, чего они все от меня хотят. Потом в памяти всплыли последние слова: «Ночной Ворон вытащит тебя».
У меня и в мыслях не было отсюда сбегать. Академия полностью устраивала меня, но….
– Ночной Ворон… – прошептала я, – так называют тебя?
Дымчато-серые глаза в прорезях маски снова стояли передо мной.
А ночью мне приснился сон. Юбки, непохожие на те, что носили самые знатные дамы на Островах, кружились и разлетались в воздухе под музыку, какой я не слышала никогда.
Мужчина в странных одеждах тёмного цвета удерживал мою руку и вёл меня в танце – совсем непохожем на тот, что я исполняла на площади в Ястребиную ночь.
Потом мы оказались за портьерами, непривычно густыми и тяжёлыми складками укрывавшими окно.
– Ты сомневаешься? – спросил меня он.
– Да, – призналась я. Почему-то я знала, что именно ему не смогу соврать.
– Ты должна добиться его. Почему сомнения терзают тебя?
И в это мгновение я догадалась, какое – единственное – сомнение, в самом деле одолевает меня.
– Если я выберу его – я уже никогда не буду с тобой!
Негромкий бархатистый смех стал мне ответом, и я ощутила его горячие губы на своей щеке.
– Глупая, – сказал он. – Я не собираюсь тебя оставлять.
– Но наставницы говорят… – я закусила губу, силясь подобрать слова, – говорят, тот, кто живёт земной жизнью, не может слышать миров.
– У нас будет не так, – тихо сказал он, и губы его скользнули дальше, легко касаясь моего уха, рассылая по телу волны горячих мурашек. – Следуй моим советам. Ты получишь всё. Богатство. Власть. И любовь.
Я запрокинула голову, внезапно поняв, что не знаю его лица, и попыталась заглянуть в глаза. Они были серыми, как тучи перед грозой. Может быть, потому я так полюбила шторм.
Его глаза как два водоворота, разверзшиеся посреди бури, бушевавшей кругом празднества, затягивали меня.
– Я никогда не оставлю тебя, – сказал он, и голос его обволакивал меня, как бархатный палантин, удерживал в своих сетях, но это был блаженный плен.
– Ты поможешь мне? – прошептала я.
– Да. Я приведу его к тебе. Но поймать – дело твоё.
Я открыла глаза и осознала, что не сплю. Его голос всё ещё звучал в моих ушах, лаская слух.
Но лицо… если я и успела разглядеть его, оно выветрилось из памяти в один миг. Только глаза продолжали звать к себе.
Кого я видела во сне? Того ли, к чьим ногам упала на церемонии?
Что-то подсказывало мне, что нет. Но мне было всё равно. Я хотела выполнить данное слово. Я хотела обрести всё. Я хотела, чтобы Ночной ворон пришёл за мной.
Глава 4
Голос не обманул, и так я впервые поняла, что могу кому-то доверять.
Едва началась весна, и поутихли бушевавшие над островами дожди, как колёса экипажа застучали по мосту, ведущему на Остров Слоновой Кости.
Среди наставников начался переполох – я видела это из окна, но смысла происходившего понять не могла.
Любопытство одолевало меня, но совсем нестерпимым оно стало тогда, когда я увидела, как на пути от кареты до входа в центральную башню выстраивается вооружённый эскорт.
Несколько охранников, стоявших на подножке, встали по обе стороны от дверей, и только после этого из кареты появился человек, на чьих плечах лежал подбитый соболем плащ, а лицо укрывал чёрный капюшон.
Сердце моё забилось сильней. По походке, по движениям рук, одна из которых небрежно лежала на эфесе меча, я поняла – это он. Тот, кто не давал покоя ни мне, ни учителям.
Глупо было бы поверить, что он приехал за мной. Он, наверное, давно уже забыл меня… а я всё ещё видела в полусне его глаза, серые, как небо, насытившееся грозой.
Сердце бешено билось, пока я наблюдала, как, минуя выстроившийся эскорт, он заходит в башню.
Выждав, пока двор опустеет, я торопливо вынула из сундука шаль, накинула на волосы, так чтобы никто не мог в первые секунды разглядеть лицо, и, выскользнув в коридор, направилась к входным дверям.
Конечно же, холл уже опустел. Я огляделась по сторонам и, убедившись, что никто не подсматривает за мной, поиграла пальцами в воздухе, пробуждая к жизни завесный след – такой оставляет любой человек, и он исчезает только за пару дней.
Определив, таким образом, что процессия направилась в восточное крыло, я произнесла ещё одно короткое заклятье, провела рукой над шалью, набрасывая на себя вуаль незримости, и, стараясь всё же на всякий случай держаться в тени, бросилась туда, куда вёл след.
Я успела проскользнуть в дверной проём за мгновение до того, как последняя из наставниц закрыла за собой дверь.
Огляделась по сторонам. Я никогда не бывала в этой части здания, и потому всё – изысканная, хоть и показавшаяся бы мне теперь слишком простой – мебель, посуда из тонкого фарфора, серебряный кувшин с вином на столе – всё представлялось мне творением волшебства.
