Не выходя из тени, я проскользнула к мужчине и присела на край кровати. Поднесла одну руку к его глазам и, прочертив магический знак, прошептала слова заклятья. Теперь он увидит меня во сне. И как решил бы любой, незнакомый с магией, подумает, что это был вещий сон – завтра, когда встретит меня наяву.
Я отодвинулась от него, разрешив себе ещё лишь мгновение понаблюдать за красивым лицом, а затем решительно распахнула ставни, позволяя свирепому морскому ветру ворваться в спальню, и, на ходу оборачиваясь чайкой, бросилась в окно.
На следующее утро меня разбудили спозаранку – и дали мне на умывание и одевание четверть часа.
На рассвете нужно было, облачившись в парадную мантию, стоять во дворе, среди других таких же подобранных для смотра.
Уже закончив ежедневные процедуры и выбравшись в коридор, я обнаружила, что кроме меня готовятся спускаться Рейчел и Локлин, но никого из парней в коридоре не было.
Они хотя и редко общались между собой, сейчас бурно обсуждали вопрос о том, что их ждёт. Я промолчала, не желая открывать своих тайн.
Все вместе мы спустились на первый этаж, и я увидела, что там уже выстроились около двух десятков учениц – и трое хрупких, похожих на девушек, учеников.
Всё происходившее потом более походило на смотрины невест.
Ворон, снова надевший свою маску, подходил к каждой из нас. Сдвигал назад скрывавшие лицо и волосы покрывала, приподнимал подбородок двумя пальцами и разглядывал, поворачивая так и сяк.
Когда он проходил мимо меня, процедура повторилась с точностью до жеста. Мне показалось, что в глазах Ворона промелькнул огонек – но он двинулся дальше, так и не сказав ничего.
Досмотрев ряд, он молча развернулся и направился к входу в главный корпус.
Сказать, что я была разочарована, значит не сказать ничего. За ночь я успела во всех подробностях вообразить себе жизнь, которая меня ждёт.
– Все свободны, – сказал незнакомый мне магистр, и мы стали разбредаться по своим комнатам – большинство так и не узнали, зачем их звали сюда.
Остаток дня прошёл в унынии. Мне не хотелось ни изучать заклятья, ни читать.
А когда я уже переоделась в ночную сорочку и почти забралась в кровать, в дверь раздался стук. Мне не хотелось открывать. Не хватало ещё раз увидеть Рейчел, Густава или кого-то другого вроде них. Но я всё же подошла и приоткрыла её.
На пороге стояла Фиэра. Она с волнением смотрела на меня.
– Собирайся, – коротко сказала она, – у тебя полчаса. Карета уже ждёт.
Глава 5
На сей раз никто не позаботился о паланкине – хотя нам всё-таки и выделили небольшой, сравнительно скромный, но тогда казавшийся мне весьма добротным экипаж.
Наставницы – Фиэра и ещё одна, по имени Клавдия, – тщательно проследили за тем, чтобы никто не заметил, как я ухожу. Меня закутали в покрывала как в гигантский кокон и, накрыв пологом тишины, вывели в коридор.
Мы спустились вниз и забрались в экипаж. Наставницы ехали вместе со мной. Они сели с двух сторон, так чтобы сквозь окна можно было разглядеть их лица, но не моё.
Я не совсем понимала, зачем такая секретность, хотя только то уже, что мой новый господин носил маску на торжествах, должно было о чём-то говорить.
Невысокие домики без окон и фасадов тянулись по обе стороны от нас. Только плотные навесы укрывали ворота и части дворов.
Солнце закатилось за горизонт, и в разрывы туч проглядывала луна. Тусклый свет её едва освещал небольшой участок пути. Где-то вдалеке волны бились о берег, да постукивали колёса нашего экипажа, но больше не было слышно ничего.
Город, каким я видела его теперь, мало походил на тот город, который я застала в карнавал. Узкие улочки навевали на меня тоску, заставляя вспоминать о доме. Я не скучала по нему. Разве что чуть-чуть. Но куда сильнее была глухая тоска, накатывавшая на меня при мысли о том, что я могу снова вернуться в один из таких домов, растить детей, кричащих целый день, стирать бельё. Одна только мысль о подобной участи душила меня.
Я вспоминала отца – не самого худшего, но и не самого лучшего из отцов. Грубоватого и не взвешенного, когда ему доводилось выпить, доброго и покладистого – когда не было денег на эль.
Вспоминала мать – стройную и крепкую женщину лет пятидесяти, с морщинами, рано поселившимися на лице, с вечно шелушащимися руками.
Её родители были аристократами – давно обедневшими, но всё ещё державшимися за свою честь. А ей самой было двадцать лет, когда, нарушив их запрет, отказавшись от выгодной партии, которая могла бы вытащить семью из нищеты, она сбежала к моему отцу.
Любовь закончилась раньше, чем родился старший из моих братьев. Остался только такой вот домишка, корыто с водой, кухня и очаг, который она обещала хранить.
«Никогда я не поступлю так, как она, – думала я, – что угодно, только не возвращаться туда». А потом экипаж выехал на площадь, и я увидела дом, в который меня везли.
Карета миновала ворота, и я смогла разглядеть просторный двор, в котором, помимо множества небольших корпусов, находилось два великолепных здания – более прекрасных я не встречала, пожалуй, ни до того, ни потом.
Одно из них, бледно-голубое, обрамлённое стройными белоснежными колоннами, с крышей, изукрашенной завитушками и арабесками, вздымалось на самой кромке моря. И издали можно было разглядеть, что закуток берега отгорожен витой оградой, за которой располагались места для отдыха. Вскоре я узнала, что это селамлик – покои нашего нового господина.
Другое здание вряд ли уступало по роскоши первому, но отличалось тем, что было отделано розовым кварцем. В него вели массивные двустворчатые ворота, перед которыми стояли двое стражей.
Я оглянулась на Фиэру, и та кивнула мне на селамлик. Но прежде, чем я направилась к нему, поймала моё запястье и развернула к себе.
– Никогда не забывай, – сказала она, взяв в ладони моё лицо, – только Академия всегда будет помнить о тебе.
Я кивнула, только чтобы поскорее избавиться от неё и двинуться навстречу своей судьбе.
И тут же эхом прошелестело в голове:
«Помни, кто всегда заботился о тебе». Я вздрогнула. Вряд ли тому, кто находится в моей голове, я сумею соврать так же легко. Но раз уж он забрался так далеко, ему придётся верить мне.
Оправив юбки и плотнее прикрыв лицо, я двинулась ко входу в дом.
Стража и не думала задерживать меня, но как только я прошла мимо, один из воинов, до того казавшийся каменным истуканом, снялся со своего места и двинулся следом за мной.
Войдя внутрь, я немного растерялась, запутавшись в обилии лестниц и дверей, но он тут же направил меня.
Мой проводник и пальцем не прикасался ко мне – как будто я была больна. Направление он указывал только рукой.
