— Так лучше? — спросил Эльдар.
— Спасибо, магистр, — прошептал я, — Как вы здесь оказались?
— Прилетел утренним рейсом. Встретил генерала Хартмана. Он рассказал мне про Ханса и про одного глупого молодого человека, что остался возле эпицентра взрыва. И вот я тут.
Я поднялся на ноги, пытаясь осмотреть недавнее поле боя. Там образовалась… нет, не воронка. Я бы назвал это кратером. Гигантский кратер, несколько километров в диаметре. Оттуда шел ощутимый даже на таком расстоянии жар. Глаза еле выдерживали слепящий свет.
Отвернувшись, обессиленно опустился на землю. Никто не мог выжить в таком взрыве. Думаю, большую часть врагов взрыв просто испепелил, превратил в ничто. А другая часть умерла менее возвышенно — была разобрана на части ужасающей по мощи ударной волной.
— Нет больше Ханса, — выдохнул я, сам с трудом осознавая смысл сказанного.
— Да, Глеб. Он ушел достойно, — согласно вздохнул Эльдар, — Спас нас от войны. Избавил себя от печальной участи.
— Что вы имеете в виду? Какая еще участь?
Чувствовал себя опустошенным, не осталось ни слез, ни печали, вообще никаких эмоций. Только засохшая кровь из ушей и носа, и полное безразличие к самому себе.
— Не знаю, стоит ли рассказывать… — магистр на секунду задумался, — Но теперь, мне кажется, уже все равно. Ханс Краузе был болен, серьезно болен. Неизлечимо.
— Чем? — опешил я.
— Опухоль мозга.
— Неужели даже вы не могли помочь?
— Магия не всесильна, Глеб, — невесело усмехнулся пожилой целитель, — Это всего лишь инструмент. И, как у каждого инструмента, у магии есть определенные ограничения. Опухоль в мозгу Ханса слишком велика, и ее рост продолжался. Полностью неоперабельно. Мне удалось лишь на некоторое время притормозить развитие болезни, временно купировать разрушение мозга. Но эти чары приходилось постоянно поддерживать.
— Вот почему мы столько времени проторчали в Берлине…
— В том числе и поэтому.
— И сколько… еще времени это могло продолжаться?
— Можно рассчитывать на полгода, возможно год. Но ты должен понимать, Глеб, что это был бы год увядания. Постепенное разрушение мозга, утрата способности мыслить здраво, провалы памяти, вплоть до полного распада личности. И я еще молчу про боль. Я уже отмечал первые признаки регресса, неужели никто больше ничего не заметил?
Я уныло понурился, задумавшись. Теперь, с новым знанием, можно объяснить многие проколы и неудачи вундертим.
— Мы слишком верили в него, магистр. Никто не решался даже допустить мысль, что Ханс может ошибаться. Мы… любили его.
— Я знаю, Глеб, и он тоже это знал. И очень боялся стать посмешищем. Краузе уже с трудом читал людей, ошибался в расчетах, допускал ошибки в стратегическом планировании. А дальше было бы еще хуже. Поэтому я и говорю, что он нашел способ уйти достойно.
— А когда мы полетели сюда, а вы остались в Севеже…
— Да. Это могло бы спровоцировать быстрый кризис и ускорить конец.
— Вот как… — раздавлено пробормотал я.
Магистр Эльдар выпрямился, взяв меня за руку.
— Пора уходить, Глеб. Тут нам делать нечего.
Я с минуту обдумывал его слова, потом взбрыкнул.
— Нет!
— Что нет? — удивился маг, — Послушай, совершенно очевидно, что Ханс искал себе преемника. Я был очень удивлен, когда понял, что он выбрал тебя. Глеб, только не обижайся! Я почему-то думал, что Краузе отдаст предпочтение кому-то… более опытному. Но он выбирал не по должности и не по навыкам, а по человеческим качествам. Давай не станем его разочаровывать и делать всякие глупости.
— Нет, мы не можем просто уйти. Наше дело еще не закончено!
— О чем ты?
— Бастион! Вот о чем!
— Со всем уважением, но это все же обязанность армии.
Я вздохнул — он не понимает!
— Магистр, подумайте хорошенько, что находится в Бастионе?
Эльдар на секунду замешкался.
— Послушай, мальчик, не нужно загадок. Если хочешь что-то сказать — говори прямо, как есть!
— Магистр Эльдар, в Бастионе располагается крупнейший энергонный реактор во всей округе! Я знаю, я там был на экскурсии, когда в школе учился! Он обеспечивает электричеством всю Стену, да и на города окрестные хватает.
— Допустим, ну и что из этого следует?
— А еще там в данный момент находится один… одна особа, что уже устроила взрыв пару месяцев назад в Кенигсберге. И как только наши войска подойдут к Бастиону, она может точно так же активировать весь энергон в хранилище! И знаете, что будет? На месте крепости образуется второй такой кратер! — вместе с последними словами я ткнул пальцем за спину, указывая на тлеющую котловину.
— И что же ты предлагаешь? — осторожно поинтересовался магистр.
— Пока армия занята прочесыванием местности и разбирается с остатками варваров, мы должны скрытно проникнуть в Бастион. И уничтожить угрозу! — я чуть-чуть подумал и с натугой добавил, — Мы должны убить Нейти.
— Это безумие! Нельзя соваться туда в одиночку, без поддержки! Тебя что, на подвиги потянуло? Или это последствия контузии? — Эльдар посмотрел на меня, как на умалишенного.
— Я все равно пойду! — заявил упрямо, медленно направляясь к бывшему командному пункту.
Как ни странно, но оставленный мехмобиль почти не пострадал при взрыве — ведь он стоял в специальном окопе для техники. Машину только слегка присыпало тонким слоем земли и песка, в остальном она выглядела целой и невредимой.
Принялся очищать лобовуху от грязи, потом протер зеркала и заднее стекло. Когда уже заканчивал, за спиной раздались осторожные шаги.
— Ладно, Глеб, — тихо, но в тоже время довольно торжественно произнес магистр Эльдар, — Ханс верил в тебя. И я тоже поверю! Я иду с тобой, каким бы безумием это не казалось!
— Спасибо! Очень кстати! — вымученно улыбнулся я, — Не могли бы вы сесть за руль? Я в таком состоянии, что, боюсь, смогу проехать только до первого столба.
Маг с серьезным видом кивнул.
— Так точно, Босс!
Военный мехмобиль сноровисто катился по полю, бездорожье не являлось для него какой-то особенной преградой. Магистр Эльдар управлял машиной уверенно и спокойно, словно выбрался на воскресную прогулку за город. Мы объезжали кратер, оставшийся от взрыва, по очень широкой дуге, стараясь не то что не приближаться к краю, но и даже не оставлять его в поле видимости.
Смотреть на кратер оказалось весьма неприятно. Как физически — от света и жара начинали болеть глаза; так и морально — огромная человеческая гекатомба не оставляла равнодушным. Стоит только задуматься о том, сколько людей здесь полегло — волосы дыбом встают. Пусть даже большей частью погибли варвары, но жаль любую человеческую жизнь. К тому же, где-то там, в центре кратера, навсегда остался Ханс.
