Да, только ради этого стоило пройтись по самому краю!
Тарас улыбнулся, весело подмигнул кричащим чайкам, рука отсалютовала солнцу, старик неторопясь ушел в дом.
Вечером, едва сгустилась тьма, к хижине охотника вышел воин в темных кожаных доспехах. На поясе красовался меч, за спиной болталась небольшая котомка. Он снял шлем, открыв мужественное лицо с усталыми глазами. Русые, коротко остриженные волосы, на правой скуле небольшой кровоподтек.
— Знаешь, кто я?
— Догадываюсь, — проворчал Тарас.
— Знаешь, зачем я здесь?
— Да уж не ради того, чтобы навестить старика.
Эсхин сдержанно улыбнулся.
— Я ищу девушку, — он бесцеремонно прошел в дом, глянул на заправленную постель, — Она тут была, — мужчина скосил взгляд на вымытую посуду, — Судя по всему, не одна.
Тарас молчал, Эсхин вышел на улицу, покосившись на высокую стойку из нарубленных поленьев.
— С ней варвар, северянин. Черноволосый, сильный. Говорят, они молятся своим богам, и потому удача благоволит племенам. Чтят силу и воинскую удаль.
Темный мечник прошелся по двору, остановившись напротив старика. Взор воина буравил лицо охотника.
— Они были тут. Ушли сегодня, так?
Что-то мелькнуло в глазах Тараса, может дрогнула морщинка, но для Эсхина этого оказалось достаточно.
— Нет! Не ушли. Значит, уплыли. Это объясняет отсутствие следов. Единственный оставшийся вопрос — куда они направились?
Тарас отвернулся, уставившись в землю. Он не ожидал, что пришлый воин так легко прочитает все случившееся.
— Ты ведь мне не скажешь? — устало спросил Эсхин.
— Даже если бы знал, не сказал, — старик постарался придать голосу твердости.
— Пытать бесполезно?
Тарас вздрогнул.
— Надеюсь, боги подарят мне достаточно мужества…
Мечник внимательно разглядывал собеседника.
— Пойми, старик, я ищу ее вовсе не по своей прихоти, не ради красивых глаз девочки, — воин потер лицо ладонями, — Слишком многое зависит… завязано с Пандорой. Возможно, судьба Греции.
Тарас лишь горько усмехнулся.
— Мне кажется, Греции нет никакого дела до милой молодой девочки и ее диковатого возлюбленного.
Эсхин, не сходя с места, взмахнул мечом. Молниеносный удар, за которым не уследил бы глаз, свист потревоженного воздуха, крик полный боли.
Тарас схватился за левую руку, из обрубков пальцев хлестала кровь.
— Говори! — приказал мечник.
— Я не знаю! — сквозь боль прокричал старик.
Удар! Отрубленное ухо покатилось по земле. Тарас взвизгнул, схватился за рану, тело старика беспомощно завалилось.
— Говори!
— Н-е-е-е-е-т! — горло старика изошлось в крике, наполненном болью и яростью.
Еще трижды свистел меч, трижды на охотника обрушивались удары, кромсающие старое тело.
Кровь залила весь двор. Тарас уже не кричал, только беспрестанно хрипел, жуткий сип заменил дыхание. У него не осталось больше слов, не осталось надежды. Только боль, непрекращающаяся, непрерывная боль.
— Что ж, старик, ты победил, — Эсхин Смертоносный наклонился к охотнику, но тот уже ничего не осознавал, — Уважаю достойных соперников.
Меч ударил в последний раз, пронзив сердце.
Тарас упал на спину, боль наконец отступила, агонизирующему взору предстало звездное небо.
«Я ничего не сказал! — подумал Тарас, умирая, — Если бы варвар знал, он бы гордился мной.»
Глава № 6
— Знаешь, мой отец вовсе не злодей, — Пандоре надоело молчать, слова сами рвались наружу, — Эсхин — благородный и великий правитель. У нас на родине, в Сикионе, его почитают все — от мала до велика. Ну… и немного боятся, я думаю. Но по-другому ведь нельзя? Люди должны уважать главу, но и страшиться его гнева, разве нет?
Крэг-хан пожал плечами, не прекращая грести. В племенах почитали грубую силу, потому вождем обычно становился первый воин. Варвар мало кого страшился, но воля Громкуст-хана до сих пор оставалась для него законом, ибо тот мог прикончить любого ослушника ударом пудового кулака. Что, кстати, не раз случалось, когда иной зарвавшийся решался претендовать на место лидера.
— Эсхин — справедливый правитель, — девушка продолжила речь, — Я сама не раз наблюдала, как он решает сложные дела, судит людей за провинности, распоряжается городской казной, примиряет спорщиков. Никто не может упрекнуть отца во лжи и нечистоплотности, — Пандора заискивающе глянула на варвара, — Прошу, не думай о нем плохо.
Северянин и не думал, он греб. Весла взлетали вверх и мерно опускались в воду, лодка быстро скользила по морской глади. Вдалеке виднелся скалистый берег, шум прибоя соперничал по громкости с криками носившихся чаек. Солнце припекало, жара донимала варвара, легкий бриз лишь чуть смягчал давление летнего зноя.
— Отец стал главой Сикиона давно, — Пандора запнулась, — Я была маленькой и почти ничего не помню. Люди не любят вспоминать о тех делах, болтают всякое… Я спрашивала отца, но он отшучивается, а из подслушанных разговоров трудно добыть истину… Говорят, тогда за власть боролись три партии, в городе царил бедлам, жители враждовали, брат поднимал руку на брата, — девушка заломила руку, во взгляде появилась печаль, — Говорят… Когда Эсхин пришел в город, он вызвал на бой трех вождей и победил их. А после — казнил всех, кто не принял его власть.
Пандора глянула на варвара, тот оставался бесстрастным.
— Но ты не думай, пожалуйста, отец вовсе не хотел никого убивать! — с жаром добавила девушка, — Он сделал это, чтобы люди могли жить спокойно! С тех пор в Сикионе тихо, жители не враждуют, возделывают землю, растят детей. Никто не опасается за свою жизнь и добро. Разве это не справедливо?
Крэг-хан хмыкнул. Он не понимал, почему девушка так переживает, зачем и от чего выгораживает отца. По мнению варвара, Эсхин поступил, как подобает настоящему вождю — взял власть силой, отправив врагов в преисподню. Как еще, если ни так, мужчина может заставить себе повиноваться? Северянин не мог взять в толк — о чем она сокрушается?
Пандора истолковала молчание варвара по-своему.
— Тебе надоела болтовня? — спросила она тихонько, — Могу замолчать.
— Нет! — Крэг-хан огляделся, сделав вид, что заметил что-то важное, — Говори. Просто я… не знаю, что нужно отвечать.
Он ненадолго оставил весла, спина хрустнула от мощного потягивания, забулькала вода, вытекая из фляги в разинутый рот.
— Расскажи еще про Эсхина, — попросил Крэг-хан, снова берясь за греблю, — Он хороший воин?
— О, да! — улыбнулась Пандора, — Не просто хороший, а лучший! На мечах отцу и вовсе нет равных!
