Хилон крика не слышал, но перемену ощутил сразу. Теперь на него бросилась толпа с мечами в руках. Двоих удалось зарубить сразу, остальные накинулись скопом. Хилон отмахивался, отступая, пока спина не вжалась в угол. Вот так, теперь нападать будут не больше трех за раз, и то по неопытности помешают друг другу.
Пошла рубка. Меч в руках воина мелькал неразличимо для глаза, звон стали слился в непрерывный вой, крики пораженных врагов звучали сладкой музыкой. Многочисленные порезы на руках, плечах, торсе; кровь, своя и чужая, смешалась; пот застилал глаза. Хилон начал сдавать, навалилась усталость.
«Не слишком ли я стар для таких подвигов?»
Навсифой наблюдал за боем, натянув тетиву. Мужчина все не падал, упрямо сопротивлялся, а число поверженных слуг росло. В сердце лучника пробежал холодок, сомнение пробралось в разум. Он целился, но мельтешащие бойцы закрывали телами врага. Наконец, выбрав момент, Навсифой выстрелил.
Хилон бился, как загнанный зверь. Сила, ловкость, выносливость, умение — все отошло на задний план. Осталась только воля — воля мужчины, воина, что не позволяет опустить руки и рухнуть на колени. Отразить, рубить, колоть, убивать! Весь мир ужался до размеров этих простых команд, меч продолжал кровавое дело.
Сильная боль пронзила ногу, быстрый взгляд вниз — стрела вошла в бедро, пронзив мышцу насквозь. Давно позабытая злость всколыхнулась в сердце, придав сил. Меч вскинулся в поисках новой жертвы.
Навсифой не верил происходящему: выстрел пронзил ногу воину, но тот не только устоял, наоборот — рана будто придала новых сил! Не отрывая глаз от битвы, лучник потянулся за новой стрелой.
Хилон был на грани, руки налились неимоверной тяжестью, ноги подкашивались, меч казался неподъемным. Он отражал атаки и нападал сам абсолютно бездумно, в боевом трансе.
Внезапно все кончилось. Меч сразил врага, тот упал, наступила тишина. Хилон вытер лицо, размазав кровь; дыхание с хрипом вырвалось изо рта; ошалелый взгляд обежал гору поверженных врагов. Колени подогнулись, он съехал по стене.
Мощный удар в плечо — стрела! Хилон недоуменно воззрился на лучника: сучий потрох метил в живот, если бы мечник не присел…
Хилон собрал остатки сил, постаравшись подняться, но не преуспел. Лучник спокойно потянулся рукой, стрела легла на тетиву, лук изогнулся…
Навсифой так и не узнал, кто его убил. Чья-то рука схватила за волосы, с силой тряхнула, стрела ушла в небо, лук брякнулся вниз, сталь ударила в спину стрелку, потом еще раз и еще. Невнятный звук вырвался из горла, пришла боль. Его оттолкнули, пришло ощущение падения, лицо встретилось с камнем. Мраморная плита приковала к себе последний взгляд Навсифоя.
Крэг-хан отбросил умирающего, побоище повергло в изумление: страшно подумать, что это все натворил один человек. Варвар подбежал к Хилону.
— Ты что устроил, дружище? Убить всех — это же был мой план! Ты вроде от него отказался!
— Извини, — с улыбкой прошептал монах, — Я не удержался.
Крэг-хан потащил Хилона к фонтану, кровь долго не желала оттираться от тела воина, но варвар оказался упорнее. Порезы он игнорировал, рассечения замазал смолой, рана в плече скрылась под перевязью. Хуже всего обстояло дело с дыркой в бедре: кровь никак не хотела останавливаться, пришлось прижечь.
Хилон переносил процедуры стоически, бледность не покидала его лица, глаза беспокойно оглядывали окружение.
— Ты теряешь время. В любой момент сюда ворвутся еще враги!
— А что прикажешь, бросить так? — огрызнулся варвар, — Если не перевязать, то ты в любой момент откинешься!
Сознание то покидало Хилона, то на время возвращалось. Череда картинок слилась в неясную последовательность событий.
Мрачный коридор, северянин тащит куда-то… Вода, Хилон пьет через силу… Опять коридор, комнатка, варвар бьется с двумя противниками… Откуда-то появляется Пандора, но она почему-то связана, варвар несет на руках… Конюшня, лошади, он каким-то образом держится в седле… Улицы города, удивленные взгляды прохожих…
Окончательно пришел в сознание на окраине города. Они скакали по узкой улочке, до городской черты оставалось рукой подать. Через седло северянина перекинута, словно куль, бесчувственная девушка.
Крэг-хан с тревогой взглянул на спутника.
— Ты как?
Хилон осмотрел себя, прислушался к ощущениям.
— Вроде жив. Раны страшнее на вид, чем на самом деле.
— Хорошо, — варвар беспокойно оглянулся.
Монах посмотрел назад. Сикион жил своей жизнью, будто ничего не случилось, на окраине города прохожих почти не было, никто не обращал внимания на скачущих. Но такая мирная идиллия долго явно не продлится.
— Как думаешь, когда Эсхин увидал, что его слуги мертвы, а жена похищена, он сильно разозлился?
— Думаю, он в ярости.
Крэг-хан остановил коня, приподнял девушку, усадил перед собой.
— Что с ней такое? — спросил Хилон, — Зачем связал?
— Пришлось, — буркнул варвар.
Хилон затравленно огляделся. За ними пошлют погоню, это ясно, как белый день — уйти так просто не получится.
— Я знаю, где можно укрыться, — выдавил из себя монах.
Он остановился у небольшого дворика, огороженного высоким забором.
— Сюда! — Хилон спешился и толкнул рукой калитку.
Перед взглядами беглецов предстал полукруглый каменный очаг из белого камня, в центре пылало жаркое пламя, щедро делясь жаром и светом. Чуть поодаль стоял старый жрец, испытующе глядя на вошедших.
— Здравствуй, досточтимый! — с трудом проговорил Хилон, — Знаю, здесь храм а не укрытие для беглецов, но за нами гонятся приспешники темных богов. Я слышал, Митра — бог огня и света. Может быть, он сумеет защитить нас?
Старик долго рассматривал вошедших, словно пытаясь проникнуть в самую их суть, пауза затягивалась. Хилон устало расслабился, ему нечего скрывать, под испытующим взглядом он чувствовал себя так же спокойно, как под дневным солнцем. Варвар казался напряженным, он удерживал девушку, все еще беспамятную.
Наконец, жрец приветливо кивнул.
— Проходите, — с мягкой уверенностью сказал он, — Можете не опасаться демонов. Здесь, в обители пламени, никакая тьма не имеет власти.
Глава № 17
Ярость душила Эсхина, он не находил себе места, метаясь по двору, залитому кровью убитых. Слуги старались не попадаться на глаза обезумевшему хозяину, рабы попрятались, стражники толпились возле входа, понурив голову.
Начальник стражи уже поплатился за халатность — едва предстал перед Эсхином, как мечник в гневе снес ему голову. Окровавленное тело свалилось на пол, остальные воины с дрожью попятились, не желая разделить участь бывшего начальника.
