А яхта снова взяла курс на восток, держась подальше от устья Саравака, чтобы не попадаться на глаза береговой охране раджи. Лорд Джеймс хотел прибыть в Седанг незамеченным.
В семь часов вечера на следующий день, при очень свежем ветре, яхта достигла устья реки, на берегах которой располагался Седанг.
Якорь был спущен на дно в маленькой заводи, полускрытой высокими деревьями, дававшими густую тень.
— Никого не видно, дядя? — спросила Ада, поднявшись на палубу.
— Устье пустынно, — отвечал лорд. — Седанг — малопосещаемый город.
— Когда мы отправимся к племяннику Муда-Хассина?
— Завтра, но нужно сменить обличье.
— Что вы хотите сказать?
— Белые люди будут тут же замечены, и раджа вскоре оповещен.
— Что же нам нужно делать?
— Увы, переодеться индийцами, девочка, и разрисовать себе лицо.
— Лишь бы это помогло спасти Тремаль-Найка, — ответил Ада. — Я готова на все.
Глава 16
ГУБЕРНАТОР СЕДАНГА
На следующее утро шлюпка с шестью гребцами из экипажа яхты поднималась вверх по реке по направлению к городу.
Матросы были одеты в свои национальные костюмы, состоящие из цветных юбочек и маленького тюрбана, а лорд и Ада, смуглые, облаченные в богатые одежды, стянутые на талии широкими поясами из красного шелка, имели вид знатных индийцев. Каммамури же сохранил свой костюм маратха, который не мог здесь вызвать никакого подозрения.
Река, неширокая и спокойная, была почти пустынна по берегам. Лишь время от времени встречалась одинокая даякская хижина на сваях да стаи качающихся на ветках обезьян.
Зато птиц было великое множество. Среди бананов, пальм, каучуковых и камфорных деревьев, источающих резкий запах, летали туканы с огромным клювом, таким же, как и все остальное их тело, порхали стаи фазанов-аргусов, украшенных длиннющими перьями, и черных какаду. А иной раз можно было заметить огромных летучих мышей — туземцы их называют «кулангами» или летающими собаками — с такими широкими крыльями, что достигают иногда полутора метров.
В полдень шлюпка, которая легко поднималась по реке благодаря приливу, оказалась напротив Седанга, причалив к одной из пристаней в предместье.
Несмотря на гордое наименование города, Седанг был ни что иное как деревня, такая же как Кучинг, вторая крепость в княжестве Саравак. В то время в нем насчитывалось не более полутора сотен хижин, водруженных на столбах, в которых обитали прибрежные даяки, нескольких домиков с аркоподобными крышами, принадлежавших китайцам, да двух деревянных зданий, в одном из которых жил племянник Муда-Хассина, содержавшийся здесь как пленник, поскольку было известно, что он мечтает о возвращении трона, а в другом — губернатор, человек, всецело преданный радже и имеющий под своим началом двадцать вооруженных индийцев.
Поскольку в Седанге не было даже скромной гостиницы, лорд Джеймс снял уютный китайский домик, расположенный у реки, на северной окраине города, где и поселились Ада и Каммамури.
— Здесь моя миссия кончается, — сказал он племяннице. — Все, что я мог сделать для вас, не компрометируя свою честь английского моряка и соотечественника Джеймса Брука, я сделал. Несмотря на то, что Саравак — независимое государство и прямо не связан с Англией, несмотря на то, что я был жестоко уязвлен крайней суровостью Брука к Тремаль-Найку, в той войне, которую пираты готовы начать ради освобождения пленников, я участвовать не могу. Я остаюсь твоим дядей и твоим защитником, но, как англичанин, я должен сохранять нейтралитет.
— Значит, вы хотите покинуть нас здесь?.. — с болью сказала Ада.
— Это необходимо. Я возвращаюсь на свою яхту, но не покину устья реки до начала военных действий, чтобы в случае чего защитить тебя. Ты достаточно энергична, чтобы действовать и одна.
— О, да, дядя!.. Я решилась на все.
— Я оставляю четырех своих матросов, которые будут защищать тебя и помогать во всем. Они люди преданные, испытанной храбрости и будут подчиняться тебе, как мне самому. Прощай, и при любой опасности посылай ко мне одного из них. Моя яхта будет всегда наготове, и при первой же твоей просьбе я сразу поднимусь вверх по реке в Седанг.
Они крепко обнялись, потом лорд снова сел в шлюпку и отправился на свою яхту. Девушка осталась на берегу и долго смотрела ему вслед, не обращая внимания на одного из стражников, который подошел, пристально ее разглядывая.
Наконец она обернулась и посмотрела на него. По виду это был индиец.
— Кто вы? — спросил стражник.
— Чего ты хочешь? — спросила она в ответ.
— Узнать, кто вы, — ответил индиец.
— Это тебя не касается.
— Таков приказ. Вы должны назвать себя, поскольку вы иностранка.
— Чей приказ?
— Губернатора.
— Я не знаю его.
— Но он должен знать каждого, кто прибывает в Седанг.
— Для чего это нужно?
— Здесь содержится племянник Муда-Хассина.
— Кто это?
— Племянник султана, который правил в Сараваке.
— Я не знакома с султанами.
— Не важно: я все равно должен знать, кто вы.
— Я индийская княжна.
— Из какой области?
— Из большого племени маратхов, — сказал Каммамури, тихо подошедший к ним.
— Маратхская княжна! — вздрогнув, воскликнул индиец. — Но я тоже маратх.
— Нет, ты отступник, — сказал Каммамури. — Будь ты настоящим маратхом, ты был бы свободен, как я, ты не стал бы слугой человека, который принадлежит к расе наших угнетателей англичан.
В глазах стражника сверкнула гневная искра, но тут же погасла. Потупив голову, он прошептал:
— Это правда.
— Уходи, — сказал Каммамури. — Свободные маратхи презирают предателей.
Индиец вздрогнул, потом поднял глаза, в которых стояли слезы, и сказал грустно:
— Нет, я не забыл мою родину, не забыл свое племя. В моем сердце жива ненависть к угнетателям. Я еще маратх.
— Ты!.. — с презрением сказал Каммамури. — Докажи мне это!..
— Приказывай.
— Вот моя госпожа, княжна одного из самых доблестных наших племен. Поклянись ей в верности, как клянутся все свободные сыновья наших гор, если осмелишься!..
Индиец бросил вокруг быстрый взгляд, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за ними, потом упал у ног Ады, коснувшись лбом земли, и сказал:
— Приказывай: самим Шивой, а также Вишну и Брамой, богами-защитниками Индии, я клянусь повиноваться тебе.
— Теперь я вижу, что ты маратх, — сказал Каммамури. — Следуй за нами!..
