— Ага, это было задолго до Ньютона. Кажется, сам старина Архимед описал общий принцип: приложив к большему плечу малое усилие, получишь на меньшем плече соразмерно возросшую мощь.
— Что за? Какое отношение это имеет ко мне и к канцлеру?
— Никакого, Глеб, — Григорий пошел на попятный, — Я просто дал тебе информацию к размышлению. Что с этой информацией делать — все на твое усмотрение.
Канцлер был недоволен. Он не метал громы и молнии, не стучал яростно кулаками, не изрыгал проклятья и ругательства. Но от его уничижительного взгляда и злобного молчания мне стало гораздо больше не по себе, чем от ярких проявлений эмоций.
— Глеб, в очередной раз провал! — слова Рино нарушили зловещую тишину в его кабинете, куда я явился на следующий день с отчетом.
— Никто не мог предусмотреть... — я начал было оправдываться, но канцлер сразу прервал заготовленную мною речь.
— Хватит! Может быть, никто и не смог бы. Но ваша команда для этого и нужна — делать то, что другим не под силу! А теперь у меня возникли очень большие сомнения в целесообразности содержания вундертим. Ты некомпетентен, Глеб! Как и твои подручные.
— Мы работаем...
— Да уж я вижу! Устроили в Берлине погони, какие-то средневековые перестрелки, пожары! И при этом умудрились упустить того, за кем охотились! А ведь задача-то была — проще пареной репы!
— Так всегда кажется...
— Мне кажется, что я должен отправить вас всех в отставку! До выяснения всех обстоятельств!
— Вы не можете...
— Поверь мне, могу! И не только могу, но и очень этого хочу!
— Но Ханс говорил...
— Не надо! Не стоит тут вспоминать Ханса! Ханс возглавлял вундертим двадцать лет, и знаешь, сколько за это время у него было провалов? Нет? Ну так я тебе скажу! Его неудачи можно пересчитать по пальцам, и второй руки тебе для этого не понадобится!
Рино перевел дух перед следующей тирадой. А мне, если честно, крыть было совсем нечем.
— А вы?! Один провал за другим! И каждый последующий все серьезнее! Как финал — полное фиаско в Карафуто с ниппонцами! Теперь еще Берлин хотите спалить дотла?
— Мы ловим опасных...
— Все, Глеб, достаточно. Ты отстранен от дел, как и твоя команда. Не покидайте город до особого распоряжения. Я подумаю, что с вами делать.
Приплыли. Я опустил голову, пристыженно глядя в пол.
— Но что с вампирами?
— Найдутся и без вас умельцы, — канцлер отвернулся, давая понять, что встреча закончена, — Уж одного кровососа изловить сумеют!
Мне ничего не оставалось, как двинуть на выход.
На улице царила отличная летняя погода, умеренно жаркая, солнечная. Вот только радоваться погоде у меня не получалось. Я уселся на скамейку в парке, обдумывая безрадостные новости.
Вот и все, Ханс, не оправдал я твоего доверия. Без малого два года прошло — и вундертим на грани развала. Если так пойдет и дальше, то против нас ополчатся наши же бывшие соратники.
Хотя... Может не все потеряно? Как бы ни бушевал канцлер, как бы не клеймил меня поражениями, но есть ли те, кто сможет занять наше место? Кто заменит вундертим? Кто заменит меня? В конце концов, даже одного вампира поймал не кто-нибудь, а лично я!
Рычаг... Мне нужен рычаг воздействия на канцлера. Если задуматься, Григорий выразился вполне ясно. Требуется найти что-то такое, пользуясь чем, я мог бы, с небольшими усилиями со своей стороны, вертеть Рино, как мне вздумается. И обеспечить его полную лояльность к нашей команде. Но что тут можно придумать?
Постой-постой... Григорий же еще что-то такое подсказал. «У Ханса были свои таланты... А ты используй свои.»
Какие у меня таланты? Я не умер после встречи с суккубом, и теперь, если буду расхаживать без защитного амулета, то за мной сбегутся все встречные женщины. С весьма не платоническими желаниями.
Значит, мой талант — соблазнение женщин. Могу я его применить? У канцлера ведь есть жена...
Стоп. Ты что это задумал, Глеб? Влезть в жизнь чиновника, совратить замужнюю женщину, возможно даже, разрушить семью? А совесть мучить не будет?
С другой стороны, к чему такой трагизм? Ничего я не собираюсь разрушать, лишь доставить даме немного вполне заслуженного земного удовольствия. Может быть, для моей цели и спать-то с ней не придется, достаточно будет просто поговорить. Опять же — все не просто так, по моей блажи. А для великой цели.
Я так и этак переворачивал эти мысли в голове, крутил доводы за и против. А ноги сами несли меня к дому канцлера. Никакого плана действий у меня не появилось, я шел наобум, все еще ни на что не решившись.
Да будь что будет! Просто зайду в гости, поговорю, узнаю, как жизнь. Глядишь, появятся какие-то идеи. А нет — распрощаюсь и всего делов.
Сделав выбор, я зашагал решительно и уверенно.
В доме канцлера я уже бывал, поэтому знал, где он находится. Не то чтобы я частенько забегал в гости, вовсе нет. Заходил один раз, передать важный документ. Но охрана и слуги меня помнили, так что пропустили к дверям без вопросов.
Позвонил в дверь, и довольно долго ничего не происходило. Я уже подумывал уходить, когда дверь открылась.
Я знаю, что Рино пользовался услугами дворецкого и нескольких горничных, но сейчас дверь открыла лично Шарлотта — жена канцлера. Мы с ней были поверхностно знакомы — не единожды приходилось видеться на официальных мероприятиях. Она слегка удивилась моему приходу, но пригласила зайти внутрь.
Я поздоровался. Шарлотта уведомила меня, что канцлера сейчас нет дома. Ничего страшного, я зашел просто так, поинтересоваться новостями. Новостей оказалось немного — все шло, как обычно.
Разговор зашел в логический тупик, я почувствовал себя полнейшим идиотом.
Ситуацию спасла Шарлотта. Она узнала, не желаю ли я выпить чаю, на что я сказал, что, конечно, не откажусь. Женщина пригласила меня подняться на второй этаж в гостевую комнату, куда нам подали напитки и легкую закуску.
Я выпил чай и сразу начал сильно потеть, что отнюдь не прибавило мне уверенности в себе. Что-то промямлил, поблагодарил за угощение, и в комнату снова пришла неловкая тишина.
Ладно, хватит играть в поддавки. Я по возможности незаметно стянул с шеи медальон уваровита и положил его на краешек стола. После чего встал и подошел поближе к хозяйке дома.
Шарлотта, женщина красивая, ухоженная, статная, очень обаятельная. Не смотря на то, что ей уже точно за сорок, она даст фору и многим молодым красоткам. А все благодаря тому, что тщательно следила за собой. Плюс утонченный стиль, хорошо заметный вкус в одежде. Короче говоря, я испытывал к ней только положительные эмоции.
Она явно занервничала, что-то почувствовала. Щеки женщины подернулись румянцем, пальцы непроизвольно теребили локон волос.
