— Как отдыхается? — поинтересовался Даниэль, весьма качественно изображая заинтересованность.
— Очень неплохо для ссылки, — с иронией отметил я.
— Боюсь, это оказалась самая мягкая мера наказания из всех возможных, — пожал плечами жандарм.
— Наказания за что? Я не совершил ни единого преступления.
— Знаете... Не официально... Я с вами абсолютно согласен. Лес рубят — щепки летят! Невозможно провести сложную операцию без сопутствующих потерь, это вам скажет любой оперативник, если он, конечно, не засиделся в кабинете. Вам просто не повезло, что среди убитых оказалась дочь канцлера.
— Люди — не деревья, а жизни — не щепки, — тихо возразил я, проведя ладонью по лицу, чтобы привести мысли в порядок и разогнать сонливость, — И я не убивал дочь канцлера. Я убил вампира и гулю, вот и все.
— Не будем играть словами, — мягко согласился жандарм, — Я знаком с обстоятельствами вашего дела. И честно говоря, не до конца понимаю произошедшее. Вы могли бы обезвредить ее, связать, вырубить. Да просто придушить, в конце концов! Но вместо этого вы вырвали девушке сердце! Зачем, Глеб? И что, по вашему, сделал бы любой другой отец на месте канцлера?
Бесполезно объяснять. Я давал показания и устно, и в бумажном виде уже, наверное, сотню раз. Каждый раз встречая одно и то же — полнейшее непонимание и упрек во взгляде. Невозможно никому доказать, что все произошло по ужасной случайности, в горячке битвы, в попытке спасти жизнь себе и Розе. В глазах людей я теперь навсегда останусь безумным мясником, вырывающим сердца молодым девочкам по своей прихоти.
А что еще можно было подумать, увидев картину, которой закончился бой с вампиром? Окровавленные тела вокруг и сердце бедной Розы у меня в кулаке — выводы напрашиваются вполне однозначные и неутешительные для меня.
Я вздохнул, повернув голову, чтобы поглядеть на небо. В высоте собирались легкие белые облачка.
— Вы сказали, что у вас не было повода для знакомства. Значит, сейчас он появился?
— Вы правы, — кивнул Паэльо, — В городе случилось нечто... странное, непонятное. И очень страшное. Пока нам удается держать все под контролем, но я опасаюсь худшего.
— Ох, Даниэль, а мне-то какое до всего этого дело? — я даже зевнул, чтобы показать, как мне все безразлично.
— Я бы не отказался от помощи профессионалов, — вздохнул жандарм, — Вас и ваших друзей. Пока меня интересует просто ваше мнение. Сходите на экскурсию, ознакомьтесь с обстоятельствами. Возможно, дадите совет...
— Боюсь, мы не в силах ничем помочь городу. Вы же знаете про строжайший запрет любой подобной деятельности с нашей стороны?
— Знаю, — подтвердил Паэльо, — Но также знаю и то, что, представляя высшую власть в провинции... в сложившихся чрезвычайных обстоятельствах... я мог бы временно снять эти ограничения.
Теперь я уже посмотрел на него с интересом.
— Давайте играть в открытую... Что произошло?
Паэльо на секунду задумался, собираясь с мыслями.
— В порт пришел корабль, вполне обычный во всем, кроме своего экипажа. Вся его команда мертва, за исключением штурмана, который и сумел довести судно до причала.
— Причина смерти?
— Трудно сказать... Есть подозрение на какую-то неизвестную болезнь, но это не точно.
— Так чего вы хотите от меня?
— Сходите на судно, — уверенно заявил жандарм, — Пообщайтесь с командой. Я хочу, чтобы вы помогли мне выяснить, что с ними произошло.
— В каком смысле — пообщаться с командой? Вы хотите нас под эшафот подвести?! Я думаю, вам не хуже меня известно, что в Республике некромантия запрещена под страхом смертной казни! Да даже если бы и нет, все равно никто из нас не владеет ей ни в какой мере, даже Анжела.
— Успокойтесь, Глеб! — Даниэль примирительно поднял руки, — Ни о какой некромантии речь не идет. Дело в том, что вся команда жива...
— Вы же сказали, что жив только штурман?
— Я не совсем верно выразился. Фактически никто не умер, но люди уверены, что они мертвы. Они дышат, ходят, отвечают, если с ними заговорить. Едят, если их заставить. Но отказываются принять тот факт, что живут. Они твердо, абсолютно уверены, что умерли и хотят одного — чтобы из скорее похоронили и оставили в покое.
— Э-э-э... не понимаю, как можно жить и думать, что ты умер? — я удивленно посмотрел на жандарма.
— Мне тоже трудно это осознать, но факт остается фактом. Люди ведут себя, как покойники. Лежат, молчат, не проявляют никакой активности.
— Ясно... какое-то психическое расстройство.
— Я бы тоже так подумал, если бы не одно но, — Паэльо в задумчивости сцепил пальцы на руках, — После того, как на корабле побывала швартовая команда, она почти целиком заразилась этой напастью. Развитие болезни очень быстрое — пара часов необычной слабости, потом несколько часов крепкого сна. И просыпается человек уже в твердой уверенности, что он мертв.
— То есть, я правильно понял, зараза распространяется?
— Более чем. В настоящий момент мы имеем около шестидесяти заболевших, включая изначальную команду. Мы пытаемся обнаружить и изолировать новых инфицированных, но, боюсь, скоро больных будет гораздо больше.
Я кивнул в знак того, что осознал ситуацию и задумался.
— Я и мои... друзья, мы поможем вам, если вы выполните три моих условия, — произнес я наконец.
— О чем идет речь? — Паэльо вопросительно поднял брови.
— Во-первых, мы будет действовать сами, по своему разумению, используя свои ресурсы и методы. Держать отчет я буду перед вами лично.
— Справедливо, — согласно кивнул жандарм, — Хотя и очень вызывающе.
— Иначе работать у нас не получится. Мы не можем слушать каждого чиновника, решившего, что он самый умный.
— Хорошо, что дальше?
— Во-вторых, вы временно аннулируете запрет на профессиональную деятельность, включая магию и алхимию. И снимете с Анжелы чертовы браслеты!
— Я ожидал чего-то подобного. Допустим, я согласен.
— И третье! Я хочу, чтобы наше дело было пересмотрено и отправлено на дополнительное разбирательство по вашему личному запросу, не смотря на результат нашей работы, — последние слова я выделил голосом.
Паэльо поиграл желваками.
— Вы многого хотите, — мрачно произнес он.
— Так ведь это вы пришли ко мне за помощью, — парировал я, — Это у вас большие проблемы.
— Вы что, шантажируете меня?
— Нет, зачем же. Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Я решу ваши проблемы, а вы поможете мне решить мои. Так или иначе мне нужен свой интерес в этом деле. В другом случае не вижу смысла в дальнейшем разговоре.
Жандарм немного посидел, обдумывая услышанное. Вероятно, он решал, не стоит ли уйти прямо сейчас, не влезая в новую авантюру.
