— Доброго вам дня, господа, — раздался низкий голос, — Приятно видеть на борту хоть кого-то живого.
Ко мне подошел обладатель голоса — коренастый мужчина в простой поношенной одежде.
— Зовите меня Брукс, я штурман «Неудержимого», — отрекомендовался моряк, — Сейчас вот остался один, присматриваю за судном, как и за его командой.
— Здорово, Брукс, — я помахал рукой, так как подавать ладонь в защитном комбезе для рукопожатия не имело смысла, — Не против, если мы тут осмотримся?
— Да пожалуйста, — штурман развел руками, — Только тут и без вас уже все осматривали раз десять. Весь корабль излазили вдоль и поперек. Не знаю, что еще тут можно найти.
— Так то были дилетанты, — заявил Григорий, скидывая свою сумку на палубу, — А теперь за дело возьмутся профи.
Брукс посмотрел на Химика с уважением, но ничего не ответил. Между тем Григорий принялся извлекать из сумки различные мешочки и странного вида пузырьки. Меньше, чем за минуту, он собрал перед собой небольшую жаровню, в которой загорелось неестественно яркое пламя. Над огнем Химик установил металлический сосуд хитрой формы из которого тут же повалил едкий дымок.
— Пусть пока готовится, — сказал Григорий, подходя к сходу, — А я спущусь вниз, возьму пробы там.
Его шлем скрылся под настилом палубы а я, наконец, оторвался от созерцания алхимических чудес.
— Брукс! А вы не боитесь заразиться? — спросил я.
— Так я это... Ом... Эм... Имм...
— Иммунный! — подсказала Анжела.
— Точно! — подтвердил моряк, слегка склонившись перед заклинательницей, — Вы уж простите, не ожидал услышать женский голос.
— Ничего, — отмахнулась Анжела, — Расскажите, как все произошло. Что случилось с командой?
— Да как... Обычный рейс, обычный товар. Вышли из Гамбурга и вот, недели через две плавания — раз и все! Одним утром все проснулись вот такими — лежат, будто мертвые, говорят, только если спросишь. Едят, если заставлять. А уж об управлении кораблем и речи не идет.
Брукс погладил небольшую бородку рукой.
— Я уж поначалу думал, что это я свихнулся. Очень страшно стало. Но делать нечего, судно уже было посредине океана, обратно не повернуть. Пришлось взять себя в руки и вести корабль к ближайшему порту. Так тут и оказались. Да еще и своих кормить чуть не с ложечки приходилось, — он мотнул головой в сторону нижней палубы, — А то с голоду бы все померли.
Анжела удовлетворилась таким ответом, кивнула моряку и вышла чуть вперед.
— Дайте мне чуть пространства, я немного поколдую, — девушка развела руки в стороны, разминаясь.
— Как вам будет угодно, — Брукс поклонился еще почтительней, услышав, что перед ним маг.
Мы со штурманом отошли к левому борту, оставив изрядный кусок палубы свободным. Жаровня, оставленная Григорием, еще продолжала еле заметно дымить в сторонке, хотя ее действие, по видимому, заканчивалось.
Анжела встала в центре палубы и сделала несколько медленных оборотов вокруг своей оси. До моего слуха донеслись едва слышные слова заклятий, жестикуляция девушки становилась все яростнее и быстрее.
— Х-х-х-х-а! — выкрикнула заклинательница и раскинула руки в стороны.
От ее ног по палубе разлилась волна темного дыма, охватывая каждый встречный предмет и часть корабля. Не избежали этого и мы с Бруксом. Дым поднялся по моим ногам, полностью обволок тело и отступил, рассеявшись.
В первый момент я ничего не почувствовал, а потом проняло. Словно меня насквозь просветили и изучили каждую частичку.
— Ух ё! — выругался Брукс — Будто все внутренности наизнанку вывернуло!
— Так и есть, — согласилась Анжела, — Так работает заклинание поиска магии.
— И что ты можешь сказать? Нашла что-нибудь?
— Увы, — девушка на секунду задумалась, — Магии тут нет, только если...
— Что?
— Да нет, не может быть, — она повернулась ко мне, хоть я и не мог разглядеть ее глаза за маской, — Чтобы замаскировать заклинание, нужен маг сильнее того, кто ищет, на голову. Без ложной скромности скажу, что такое вряд ли возможно. О магах такой силы еще никто никогда не слышал. Так что магию я бы исключила.
На палубу поднялся Григорий, держа в руках кучу разнообразных колбочек.
— Как успехи? — поинтересовался я у него.
— Пока никаких следов, — он подошел к своей коптильне.
Склонившись, поковырялся в металлическом сосуде, и, не найдя там ничего интересного, выпрямился.
— Алхимией не пахнет, — сокрушенно заявил он, — Для верности нужно осмотреть зараженных.
Я повернулся к Бруксу.
— Можете привести одного из больных?
— Легко, — кивнул тот, — Все равно время дневной прогулки. Я вывожу их по одному, чтобы хоть чуть свежим воздухом подышали. А иначе так и будут лежать неподвижно весь день.
Он подошел к сходу и спустился вниз. Через несколько минут штурман вернулся, ведя под руку темноволосого человека среднего роста. Брукс провел его на палубу и отпустил руку. Человек немного постоял, потом его ноги подломились и он опустился, усевшись на настил.
Я подошел вплотную. В первый момент показалось, что мне изменяет зрение. Меня захлестнуло удивление вперемешку со страхом. Может, я тоже схожу с ума? Или это все какая-то глупая комедия? Шутка, хитроумный розыгрыш?
Не осознавая, что делаю, я поднял руки и, напрягшись, стянул с головы шлем, бросив его на палубу. Нет, зрение меня явно не подвело, я видел то, что видел. Вот только этого не могло быть, от слова совсем.
— Ханс? — пробормотал я.
Сзади раздался сдавленный вскрик Анжелы и звук соприкосновения двух костюмов, когда Григорий схватил девушку за руки, чтобы она не смогла стащить с себя маску по моему примеру.
Перед нами сидел Ханс, вернее тот, кем он бы быть, если бы в миг помолодел лет на десять, избавился от седины и морщин. И, конечно, если бы он был жив.
— Ханс, слышишь? Это ты? — я повысил голос, присаживаясь рядом с до боли знакомым человеком.
Никакого ответа. Больной даже ухом не повел, не повернулся в мою сторону.
— Простите, мистер, вы видно обознались, — мягко проговорил Брукс, тронув меня за плечо, — Никакой это не Ханс. Это наш матрос, Джон Доусон. И одели бы вы шлем-то. Еще заразитесь, не дай бог.
Я глянул на свою маску, но совет проигнорировал. Если зараза распространяется по воздуху, я уже вдохнул достаточно. Гораздо больше меня интересовал двойник Ханса.
— Эй, Джон! Джон Доусон! Ты знаешь, кто я? — громко спросил я, обращаясь к больному.
Тот соизволил обратить на меня внимание. Он повернул голову, безжизненный взгляд пробуравил мое лицо.
