— Я уже сказал тебе, чего хочу, — Марио, тем не менее, убирает пулевик в кобуру, — Отвертеться тебе не удастся!
Грустно усмехаюсь.
— Я ослаблен болезнью. Одному Единому ведомо, сколько проторчал в тюрьме. Да еще в этом гробу промариновался, — я киваю на свою недавнюю камеру, — Тебе не кажется, что я слишком серьезный противник для тебя?
Похоже, Стрелок немного смущен, но от своего он не отступит.
— Тем хуже для тебя!
— Я не буду с тобой драться.
— Будешь, сука! Еще как будешь!
— Зачем? Ради чего мне это?
Я развожу руками, показывая, что терять мне совершенно нечего.
Марио яростно оглядывается.
— Ладно! Тебе нужен стимул, и я тебе его дам! — он еще раз вертит головой, — Видишь дирижабль!? Если победишь, забирайте его! Со всем, что внутри!
— Эй, Босс!... — начинает один из подручных Грассо, но тот резко обрывает его.
— Молчать! Будет, как я сказал! — он обводит взглядом всех присутствующих, — Честная драка голыми руками! Пока один из нас не сможет ее продолжить! Если это буду я, то... Пусть эти трое улетают на дирижабле!
Марио засмеялся, видимо, представляя эту, совершенно невозможную по его мнению ситуацию.
— Ну а мы, так и быть, в этом случае прогуляемся до Стены пешочком!
Я смотрю на своих — Григорий и Анжела слишком утомлены, чтобы выказвать хоть какие-то эмоции. Перевожу взгляд на противников. Марио самоуверен, не торопясь снимает кобуру с пулевиками. Хельга все так же безучастна. Трое незнакомцев смотрят на своего босса с немым подобострастием. Лишь в глазах Кольта я вижу неприятный блеск — он то лично видел, на что я способен. Правда тогда я был полностью здоров, да еще под самое немогу накачан мощными эликсирами. А сейчас как раз наоборот.
Места для драки предостаточно. Мягкая земля, невысокая травка. Освежающий ветерок. Начинает моросить небольшой дождик, солнце скрывается за облаками. Поднимаю голову вверх — на небе сгущаются тучи. В воздухе пахнет дождем и озоном, определенно ближе к вечеру будет гроза.
Марио подходит и бьет сходу. Я еле успеваю отпрянуть, но его кулак все равно черкашом задевает скулу. На этом Грассо не останавливается. Он осыпает меня ударами с обеих рук, комбинируя выпады по голове и корпусу. Часть я умудряюсь блокировать, остальное принимаю на себя. Последний удар в серии — неожиданный прямой в лоб — проходит беспрепятственно и сбивает меня с ног. Хорошо, что я его видел и успел напрячь шею, иначе это был бы нокаут.
— Вставай, ну же! Так слишком скучно! — мой противник описывает круг вокруг меня.
Трясу головой, чтобы сфокусироваться. Не без труда поднимаюсь, но, прежде чем успеваю выпрямиться, Марио вновь налетает.
На этот раз он орудует ногами. Бьет по корпусу то справа, то слева, высушивая мне бедра. Делает быстрый удар по печени, который я с трудом умудряюсь отклонить. Опять переключается на ноги, потом снова метит в живот. И когда мои руки закономерно опускаются, следует финальный боковой в голову. Чудом умудряюсь вскинуть руку, но нога Марио сносит хлипкий блок, как будто его вовсе нет. Спасает меня лишь то, что я вжимаю голову в плечи, так что ступня лишь чуть задевает по макушке. Но и этого вполне хватает, чтобы я рухнул наполовину в отключке.
— Ты будешь драться или валяться? — кричит Марио, прохаживаясь около.
Я сплевываю кровью. Тело отказывается повиноваться. С превеликим трудом переворачиваюсь и умудряюсь встать на четвереньки.
Грассо ходит вокруг и поносит меня последними словами.
И ведь он прав.
Нельзя выиграть бой, если только обороняться! Защитные действия легко предсказуемы. Нападающий, таким образом, ведет сражение, а защищающийся — лишь играет вторым номером. Рано или поздно нужно атаковать самому, иначе шансов на победу нет. Наш извечный спор с Хансом, который так и не был закончен.
Легко сказать — нападать. Но как?
Как только я могу различить фигуру Марио перед собой, бросаюсь ему в ноги, но он встречает меня поднятым коленом, которое чуть не сносит мне нос вместе с остатками разума. Все же мне удается обхватить его корпус, но все, что я получаю из этого — возможность устоять на ногах еще чуть-чуть.
Марио жестоко бьет меня по спине, по затылку, потом резко поворачивается и бросает через бедро, впечатывая в землю.
Дыхание сбито, а Грассо проводит удержание по всем правилам самбо — зажимает мою голову подмышкой, наваливается телом на грудную клетку, мешая дышать, и готовится сломать мне руку, подсунув ее под своею лодыжку.
Он наклоняет голову к моему уху и я слышу отчетливый шепот: «Все по плану! То, что ты заказывал — в дирижабле!»
Сильно извернув голову и едва не вывихнув при этом себе шею, я умудряюсь вцепиться зубами ему в руку. Сжимаю челюсти изо всех сил и ощущаю во рту кусок чужой плоти. Марио кричит очень громко, орет, как резаный. И этот крик придает мне сил.
Свободной рукой дергаю противника за волосы, неимоверным усилием всех мышц мне удается перевалить его через себя. Теперь я оказываюсь сверху.
Грассо брыкается, отбивается не глядя, обеими руками. Я хватаю его руки своими, максимально откидываюсь назад, а потом со всей возможной силой внедряю свой лоб в область его переносицы. Мне удается повторить этот прием еще дважды, прежде чем Марио вырывается.
Он отмахивается локтем, превращая мои губы в фарш, но зато я успеваю в последний момент оседлать его спину.
Я обхватываю его шею мертвой хваткой, молниеносно пропускаю руку в замок.
Вот и все. И он это понимает. Хотя еще пытается бороться, стремится ослабить или сбить захват, бьет наугад за спину. Но все это лишь ускоряет агонию.
Я подношу губы к его уху и заставляю себя прошипеть: «Не просрите Пруссию!»
И сдавливаю захват изо всех сил. Через несколько секунд у меня в руках бессознательное тело. Очень надеюсь, что я не передержал.
Прошло, должно быть, немало времени, прежде чем я сумел подняться на ноги. Никто мне не помогал, но и не мешал.
Дождь поливает уже чуть сильнее, его капли приятно холодят избитое тело.
Я и до этого выглядел паршиво, а уж теперь и вовсе — краше в гроб кладут. Весь в крови, своей и чужой. С ощущением боли в каждой точке, где хоть что-то может болеть. И с громадным распухшим синяком вместо лица.
— Ну так что, я забираю дирижабль?! Или у кого-то есть возражения? — произношу я с вызовом.
Хотя, может, мне только показалось, что я это произнес. Никто не отвечает на мою дерзость. Только один из незнакомцев склоняется над поверженным Марио. Все таки лекарь. Повезло ему.
Следующее, что я чувствую это ощущение полета. Я лежу на чем-то мягком, нежные руки бережно пытаются вытереть мое лицо. Открываю глаза — так и есть, мы в дирижабле. Пересиливая боль, поворачиваю голову. В рулевой рубке восседает Григорий, рядом со мной Анжела. По ее щекам катятся слезы.
