Баттлер рванул её на себя, прижимая к груди.
– Кем ты станешь? – прошептал он, прижимая ладонью затылок Жозефины, заставляя уткнуться себе в шею.
– Ты знаешь… – сказала Жозефина тихо. – Мы оба знаем.
– Нет, Жозефина, – Рон чуть отстранил её, чтобы заглянуть в глаза, – я сам не знаю, кто ты для меня.
– Игрушка на неделю. Постельная секретарша…
– Ты ставишь мне в вину то, что я не только люблю тебя, но и даю тебе деньги.
Жозефина усмехнулась.
– Любишь? Сколько дней мы знакомы, Рон?
– А сколько нужно, чтобы полюбить?
Жозефина покачала головой, но лишь плотнее прижалась к его плечу.
– Ты простишь меня? – прошептал Баттлер, целуя её в висок.
Жозефина покачала головой.
– За что? Я ждала этого с первого дня и… знаешь, я, наверное, сама этого хотела.
ГЛАВА 10. Ожидание
Жозефина вошла в холл пентхауса не слишком уверенно. Прошло две недели с тех пор, как они с Баттлером в первый и единственный раз занялись сексом.
Всё это время Жозефина ходила как пришибленная – не в состоянии осознать, что произошло. Всё разумное, доброе и вечное в её голове вопило о том, что она должна избегать любых попыток Баттлера притронуться к ней.
Всё неразумное, дикое и сиюминутное орало на разные голоса, что она хочет, хочет как угодно, только чтобы мир снова наполнился Баттлером, его жаром, руками и сладкой болью, которую несли его прикосновения.
Жозефина не знала, какая часть её души победила бы, если бы у неё был выбор – но выбора ей Рон не дал. Баттлер ежедневно останавливался около её стола, чтобы поздороваться, заглянуть в глаза и оставить на столе какой-то малозначимый подарок – впрочем, малозначимые подарки редко стоили меньше тысячи кредитов. В первый день это был шарф от модного кутюрье, во второй – серёжки с бриллиантами, в третий – золотой браслет.
На попытку спросить «Зачем?» Жозефина услышала простой и логичный ответ:
– Я так хочу.
Жозефина не могла похвастаться тем, что у неё было много подобных серёжек, шарфов и браслетов, и при этом отлично понимала, что при её образе жизни эти вещи в самом деле нужны. Поразмыслив, она решила, что следует вписать эти подарки в графу «производственные расходы», которую обещал оплачивать Баттлер.
К себе её Баттлер не вызывал – не только на ночь, но и по делу. Только один раз пригласил на переговоры – Жозефина не совсем поняла зачем, потому что эрханцев там не было.
Когда четыре часа препирательств между юристами закончились, и они с Баттлером уже сели в аэромобиль, Рон спросил её:
– Как ты думаешь, они выполнят обязательства?
Жозефина поморщилась, не совсем понимая, зачем Баттлер задаёт подобный вопрос своей секретарше, но честно изложила свою точку зрения. Партнёры у неё доверия не вызывали. Баттлер спросил – почему, и на этот вопрос Жозефина тоже ответила. Что это была за проверка – а в том, что Баттлер не станет спрашивать её совета, Жозефина не сомневалась – Арманд так и не поняла.
Спустя три дня после этой поездки поток бумажной работы схлынул, и Жозефина собралась было вздохнуть свободно – по сути на какое-то время все её обязанности ограничились только требованием Баттлера найти контакты какой-то шишки с Эрхана, курирующей импорт комплектующих для ИИ на Землю, и назначить с ним встречу.
Задача выглядела простой, но никак не поддавалась – никто из тех, с кем говорила Жозефина, выводить её на Кулга Арна, как звали эту шишку, не хотел. К концу недели крепость всё же была взята, и Жозефина внесла переговоры в расписание Баттлера, – а в награду получила от Гудкайнда кипу каких-то производственных графиков, которые ей, по словам секретаря, нужно было пока «просто осмыслить». Графики осмыслению не поддавались. Жозефина никогда не наблюдала у себя склонности к математике и тем более к экономике. Однако она прилежно загружала себе голову полученной информацией, пока в конце недели не пришёл вызов от Баттлера. Ей снова предписывалось явиться в пентхаус. Вечером.
Жозефина собиралась на эту встречу как на Голгофу. Она сама не знала, боится её или ждёт. Знала точно только одно – к тому времени, когда лифт поднимется на 113 этаж – сердце её, скорее всего, уже разобьётся в лепёшку.
***
Сразу же по возвращению на Асторию Баттлер приказал усилить наблюдение за Жозефиной. Он не мог объяснить себе это чувство, но ему беспрестанно казалось, что стоит Жозефине получить такую возможность – она сбежит в соседнюю галактику.
Следовало признать, что причины у Жозефины были. Баттлер никогда не отличался мягкостью нрава, но последняя вспышка превзошла всё, что происходило с ним за все послевоенные годы. Даже Дэзирэ не удавалось довести его до такой ярости, когда руки делают своё дело не советуясь с головой.
Жозефине хватило на это всего одной недели.
И именно поэтому Баттлер не мог позволить себе потерять Жозефину сейчас.
Жозефина казалась настолько хрупкой и ценной, что к ней нельзя было прикасаться руками. Даже и сам он испытывал некоторый трепет, когда касался её белоснежных, идеально ухоженных пальцев. О том же, что Жозефину могут трогать чьи-то чужие руки, Баттлер не мог и думать. Тем более о том, что Жозефина будет улыбаться кому-то другому так, как не улыбается ему самому.
Баттлер отлично осознавал, что отношения у них – если это можно назвать отношениями – не сложились. И тем не менее для него это ничего не меняло. Он хотел просто видеть Жозефину рядом – пусть злословящую и холодную, но рядом. Любое помещение, где находилась Арманд, для Баттлера приобретало новую наполненность, новый запах и цвет. Рядом с Жозефиной всё было настоящим, без Жозефины – серым и пустым.
И всё же подходить к Жозефине сейчас – как ни тяжело было признаться в этом даже самому себе – Рон попросту не решался. Он каждый день проходил мимо стола Арманд, оставляя ей маленький, ничего не значащий подарок, и заглядывал в глаза, выискивая там хоть капельку тепла.
Арманд была идеальна, как хрустальная ваза, её грани искрились на солнце, и в глазах был абсолютный холод. Раз за разом рука Жозефины медленно и грациозно подползала к подарку и без особого интереса убирала его в стол.
– Благодарю, – говорила она и опускала глаза к бумагам.
Только раз обычный ритуал был нарушен, и к одному единственному слову благодарности Арманд прибавила ещё одно:
– Зачем?
Баттлер лишь поджал губы. Что он мог сказать? Что ему безумно стыдно? Что он хочет получить второй шанс?
Ни о каком втором шансе не может идти и речи – это он отлично понимал. Жозефина – его сотрудник. Всё, что может быть между ними, она будет делать по своему рабочему графику. Он, Рон, сам определил этот порядок, и теперь его было бесполезно менять. Он мог только брать уже оплаченную покупку или оставить её на прилавке. О том, чтобы вовсе отказаться от контракта, и речи быть не могло – во-первых, Жозефине нужны были деньги, и Баттлер это отлично знал. На самом деле ей было нужно куда больше, чем было записано в её окладе. Гудкайнд в конце концов подал Баттлеру полный список всех долгов Жозефины, расценки и прогнозы лечения сестры, и даже список примерных ежедневных трат. Жозефина почти все деньги отправила сестре и сама теперь перебивалась с хлеба на воду, а ведь ей нужно было устраиваться в чужом городе. Кое-что Баттлер смог впихнуть ей под видом денег на «производственные нужды», но как подойти к остальному – пока не знал. Умом он понимал, что крупные финансовые вложения в Арманд были преждевременными. Опыт с Дэзире отлично показал, к чему приводят подобные вещи. Сердце верить разуму отказывалось, и требовало немедленно отдать за Арманд все долги, упаковать её в золотую обёртку, обвязать бантиком и никуда не выпускать. Самым обидным было то, что разум предательски поддакивал – по твёрдому убеждению Баттлера деньги были нужны для того, чтобы их тратить на что-то приятное, а самым приятным, что у него было, оказалась Арманд.
