– Жозефина… – процедил он. – Если и так, то ты спишь только со мной. Ты это поняла?
– Да… – выдохнула Жозефина и устало уронила голову.
Баттлер прижал её к себе и зарылся носом во влажные волосы. Потом отстранился и чуть приподнял лицо Жозефины за подбородок
Баттлер не хотел больше говорить. Он и сам не знал, чего хотел, потому что злость мешалась с ощущением разочарования и предательства, а ещё – с неутолимой вездесущей жаждой.
Он отпустил Жозефину, так что та рухнула бы на пол, если бы у неё было достаточно пространства для падения, и принялся судорожно стаскивать с себя костюм. Он не хотел как тогда, в первый раз. Он хотел целиком, тело к телу, сделать её своей. И только обнажившись до конца, он сорвал полотенце и прижал Жозефину к себе.
Арманд тяжело дышала, а сердце её бешено колотилось в груди, и Баттлер не знал, чем вызвано это – страхом или желанием. Но на сей раз Рон абсолютно чётко ощутил, как руки Жозефины так же жадно притягивают его к себе, как вжимается в него упругое тело. Он целовал изгибавшуюся ему навстречу шею и тут же кусал, чуть оттягивая кожу. Опускал руки вниз, вдоль спины и ещё ниже, сжимал мягкие ягодицы и слушал ответные стоны, отдававшиеся рикошетом во рту.
Рон помнил, как они добрались до постели – только стонущее и извивающееся под ним тело Жозефины.
Жозефина уже лежала, уткнувшись лицом в кровать, а Баттлер входил в неё – медленно, тягуче, наслаждаясь каждой секундой. Он двинулся всего раз и перевернул Жозефину на спину, запрокинул длинные стройные зиколотки себе на плечи и, склонившись, снова стал целовать её, двигаясь с каждой секундой всё быстрее.
– Никогда, слышишь, никогда и никто не должен касаться тебя, – шептал он, уже изливаясь, но всё ещё не отпуская скрючившуюся в его объятьях фигурку. – Никогда…
Баттлер рухнул на кровать рядом с девушкой, притянул Жозефину спиной к себе и, пройдясь ладонью по её животу, опустил руку на грудь.
Жозефина прогнулась навстречу, откинула голову ему на плечо и застонала.
– Ты мой поезд… – прошептала она, – как я могу… с другим…
Батлер поймал губы Жозефины и смял, наслаждаясь тем, как те покорно отдаются ему.
Так отвратительно невыносимо было думать, что не только ему, но он загнал эту мысль глубоко внутрь и заставил себя сосредоточиться на тепле любимого тела в своих объятьях. Жозефина спала.
Баттлер опустил щёку поверх её щеки и тоже закрыл глаза. Так хорошо было знать, что никуда не надо уходить и можно просто лежать вот так до самого рассвета.
***
Уже утром Рон взял в руки телефон, равнодушно пробежал глазами по четырнадцати пропущенным вызовам от Дэзирэ. Сбросил все четырнадцать, вернулся в постель и снова уснул.
ГЛАВА 16. Завтрак
Уже утром Рон взял в руки телефон, равнодушно пробежал глазами по четырнадцати пропущенным вызовам от Дэзире. Сбросил все четырнадцать и сделал короткий звонок. Танака не спал.
– Понял, – ответил он коротко и повесил трубку.
Рон вернулся в кровать и лёг рядом с Жозефиной поверх одеяла. Сейчас во сне девушка казалась совсем юной.
Баттлер наклонился и легонько подул на её ресницы.
На губах Жозефины заиграла улыбка.
– Ты не спишь, – Рон усмехнулся, перехватил её за пояс и притянул к себе вместе с одеялом.
– Сплю… – пробормотала Жозефина, – и ты мне снишься.
– Нет, Жозефина, я здесь. И я всё так же тебя люблю.
Рон наклонился и поцеловал её в висок.
Жозефина потянулась, удобнее устраиваясь в его объятьях, и запрокинула голову, чтобы заглянуть Баттлеру в глаза. Рон не знал, в самом деле это так – или он просто слишком хочет обмануться, но в глазах Арманд ему почудилось тепло.
– Где мы? – пробормотала Жозефина, крепче вжимаясь в него спиной.
– У тебя дома.
Жозефина окинула комнату недоверчивым взглядом.
– Рон, тебе же не понравился этот дом… И аренду я оплачивать не смогу.
– Она не съёмная, – Баттлер ещё раз поцеловал её в висок. – И я подумал, что с тобой мне будет хорошо даже здесь.
Жозефина снова непонимающе покачала головой и, извернувшись, попыталась поймать его взгляд.
– Я не понимаю, – озвучила она.
– Ты всё понимаешь. Просто не хочешь верить, что я тебя люблю.
Жозефина опустила взгляд.
– Ты поверишь, – добавил Баттлер и, приподняв её лицо, легко коснулся губ.
Они полежали так ещё с полчаса, а потом Баттлер посмотрел на часы и обнаружил, что время уже идёт к двенадцати.
– Я пропустил две встречи, – сказал он равнодушно и стал вставать.
Жозефина последовала за ним, и Баттлер с упоением проследил взглядом за её гибкой фигурой, покидающей укрытие постели.
– Я в душ, – сказал Баттлер первым, – ты со мной?
Жозефина чуть покраснела, закусила губу и кивнула.
Она была живой. Такой живой, какой Рон видел её только через камеру, в одиночестве.
Баттлер поймал её за руку и потянул в ванную. Они забрались в душевую и больше гладили друг друга, чем на самом деле смывали пот. Жозефина легко поддавалась на ласки и так же легко отвечала. В конце концов Баттлер понял, что такими темпами он никогда не выберется наружу и выгнал её готовить завтрак.
Как оказалось, готовить Жозефина не умела, и Баттлер несколько неприятных минут давился синтетической яичницей. Кофе в квартире не оказалось, как и многих других необходимых вещей.
– Не ходи сегодня на работу, – сказал Баттлер, уже отставляя тарелку в сторону.
Жозефина посмотрела на него удивлённо и не слишком радостно.
– Это приказ. Хочу, чтобы ты устроилась здесь и купила себе всё необходимое. Я приду вечером.
Лицо Жозефины начало менять выражение, и Рон поспешил заткнуть её поцелуем, пока та не ляпнула очередную гадость.
– Ты мне нужна, Жозефина. Я всё ещё хочу дать тебе новую должность и надеюсь, что вчерашнее не повторится. Но сейчас я просто хочу, чтобы ты отдохнула. Хорошо?
Жозефина неуверенно кивнула.
Последний раз поцеловав её в висок, Баттлер быстро оделся и минут через пятнадцать вышел на улицу. Жозефина же снова закуталась в одеяло, забралась на диван в гостиной и включила телевизор. Она чувствовала себя выжатой как лимон и в самом деле вряд ли смогла бы сейчас работать. По ТВ шли новости.
Жозефина нахмурилась, уловив знакомое имя.
– Николас Кёниг, сопредседатель корпорации «Mithril on Stars», скончался сегодня утром. Кабина лифта рухнула с высоты около ста пятидесяти метров. Администрация отеля «Элемент», на территории которого это случилось, пока никак не прокомментировала это происшествие. Николасу Кёнигу было тридцать два года.
