А сейчас мне предстояло встретиться с подругой девушки, которая в свое время была дружкой у нее на свадьбе. И с ней они вроде больше всего дружили. После родной сестры, конечно.
Посмотрев на время, понял, что уже опаздываю на встречу, и сразу же завел двигатель, выруливая на проезжую часть.
Еще вчера днем договорился о встрече с Людмилой Кравец в Мариинском парке, а потом мне позвонила Лия, и я не смог ей отказать. Все же мама мой подзащитной была самым большим свидетелем, если конечно ее можно так назвать. Да и видел я, что Лия очень нуждалась в нашем разговоре. Потому теперь я и опаздывал.
И настроение было ни к черту. Каждый день что-то происходило, прибавлялось новых проблем и улик, а на деле, чтобы как-то помочь девушке, никаких сдвигов. Все шито белыми нитками. Или в данном случае я бы даже сказал — невидимыми.
К Мариинскому дворцу, где я смог припарковать машину, добрался за полчаса. Это при том, что мчался, превышая скорость. Просто не хотел, чтобы Кравец ушла, так и не рассказав мне абсолютно ничего о своей подруге. А для меня сейчас была важна любая информация.
Забрав телефон, отправился пешком через всю площадь дворца и прилегающий парк, что заняло еще минут десять. Территория здесь была достаточно большой. А с девушкой мы договорились встретиться с внутреннего входа во двор, предназначенного для когда-то тайных гостей, либо же прислуги.
— Вы, Людмила Кравец? — уточнил, подойдя к одиноко сидящей девушке на скамейке неподалеку от ворот.
— Игнат Градецкий? — осмотрела меня с ног до головы, сидя в пол оборота.
— Именно. Добрый день, — кивнул и присел на другой конец лавки.
— Крутого себе адвоката Оливка нашла. Красавчик.
— Ну, это не Оливия меня нанимала, так что, она не при чем.
— А! Папа, точно! Ну а что, удобно, муженька клацнула, и тут же другого мужика под крылышко.
— Вот как? И почему так думаете?
— Ну, как по мне, так Моретти никогда не был красивым. Вот ты другое дело.
— Знаете, Людмила, я думаю, что Дамир Тимурович выбирал меня не по красоте. Его дочь попала в беду, и он, как и я, хотим ей помочь. У меня было много дел, и я люблю свою работу, которую, к слову, не смешиваю с личной жизнью.
— Фух! Тогда расслабилась, а то я уж подумала, что еще один красивый мужик достанется Оливии.
— Вы же только что говорили, Даниэль не был красив.
— Я соврала. Я люблю врать, когда мне это выгодно.
Глава 11
Дамир Тимурович.
Каждый день для меня и моей семьи стал пыткой. С тех пор, как Оливия оказалась в СИЗО, мир перестал быть красочным. И самое ужасное, что за всем этим стояла какая-то мразь, и я не мог ничего поделать. Единственное, добился того, чтобы малышку перевезли в Украину. Все. Дальше я бессилен. И за это я себя ненавидел. Всегда был опорой и защитой для своих девочек. Всегда, но не сейчас.
Теперь ничего не оставалось, как сидеть сложа руки и ждать. Это убивало. И все чаще я винил себя в том, что ничего не могу сделать. Оставалась одна надежда на Игната. Я верил в этого парня, потому что изначально изучил всю собранную на него информацию. Он профессионал своего дела, и борец за правду. И я был уверен, что именно Градецкий поможет вытащить со скамьи подсудимых мою дочь.
— Дамирушка, привет, любимый, — услышал голос жены, и сразу же поднял свой взгляд на Лию, которая как раз закрывала дверь в кабинет. — Ты сегодня спал дольше обычного, и я решила не будить тебя.
— Привет. Да, я вчера засиделся. Прости, что не пришел к тебе сразу.
Лия прошла по кабинету, и подойдя ко мне, уселась на колени, как делала это всегда.
— Я тоже вчера долго уснуть не могла.
— Ты то хоть не переживай.
— Дамир, ну ты серьезно? — посмотрела на меня с болью в глазах, а я тяжело вздохнул, понимая, что несу бред.
— Не хочу видеть, как ты страдаешь. Не этого я хотел к старости.
— Мы обязательно все будем счастливы. Я верю. И мы не старые, не наговаривай.
— Я не понимаю, почему страдает наша дочь. Но я виню себя в том, что произошло. Я ведь догадывался, что Моретти мерзавец. Догадывался, и ничего не предпринял.
— Догадываться, не быть уверенным, Дамир. Ты точно не виноват. Мы еще спасибо тебе должны сказать, что придумал историю с внуком. Иначе бы, эта семейка отобрала у нас Дамирушку. И тогда я бы точно не пережила.
— Хрен бы я отдал его им. Сына моей дочери они не получат. И так гниды уже убили одного малыша!
— Дамир, я не представляю, что сейчас ощущает наша Оливка. Она ждала, она была рада этому ребеночку, а кто-то его просто убил.
Я резко схватился за сердце, ощутив острою боль, что не укрылось от моей жены, которую волновать хотелось меньше всего.
— Сердце! Дамирушка, давай врача! Я сейчас, — она уже схватилась за телефон, как я крепко сжал ее руку, привлекая к себе внимание.
— Не надо, не надо, малышка. Подай лучше таблетки. Там, в ящике.
Она тут же подскочила и кинулась к столу, выдвигая ящик, в котором лежали мои таблетки. Услышал, как зашуршал блистер, и уже через несколько секунд к моим губам Лия приложила таблетку, после которой мне должно полегчать.
Положил под язык, и зажмурился, ощутив новый приступ боли.
— Любимый, давай врача, прошу…
— Сейчас пройдет. Не волнуйся, — малышка улеглась мне на грудь, и кажется именно ее близость немного привела меня в тонус. Стало легче. — Погладь мне грудь. Тогда хорошо становится.
И она принялась гладить пальчиками по груди через футболку. И уже минут через десять мне стало легче. Руки моей женщины, кажется, всегда были для меня волшебными. Ни одна таблетка не в силах помочь так, как любовь Лии.
— Ты моя целительница, — хмыкнул я, немного разомлев в ее объятиях и заботе.
— Дамир, сердце — не шутки. Тем более сейчас.
— Ладно, я тебе обещаю, как только Оливка будет дома, я сразу же лягу в клинику на отдых.
— Ты пообещал! И это будет очень скоро.
— Да, любимая. Обязательно будет.
Продолжая легкие поглаживания, Лия прилегла мне на грудь, а я стал медленно перебирать ее волосы.
— Я уверена, что Игнат нам поможет.
— Парень знает, что делает. Он любит свою работу, даже можно смело сказать, что он фанат своего дела.
— Мне тоже так показалось, а зная тебя, ты точно его проверил.
— Конечно. Кстати, — я потянулся свободной рукой к компьютеру, и открыл нужную папку. — Полюбуйся.
Лия приподнялась, и открыла первое фото в папке.
— Что это? — она нахмурилась. И на лбу появилась морщинка. Главное ей об этом не говорить.
