Афганистан, аэропорт Кабула. Вечер 28 июля 2015 года
— Ах ты ж, чтоб тебя… — облегченно выдохнул Дункан, увидев знакомую кабульскую вышку.
Они долетели. Вопреки всему — сгоняли в ад и вернулись обратно. Провернули спецоперацию под самым носом у пакистанцев, мать их так. Сматывались от бронемашин, от танков, на его глазах гибли, мать твою, люди. Это покруче, чем то что сделали котики в Абботабаде, они, по крайней мере, не светили своими ж…ми перед танками. Это можно было бы занести в учебники по спецоперациям, если бы это столь явственно не просилось на страницы уголовного дела. И пусть кто-нибудь скажет, что он не отработал то бабло, которое посулил ему грязный спик из мексиканского посольства, все старающийся сойти за крутого босса. Отработал до последнего цента, мать его так, и он угостит пулей любого, кто скажет по-другому.
Посадка…
Вертолёт коснулся колесами бетонки и все с облегчением выдохнули. Начали собираться. Дункан, мать его с трофейным автоматом, потому что свой сгорел в бронемашине, ещё двое, Боги с кучкой своих людей. Они долетели, мать бы его этот Афганистан, они были в Кабуле и в одном шаге от того, чтобы свалить домой.
Их, конечно, никто не встречал. Машину к вертолёту не подали, никому до них не было дело. Пилот глушил двигатели.
Дункан — первым уловил едва слышный свист — звук приближающихся реактивных самолетов.
— Валим!
Они бросились бежать по базе, бежать со всех ног, хрипя, кашляя и задыхаясь. За их спинами — четверка легких истребителей F17 ВВС Пакистана, выскочив из-за гор, пошла в атаку на аэропорт. Воздух наполнился новым звуком — падающие бомбы.
— Ложись!
Они распластались на бетонке. Что-то рвануло, через секунду ещё раз и еще. Каждый взрыв — был как сильнейший удар кувалдой по бочке с водой, только во много раз громче. Ударные волны прокатывались по стоянкам, ударялись в отбойники — высокие ти-уолсы, поставленные как раз для таких случаев. Воздух наполнился запахом горящей резины, соляры и человеческой плоти. Впереди что-то оглушительно грохнуло, их окатило жаром…
— Валим!
Самолеты прошли над аэропортом и ушли в сторону Кабула — каждый мог нести до трех тонн бомб и ракет и цели были не только в аэропорту. Недалеко от них, впереди, что-то пылало, кажется, заправщик, огонь был клубистый, как дождевые тучи, ярко-желтым с черными прожилками, от него потрескивали волосы на бороде и на голове. Они побежали в обход, наткнулись на покореженный лайнер Арианы. Огонь начали тушить, крики, вой сирен… твою мать, какого черта штабные ублюдки оставили всех без какого-либо ПВО — ну хоть какого, хоть пара, мать их, Стингеров. Наконец, они выскочили к зданию аэропорта, тоже поврежденному, проскочили его. На круге перед аэропортом — он увидел свою машину бронированный Эконолайн, а потом одну из машин агентства, пикап Рейнджер в цветах афганской национальной полиции.
— Дейв, сюда!
Это был босс, с автоматом. Они пробились к нему, он приобнял всех по очереди. Возможно, он и в самом деле был рад их все видеть.
— Сэр…
— Черт, парни… вы сделали великое дело, мать вашу! Страна вас не забудет…
О‘Лири, несмотря на то, что был первостатейным сукиным сыном — он был ещё и профессионалом, каких поискать. Переговорщик, организатор, пройдоха, отличный руководитель — золотой кадр для любой разведслужбы, таких сейчас — один на тысячу, остальные штаны протирают и номер отбывают. Он моментально — и увидел чужих и понял, что это означает и с единого слова «сэр» понял, какое прикрытие использовал подчиненный и вписался в чужую игру так естественно, что естественнее и не придумаешь.
— Одну минутку, сэр…
Дункан повернулся к Боги. Отошли чуть в сторону — из-за оглушительной какофонии вокруг их совсем не было слышно.
— Помощь нужна? Парень, я знаю, что ты мог сделать и не сделал, не думай, что я этого не заметил. Если тебе нужна помощь…
— Нет, сэр. Я всего лишь исполнил свой долг. Любой на моем месте поступил бы точно так же.
Дункан уже полез в карман за пачкой денег — но передумал. Вот это-то как раз сломает картину и вызовет подозрения. Он достал кое-что другое — визитную карточку, одну из чистых.
— Парень, как выберешься, найди меня, окей? Если тебе осточертеет в армии, найдешь меня. Я устрою тебе собеседование с менеджером по человеческим ресурсам из агентства. Я тоже ушел из армии и не жалею. По крайней мере, я сам решаю что делать, и меня на каждом шагу не трахают в ж… всякие штабные сволочи. Усек?
— Да, сэр. Я… подумаю.
— Думай быстрее. Удачи. Я твой должник.
— Окей, сэр…
Они простились, Дункан вернулся обратно. Босс показал взглядом на Боги.
— Что за парень? Ты его знаешь? Давно?
— Не. Только что скорешились. Он вместе с нами сматывался из Джей-бада, из-под самых пакистанских танков, так их мать.
— Вот как?
— Да, босс. Так получилось… он посторожил для нас птичку. Там такая хрень происходит… вы не поверите, просто. Не знаю, где ещё такое г…о было, разве что в Кхе-Сане. Этот парень мог взять нашу птичку, приставить пистолет к башке водилы и потребовать везти до Кабула — но он дождался нас, мать его…
— Честный, значит… — с легким разочарованием сказал О‘Лири — это хреново. Я то губу раскатал договориться…
Честные люди, верные своему долгу и присяге, которые не способны предать своих, бросить их пакистанцам и улететь — в группе были не нужны.
— Людей ни хрена не хватает… — сказал досадливо О‘Лири — ещё бы людей…
— Что нового, босс?
— Вроде как денек ещё можно будет покентоваться тут. Но не нам. Ты, кстати, дал серьезную набойку. Молодец, отмечу.
— Да?
— Точняк. Вопрос по самолетам. Я пробил — ублюдки будут сажать самолет не здесь, они подготовили полосу под Кабулом. Русский Кандид способен туда сесть. Драпать будут конкретно и не с пустыми руками. Там их и возьмем.
— Эй, братаны!
Они обернулись. Навстречу им, с наглой рожей шел Санни, мать его…
— Черт бы тебя побрал, это кто тут у нас…
Видимо, допекло капитально — два автомата, свой и видимо трофейный, египетский АКМС за спиной, исцарапанная рожа, повязка, виднеющаяся из-под шлема. Наливающиеся темным круги под глазами — контузия или сотрясение мозга. Наверняка вмазался чтобы на ногах стоять. Но себя контролирует…
— Как ты, сукин сын?
— Ништяк, босс. Там такая хрень творилась, вы не представляете. Мать их, аэропорт под ударом, мы ещё с…аться с запасной площадки успели. Соколы наши — ни хрены не сделали, всех, б… повыбило. Говорят, баффа сбили, прикидываете?
— Твою мать…
Известие, несмотря на то, что всем, в общем-то, было по… до судьбы летчиков — насторожило и потревожило всех. Б52 считался абсолютным оружием, его не сбивали со времен Вьетнама. Это было что-то типа карающего топора державы. Огромные, уродливые, по много часов держащиеся в воздухе, эти неповоротливые машины перепахивали горы с настойчивостью и неотвратимостью самого времени. Удар за ударом, тонна за тонной, бомбы падали на землю и те, кто был на земле — ничего не могли с этим поделать. Все отлично понимали, что дело сейчас дрянь, конкретно — дрянь, но была надежда на то, что дело дрянь на очень короткий промежуток времени. Появятся ВВС и начнут долбать, методично стирая захватчиков с лица земли. Раздолбают пакистанцев, потом перейдут на долбанный Пакистан… черт, там слишком много зажившихся на свете уродов. Но теперь, когда Санни сказал о сбитом Б52 — все как то враз поняли, что это нахрен очень серьезно. И что игрой в одни ворота это не будет, и что когда удастся разобраться со всем этим дерьмом — Богу весть…
