— Вижу их… — сказал Ник — черт… плохие новости…
— Что там?
— Два транспортных средства. Головное — БРДМ-2, русская машина — разведчик. Вижу крупнокалиберный пулемёт. Плохие, очень плохие новости…
— Спокойно. Что со второй машиной?
— Какая-то белая. Средних размеров, седан. Довольно старая…
— Понятно…
— Они вышли на берег.
— Понял. Кончай болтать, связь только экстренная.
— Принял.
Ал поднес к глазам половинку бинокля, которая у него была для наблюдения. И в самом деле — русская разведывательная машина, смертельно опасная из-за спаренного пулемёта в башне. Тридцатый калибр и ещё один — скопированный с немецкого
[69], почти вдвое мощнее старого доброго Браунинга, такой пулемёт запросто пробивал любые стены. Действительно — очень плохие новости…
Он увидел, как из машины высаживаются люди, в гражданском, но с автоматами Калашникова. Как они усаживаются на крышу русской бронемашины… конечно же она плавающая. Как русская машина, зарычав мотором и плюясь клубами черного дыма бухнулась в воду Евфрата. Ее стало сносить — но река тут была совсем узкая…
Бронированная машина выбралась на берег, с нее ручьями стекала грязная вода. Порыкивая мотором, она направилась вперед по дороге, Ал поднял руку. Бронемашина остановилась на другой стороне дороги, сама дорога как опустела — люди у моста бросились в разные стороны. Связываться с военными, тем более с власть предержащими — в Ираке дураков не было…
С машины — его взяли на прицел автомата и ручного пулемёта. Ещё один офицер — прошел к нему.
— Вы привезли?
— Да. Где генерал, я буду говорить только с ним.
— Покажите.
ЦРУшник — открыл дверцу машины, показал мешки и снова закрыл.
— Мне нужен товар.
Иракец повернулся. Что-то прокричал на арабском. Серьезные ребята… точно Амн-аль-Хаас, все бегут, а они сохранили боеспособность.
Наверху бронемашины открылся люк, из него вылез человек. Надо было быть мужественным человеком, чтобы проделать весь путь в русской бронированной машине — для американского самолета или вертолёта это легкая цель, уничтоженная единица бронетехники. Происходящее в воздухе Ирака напоминало сейчас весну сорок пятого — все толкали локтями и боялись, что добычи на всех не хватит…
Генерал подошел ближе, его лицо было замотано арабским цветастым платком.
— Салам алейкум — произнес Ал оговоренную фразу, Ник должен был ее слышать. Она значила, что контакт состоялся.
— Покажите деньги.
— Где товар?
Генерал кивнул, его помощник вытащил из-за пазухи сверток. Похоже, компакт-диски.
— Все здесь.
Проверить не было возможности. Оставалось надеяться, что генерал не рискнет обманывать американцев, судя по происходящему — будущих хозяев Ирака. К тому же — он уже был на связи с ЦРУ, сотрудничал и давал информацию. Зачем обманывать сейчас.
Ал кивнул.
— Прошу.
Помощник отдал Алу сверток с дисками, подошел к машине. Расстегнул мешок, достал пачку денег. Сделал резкое движение пальцами — и она рассыпалась по полу бесполезными бумажками. Это были ксерокопии, цветные ксерокопии — даже не беря в руки, он это увидел.
— Это что?!
Ал тупо, не веря своим глазам, уставился на бумажки. Мешки собирали при нем, он видел, что закладка производилась настоящими деньгами. А тут — две банкноты и девяносто восемь нарезанных бумажек в пачке. Какого…
И тут — как вспышкой озарило! — Ал все понял…
— Ложись!
Ал прыгнул вперед, сбивая генерала с ног. В спину — словно ударило кувалдой, в глазах помутилось. Теряя сознание — Малк успел услышать, как загрохотал КПВТ…
Где-то в Багдаде. Точное время неизвестно
Агент Дивизиона специальной активности ЦРУ Александр Малк пришел в себя в каком-то зиндане. Он не знал, сколько он был без сознания, что сейчас происходит, и сколько жизни ему ещё отмерил Господь.
Он пришел в себя от взрыва. Глухой, мощный удар и толчок. С потолка посыпалась цементная пыль.
Немного придя в себя, он начал осматривать свое местопребывания.
Его не связали, он был ранен и ранен серьезно — но кто-то перевязал его. Боль была — но боль мозжащая, тупая, усиливающаяся только при движении. С удивлением — он понял, что кто-то видимо вынул ему пулю.
Он находился на каком-то объекте, который находился под землей — так как сейчас взрывы передаются под землей. Это не была пещера как в Афганистане — капитальное сооружение с шершавыми, холодными стенами из хорошего бетона. Помещение было площадью до двух сотен квадрантных футов, освещения не было вообще, крыша, стены и пол были из одного и того же материала — из бетона. Дверь — была массивной, стальной, выкрашенной какой-то темной краской, не ржавой. Глазка не было — значит, это помещение нужно не для содержания арестованных, а для чего-то другого. Освещения то же не было.
Все, что у него было — это груда старого тряпья, которую бросили на пол и положили его. Он проверил карманы — пусто, его обобрали до нитки, у него не было ничего. Забрали даже обувь — а под стельками у него были деньги, сто долларов под одной и пятьсот евро под другой. Сукины дети… чтоб им пусто было.
Он ощупал дверь и не нашел даже отверстия для ключа. Только сталь.
Он начал подозревать, что находится в бункере для Саддама Хусейна — такие были под всем городом, по данным разведки их было несколько, и это только то, о чем они знали. Главный из них — находился под отелем Палестина, который был выстроен специально для того, чтобы не допустить бомбардировки объекта. В отеле — в саддамовском Багдаде жили иностранные журналисты.
Решив, что сейчас он сделать ничего не может, он лег на тряпье и попытался заснуть, чтобы набраться сил.
Ник… гнида…
Он помнил. Помнил — все.
Сукин сын, гнида… все было в лучших традициях его управления — и особенно мерзко было то, что его подставил его же собственный напарник. Конечно, никто не собирался передавать генералу никаких денег. Это было приманкой — для того, чтобы выманить генерала из норы и гарантированно убить. Именно гарантированно — бомбовый удар тут не подходил, кто-то обязательно должен был видеть тело. Когда им передали деньги — они постоянно находились под присмотром одного из них: три миллиона солидная сумма, и кто-то один постоянно оставался рядом с деньгами. Значит, если деньги не подменили при нем, деньги подменили при Нике. И он же — должен был убить генерала, после чего его телохранители — несомненно, пристрелили бы того американца, которому не повезло оказаться рядом — то есть Ала. Но это — в расчет Управлением не принималось.
