Более того, газ был бинарным и это давало дополнительную степень защищенности. Только когда смешивались примерно в равной пропорции три компонента — этот газ обретал свою смертоносную мощь, до этого отравиться можно было, только если специально пить ингредиенты газа, что естественно никто не будет делать. Транспортировать эти ингредиенты предполагалось отдельно, чтобы до поры не привлекать внимания.
Что же касается пуштунов в городах — то тут мнения расходились. Кто-то предлагал использовать их как доноров органов для жителей Китая и особенно китайских солдат, которые будут нуждаться в трансплантации вследствие травм, полученных в ходе боевых действий. В конце концов — используют же тела преступников, почему бы не использовать тела пуштунов? Это предложение не прошло, как чреватое непредвиденными осложнениями и требующее изрядных усилий. Кто-то предлагал распылить газ и над крупными городами — но это предложение тоже не прошло по причине того, что это было уже слишком — кто-то все таки должен был остаться в живых, желательно нацменьшинства, которые будут испытывать благодарность Китаю. Один из министров призвал пощадить их — но это предложение было поднято на смех, потому что все понимали: пощадить — значит, нажить себе врагов. Окончательное решение так и не приняли, сошлись только на то, что за любое сопротивление следует наказывать смертью. Что пуштуны, что арабы — слишком распоясались, они не признают порядка и власти, постоянно бунтуют, им неведомо само понятие порядка в том виде, в каком его понимают китайцы. Только форсированные меры по перевоспитанию и исправлению — способны были в короткий срок нормализовать ситуацию на Новых территориях и не допустить различных нежелательных эксцессов.
В последние три года — в Китае прошли массовые чистки, это было расценено мировым сообществом как признак слабости режима и возможной скорой смены режима, падения доминирующей в Китае КПК, Коммунистической Партии Китая. Но генерала Ли репрессии не тронули, наоборот, он получил повышение и был обласкан новым руководством Китая. Он был всецело согласен с решительным осуждением партией левацкого уклона и выкорчевыванием «босилаевщины
[81]». Бо Силай с его «пением красных песен» — был популистом и идиотом, он так ничего и не понял. Китай силен своей цельностью, единством между разными слоями общества, чего и в помине нет ни в одной другой крупной стране. Для китайца другой китаец прежде всего китаец, а потом уже — бедный, богатый, или ещё какой. Такое присуще малым народностям, например на Кавказе — но в Китае то жило больше миллиарда человек! Это уникальный ресурс, с его помощью можно было завоевать весь мир — а что хотел сделать Бо Силай и его люди!? Они решили разбить китайское общество на части, сделать так, чтобы бедные ненавидели богатых и успешных, посеять вражде в китайском обществе — кто кроме врага может додуматься до такого? Вместо того, чтобы в нужный момент всей силой, единым монолитом нанести удар и взять все что нужно — Бо Силай планировал внутренние дрязги и гражданскую войну! И это при том, что сын этого лицемера раскатывал на Феррари — хорош защитник бедных! Нет, товарищ генеральный секретарь совершенно правильно сделал, что организовал решительное выкорчевывание босилаевщины. А когда началось расследование — всплыло такое…
Утром генералу Ли принесли завтрак. Не тот, который он был вынужден есть в последнее время, а тот, к которому он привык. Жирный, настоящий, ароматный плов с бараниной! Он буквально набросился на него, поедая плов руками и вспоминая годы, проведенные здесь в торговле и тайных операциях. Ах, какие хорошие были годы! Годы, когда он был по-настоящему свободен, когда он мог делать почти все что хотел, когда…
А последние несколько месяцев, как умер генерал Вэй Чжолинь — он был вынужден перебраться в его кабинет и целыми днями диктовать бумаги, деловые письма и приказы, участвовать в совещаниях с людьми, которые ничего не понимают, выбивать деньги для своей работы. Только тогда он понял, насколько была тяжела ноша Белого дракона — ведь он не только как-то выполнял всю эту нудную, неприятную, но необходимую работу — но и успевал думать о будущем Китая. У него, например, пока так не получалось… видимо, не хватало мудрости Белого дракона.
От радости, он предложил заказать такое же блюдо на всех спецназовцев, которые прилетели с ним — но их командир подозрительно посмотрел на дымящуюся гору плова с мясом и сказал, что его люди не привыкли к такой пище и ее принятие может отрицательно сказаться на боеготовности. Вместо этого — они достали свои коробочки с какой-то ужасной пастой и сварили рис, который ели без соли, без специй, без всего. Причем того котла, который они сварили — по оценкам генерала Ли должно было хватить человек на тридцать — но каким-то образом, его хватило на всех корейцев. Корейцы пугали его… они были маленькими, молчаливыми, невзрачными, они переговаривались между собой на языке, который генерал плохо знал и сегодня утром, он видел, как они ломали старые упаковочные доски для костра. Он сам был неплохим специалистом по рукопашному бою — но так никогда бы не смог.
Сыто отрыгиваясь, он вытер лицо и руки салфеткой и приказал подать гражданскую машину — надо было кое-кого навестить. Но вместо этого — прибежал Вэй, один из китайских офицеров безопасности, который отвечал за аэродром.
— Товарищ Ли, прошу простить, но там ляовей в форме, он кричит и требует вас. Мы несколько раз говорили, что вас здесь нет, но…
— Возможно, стоит поговорить с ним. Проводи его … нет, лучше я пойду. И где машина, про которую я говорил?!
* * *
Тарика — Ли не видел уже два года, все то время, пока он не был в Пакистане. Но узнал его сразу. Он отпустил усы, что свидетельствовало о его взрослении, в его глазах стоял какое-то непонятное, встревожившее генерала выражение. На нем была военная форма со знаками различия майора вооруженных сил Пакистана.
Профессиональная память подсказала генералу имя этого человека.
— Тарик! — весело сказал он — как здоровье твоего отца? Почему он прислал тебя, а не приехал сам приветствовать меня на своей земле. Уже можно!
— Отец не знает о том, что я здесь — сказал Тарик.
— С ним все в порядке — обеспокоенно сказал генерал — с ним ничего не случилось? Говори правду!
Тарик не ответил. Страшная догадка пронзила генерала Ли — его арестовали или того хуже — убили. А без него он не сможет выполнить задание.
— Что произошло, говори! — крикнул генерал Ли — он жив?
— Жив…
— Тогда что с ним?!
Тарик беспомощно посмотрел по сторонам.
— Уйди отсюда! — генерал прикрикнул на Вэя — что ты здесь стоишь?!
Вэй поспешил исчезнуть.
